Вернуть дворянство - Дмитрий Крам
Юные красотки переговаривались на диалекте, когда проходили мимо, неся домой улов, переглядывались и посмеивались, глядя на Безымяныша. Поначалу он отворачивался. Внутри что-то загоралось, трудно было понять, какое чувство его захватывало, но со временем, японец привык и перестал реагировать на их внутренние шутки и явные подтрунивания над ним.
Каждый день парень говорил себе: «Сейчас подойду и заговорю», но снова и снова находил повод отложить это на следующий раз.
* * *
Я запарился бриться. Честно. Каждый долбанный день. А все почему? Две женщины в доме, правильное питание, близость моря, смертельные опасности и регулярные тренировки поднимали уровень тестостерона в небеса.
Надо было какое-нибудь страшилище в помощницы взять, и Безымянышу наказать, чтобы в следующий раз привозил кого-то чуть красивее смерти.
— Что-то не так? — спросила Джи-А.
— Все отлично, — сдержался, чтобы не огрызнуться я. — Все просто замечательно. Радуюсь, вот, что мне досталась именно ты.
Девушка вздернула носик и продолжила убираться на кухне. Но я видел, что она бросает взгляд в отражающиеся поверхности и следит, за тем, как я пью чай, пытаясь считать настроение.
Иногда она напоминала мне неопытного бойца, который знает, что может победить соперника, но никак не найдет удачный момент для атаки, все выжидает, кидает обманки, проверяет реакцию, но так и не решается ударить.
Вот и сейчас я стал замечать странные заходы в разговоры, которые не смог интерпретировать, плюс её излишняя задумчивость.
— Говори уже, что тебя терзает, — не выдержал я.
— К чему все эти эксперименты над Безымянышем? — спросила Джи-А. — Что ты хочешь из него сделать?
— Лучшую версию себя, — не стал я юлить. — Очень могущественного человека, который будет способен войти в историю. Но, прежде чем трансформировать реальность вокруг, он должен её познать. Этот мир как пластилин. Сначала греешь его ладонями, потом начинаешь лепить, что хочешь. Сначала идет туго, но затем он совсем тает и можно работать даже с мельчайшими деталями.
— Ты сказал, этот мир, словно есть другие, — усмехнулась Джи-А.
— Конечно, есть, — сказал я и поднялся. Маруся курлыкнула. Настало время кормежки. — Только на этот они мало похожи. Скорее напоминают кирпич. Можно сколько угодно держать его в руках, но вылепить вряд ли что-то получится, даже царапину ногтем не оставишь. Всё, что тебе дано, это сдувать с ладоней красноватую пыль и осмыслять его кирпичность.
— Но ведь кирпич можно сломать!
— Можно, и раз в сто лет это непременно кому-то удастся, — подтвердил я, протягивая птице зерно на руке. — Да только если соединить две половинки обратно с трех шагов и не видно, что он когда-то был сломан. Мы отвлеклись, — напомнил я.
— Своим поручением ты сводишь Безымяныша с ума, — перешла наконец к сути Джи-А.
— Смотрите, как мы теперь за него переживаем.
Я оторвался от кормления Маруси с ладошки и поднял взгляд на девушку.
— Если бы у него были мозги, он бы спросил совета у тебя, меня или, на крайний случай, Мальты.
— Мозги здесь ни при чем, — не согласилась собеседница.
— Слышала термин «Эмоциональный интеллект»? Интеллект всегда по смыслу рифмуется с мозгами, — я аккуратно поднял голубку и проверил, все ли в порядке с яйцами.
— Парень не умеет обращаться за помощью. Даже, наверное, не представляет, что так можно.
— Вот и пусть страдает, — сказал я, усадив голубку, и погладил её по голове указательный пальцем. — Испытание не от слова «легко», а от слова «пытка».
— Ты жестокий человек.
— О да! Давненько я не измывался над своей помощницей, хорошо, что напомнила.
— Да я не к этому вела! — в отчаянии запрокинула голову Джи-А.
Глава 21
— Помощник! — поздоровался я с совсем зачахшим работником. Он сидел всё в той же рубашке, а бумаги прибавилось. Я поставил перед ним два стакана кофе на подставке и рамен в картонной коробке.
— Не стоило, господин, — благодарно поклонился парень. — Мне скоро на заседание, по дороге бы поел.
— Меня зовут Ен.
— Доджон Мун, — снова чуть поклонился он из положения сидя.
— Босса не было?
— Нет.
— Нда, он прям нарасхват. Надо в полицию сообщить, может, его кто в плен взял и заставляет работать за еду.
На первых словах парень напрягся, а потом нервно рассмеялся.
— Надеюсь, что до этого дело не дошло.
— Что ж, удачи, помощник Мун, выходи хотя бы иногда на крыльцо, — посоветовал я напоследок.
* * *
Принтер пыхтел, выплёвывая листы. Я пробежался глазам по напечатанному и с сомнением закусил губу. Блин, когда уже Василиса приедет. Без нее как-то все шероховато выходит. У нее рука набита и глаз наметан. Она сразу поймет, где я пережал, а где недожал.
Да и вообще, уж кто-то, а Рысева сумеет довести историю до ума. Сделать её продающейся. Я же в этом не бум-бум. Придумать красиво могу, чтобы твисты, сюжет, жанр обстебать, персонажей раскрыть. Но это даже не половина работы. Важно упаковать это так, чтобы понравилось массовому зрителю.
План ведь какой был? Рассказать совету реальную историю хэнё из моего мира. Чтобы они, значит, героиням сопереживать начали. Подсадить их на продовую иглу. А потом снять фильм в жанре альтернативная история. И Чеджу реклама, и мне прибыль.
Смешно, но в этом мире не снимают такого. Слишком опасно. Я серьезно рискую, ведь понятия не имею как отреагирует на подобное общество в целом и императоры в частности.
А у меня, между прочим, багаж сценариев большой. Но начать надо с малого. Затем свою киностудию открою.
В этом мире в индустрии есть еще один пробел, который я намерен заполнить. Боевики в стиле Джеки Чана хочу снимать. Благо с табурщиками такое куда проще сделать. Можно не бутафорские стулья об героев ломать, а настоящие.
* * *
— Что вы думаете о прочитанном? — спросила Минхе. В прошлый раз обсудить все нормально не успели. И теперь собрались в неформальном обстановке, навроде книжного клуба.
— Меня больше всего тронуло, как бабушка героини всем сердцем ненавидящая японцев отправляет дочь в Японию во время американской оккупации, — подала голос Ан Хи Ёнг.
—
