Елизавета Салиас-де-Турнемир - Княжна Дубровина
— Пріѣхать сюда, повеселиться въ волю, пожить въ свое удовольствіе, посмотрѣть какъ другіе живутъ и тѣшатся — вѣдь я еще ничего не видала, все въ классной сидѣла и доучиться тоже хотѣлось мнѣ.
— Мало вы учились, мало на васъ денегъ истратили, отрѣзала какъ ножомъ Арина Васильевна, — а вотъ не выучили васъ чему надо, теперь я это вижу. Веселиться — діавола тѣшить! Душу свою невинную ему запродать!
— Что вы? что вы? Арина Васильевна, воскликнула Анюта съ негодованіемъ. — Развѣ невинныя удовольствія противны законамъ Божескимъ!
— Когда вамъ подвластные бѣдствуютъ, грѣшно тратить деньги на удовольствія, сказала старуха холодно. — Богу это противно. А еще въ церковь ходите, Богу молитесь. Не Ему вы Милосердому молитесь, а поклоняетесь идоламъ — прихотямъ своимъ суетнымъ! Душу свою губите! Отчетъ отдадите вы и за свои грѣхи тяжкіе, и за слезы неимущихъ и бѣдныхъ, и за ропотъ ихъ! Чай думаете, пріѣду въ Москву, нищимъ помогу, бѣднымъ денегъ подамъ; отъ избытка-то! На тебѣ Боже, что мнѣ непригоже. Нѣтъ, не угодна Богу будетъ эта милостыня. Начните со своихъ, кто на вашемъ пути поставленъ, ихъ устройте, ихъ призрите, нагихъ своихъ одѣньте, кровъ дайте, а потомъ ужь о чужихъ, не на пути вашемъ стоящихъ подумайте! Возьмите назадъ свои деньги, я ихъ не возьму. Онѣ грѣшныя деньги.
— Ахъ Арина Васильевна, сказала смущенная и испуганная ея одушевленіемь Анюта, — не отдавайте мнѣ ихъ назадъ, я обѣщаю…
— Вы уѣзжая все обѣщали. Мое дѣло теперь сторона, я сказала, дѣлайте какъ знаете. И оставьте меня, прибавила она тише, — вы меня въ грѣхъ ввели, гнѣвъ во мнѣ пробудили и все такое… не хорошее. Княжна, приходите, если пожелаете позднѣе, а теперь оставьте. Каяться надо… грѣхи мои тяжкіе!..
Анюта, видя, что щеки старухи горятъ, глаза заблистѣли, поняла, что она помимо воли взволновала ее и что въ ней кипѣло негодованіе. Она сочла за лучшее уйти. Горячія, страстныя, но гнѣвныя слова старушки произвели на нее обратное впечатлѣніе.
Ей бы идти въ монастырь, думала Анюта, — а не жить въ мірѣ; я обѣтовъ монашескихъ не давала. Сколько могу, сдѣлаю для другихъ, но въ мои лѣта я не могу да и не хочу отказаться отъ невинныхъ удовольствій. По ея мнѣнію, если пѣсню спѣть, то значитъ дьявола тѣшить. Ей вездѣ дьяволъ мерещится. Она аскетъ — ей бы жить въ пустынѣ, а не съ людьми.
Анюта ушла въ гостиную очень раздосадованная. Она нашла тетку Варвару Петровну и Машу въ оживленномъ разговорѣ. Лишь только Анюта вошла, какъ обѣ онѣ замолчали, Маша вышла, а Варвара Петровна обращаясь къ ней сказала:
— Все что я слышала отъ твоей тетушки, мнѣ весьма пріятно. Она говоритъ ты во всемъ разумная, немного скора и рѣзка, но съ дядей и съ ней нѣжна и главное послушна. Изъ ея разсказовъ я вижу, что дядя твой охраняетъ тебя заботливо и что онъ старыхъ понятій человѣкъ, приличія всѣ соблюдаетъ. Я должна повиниться предъ тобою.
— Въ чемъ тетушка, вы кромѣ добра мнѣ ничего не сдѣлали.
— Радуюсь, что ты это сознаешь, но я виновата предъ тобою въ томъ, что осудила родныхъ твоихъ не зная ихъ и пять лѣтъ старалась отдалять тебя отъ нихъ, считая ихъ людьми маленькими и незначущими. Я ошибалась — они люди достойные и почтенные. Вѣкъ живи и вѣкъ учись. Я начинаю знать имъ цѣну и вижу, что они хотя и бѣдные, но настоящіе дворянскаго рода люди — честные, а тетка твоя умная и хотя и жила въ глуши, такая достойная и благовоспитанная.
— Ахъ какъ я рада!
— А я еще болѣе рада, зная, что ты въ хорошихъ рукахъ. Въ твои лѣта на вольной волѣ жить нельзя. Черезъ часъ пріѣдетъ Волжской. Что-то онъ скажетъ? Поди теперь къ сестрицѣ, она тебя ждетъ не дождется. Ты ее развлекаешь и при тебѣ она здоровѣе.
Передъ обѣдомъ Варвара Петровна вошла въ гостиную, въ которой Анюта съ Александрой Петровной и Лидіей весело разговаривали и смѣялись.
— Анюта, сказала Варвара Петрова, — знаешь ли кого Волжской рекомендуетъ въ попечители?
— Кого, тетушка.
— Василія Ѳедоровича Завадскаго. Помнишь того самаго полковника, онъ теперь генералъ, который пріютилъ тебя на Кавказѣ.
— Какъ не помнить его! онъ навѣстилъ меня прошлою зимой.
— Ну вотъ его самаго. Волжской говорить, что семейство у Завадскаго большое, и что онъ небольшимъ своимъ имѣніемъ управляетъ отлично. У него должность въ Запасномъ Дворцѣ и онъ живетъ скромно и большой дѣлецъ. О честности его говорить не нужно — всѣ его уважаютъ.
— Но захочетъ ли онъ? Управлять чужими имѣніями не весело. Хлопотъ много…
— Но и выгоды есть. Какъ попечитель, онъ получаетъ по закону извѣстную часть доходовъ, при его небольшомъ состояніи это ему будетъ выгодно. Напиши ему письмо нынче же и скажи, что ты пріѣхала на одинъ день изъ деревни и просишь его, по важному дѣлу, пріѣхать завтра или даже нынче вечеромъ.
Анюта тотчасъ написала записку и принесла ее теткѣ. Ее тотчасъ отослали съ верховымъ въ Запасный Дворецъ.
На другой день генералъ Завадскій пріѣхалъ.
Онъ какъ всегда ласково и любезно встрѣтился съ Анютой и спросилъ улыбаясь, какое такое важное дѣло залетѣло въ ея хорошенькую головку.
— Тетушка лучше меня разскажетъ вамъ въ чемъ оно состоитъ, сказала Анюта серьезно, — а я васъ заранѣе прошу не отказать мнѣ.
Генералъ, видя лица Анюты и тетки ея, перемѣнилъ шутливый тонъ на серьезный и отвѣчалъ:
— Вы знаете, я всегда готовъ помочь вамъ чѣмъ могу.
— Варвара Петровна подробно, толково и ясно изложила ему все дѣло, лицо генерала Завадскаго измѣнилось; онъ слушалъ внимательно и чрезвычайно серьезно. Она кончила словами:
— Ну, что вы намъ скажете.
— Это дѣло чрезвычайной важности и обязанности большія. Управлять не видавъ имѣній нельзя. Мнѣ придется каждый годъ ѣздить ревизовать ихъ. Должность моя позволяетъ мнѣ отлучаться недѣль на шесть каждый годъ. Съ другой стороны, я человѣкъ небогатый, имѣю большое семейство, сыновья мои уже офицеры, ихъ надо содержать. Я говорю прямо: будучи попечителемъ, я получу большія слѣдуемыя мнѣ по законамъ деньги — и слѣдственно буду вознагражденъ за мои труды — но я рѣшиться не могу не посовѣтовавшись съ женой. Мы на все рѣшаемся сообща. Позвольте мнѣ подумать. Завтра я дамъ вамъ отвѣтъ. Считаю лишнимъ увѣрять васъ, что если приму ваше предложеніе, то исполню долгъ мой добросовѣстно.
Онъ простился и уѣхалъ.
— Онъ приметъ попечительство, сказала Варвара Петровна утвердительно. — Я въ этомъ увѣрена.
— Какъ я буду рада, воскликнула Анюта, — и мои дѣла повидимому будутъ въ хорошихъ рукахъ, и его дѣла денежныя поправятся.
На другой день Завадскій пріѣхалъ и объявилъ, что онъ согласенъ, и на благодарность Анюты сказалъ:
— Не благодарите заранѣе и возьмите въ соображеніе, что я не въ накладѣ и мои труды будутъ щедро оплачены и благосостояніе моего семейства упрочено. Это весьма для меня счастливая случайность.
Рѣшено было, что Завадскій не теряя времени поѣдетъ въ Петербургъ, приметъ счеты по опекѣ, посѣтитъ Спасское и тогда сообща все будетъ рѣшено, что можно предпринять и чего нельзя.
Анюта въ тотъ же день вечеромъ хотѣла уѣхать въ Спасское, но по просьбамъ тетокъ осталась еще на одинъ день. Она знала, что ей надо было зайти предъ отъѣздомъ къ Аринѣ Васильевнѣ, но ей не хотѣлось — послѣдній разговоръ оставилъ въ ней такое непріятное впечатлѣніе, что еслибъ она могла не оскорбляя старушки отложить свиданіе, то охотно бы это сдѣлала, но она сознавала, что ей нельзя, не должно уѣхать не повидавши старушки и отправилась къ ней готовясь на новый непріятный разговоръ.
Лишь только она вошла въ комнату, какъ старушка встала, низко касаясь пальцами пола поклонилась ей и сказала чистосердечно смиреннымъ и кроткимъ голосомъ:
— Христа ради, простите меня, я виновата предъ Богомъ и предъ вами: я осудила васъ.
— Что вы это, Арина Васильевна, сказала смущенная ея видомъ и поклонами Анюта.
— Вы молодая, вы неопытная, младенецъ вы еще, а я, старая грѣшница, забыла заповѣдь Божію: не судите, да не судимы будете. Я согрѣшила, простите меня!
Старушка опять поклонилась.
Анюта сказала:
— Умоляю васъ, не стыдите меня, не заставляйте меня горько сожалѣть о томъ, что и я не поняла всей вашей высоты, я тоже виновата, я ушла досадуя на васъ. И это мой грѣхъ, а не вашъ, я ввела васъ во гнѣвъ. Скажите, скажите, что прощаете!
— И прощаю, хотя не въ чемъ и благодарю за добро, котораго вы мнѣ желаете.
— Вотъ это правда истинная; всякаго добра желаю я вамъ и всегда, ежедневно молюсь за васъ, чтобы Господь и наставилъ и помиловалъ васъ и надѣлилъ васъ благами земными, и ниспослалъ на васъ блага небесныя. Деньги ваши нынѣ же снесу больнымъ и бѣднымъ.
— А теперь я скажу вамъ, заговорила Анюта, — что попечитель найденъ. Это генералъ Завадскій, тотъ самый, который пріютилъ меня на Кавказѣ, когда моя мать скончалась.
