Земли Падшего. Книга первая – Новое начало - Алекс Костан
Мать Ночи милосердна. Она нарекла оставшихся беспризорными детей — Вампирами. Ранее она уже приняла под своё крыло тех, кого ныне называют оборотнями. Богиня милосердна. Не смотря на свою тёмную природу, она не была злом во плоти. Тьма — ни есть Зло. Свет — ни есть добро. Нет ничего однозначно хорошего или плохого. На ряду с Тьмой и Ночью, Богиня покровительствовала природе, а прекрасная Селена — луна — служила одним из её воплощений, через которое она смотрела на этот мир, когда заглядывала в Зеркальный Пруд во время прогулки по своему Ночному Саду.
Богиня приняла новых детей, чуть изменила их суть, доработала, убрала иссушающую жажду крови и подарила возможность питаться обычной едой — правда это существенно тратило силы вампира и давало энергии гораздо меньше, чем кровь, однако было возможным. Богиня научила вампиров скрываться, подарила им основы Маскарада и даровала человеческий облик, который отныне те могли принимать, пряча свои вампирские черты, подобно оборотням.
Нирида особенно понравилась Матери Ночи.
«У этой девочки великое будущее…» — сказала тогда богиня, этим и ограничившись.
Затем леди Аколита вынудила свою дочь лечь в саркофаг, стоящий в подземелье Башни Повелителя. Далеко, на самом северном острове, в самых недрах подземелья, её никто бы не смог найти. В наступившем хаосе никому и в голову не взбредет искать чудом выжившую дочурку одного из глав культов Повелителя.
Леди Аколита обрушила стены храма Ночи, где провела ритуал посвящения Богине Тьмы, и на тысячелетия погребла себя под обломками. Однако она была жива. Нирида знала, что она жива, потому что камень в серебряном каплевидном кулоне, носимом на шее, тускло пульсировал, стоило девушке взять его в руку.
Впоследствии Мать Ночи прибрала под своё крыло всех вампиров. Почти. В любом случае те, кто отказался, были уничтожены Армией Освобождения и зародившимся тогда орденом Рассвета, нацеленном на борьбу с тварями тьмы.
Сейчас, спустя полтора тысячелетия, Нирида пробудилась. В мир снова пришел Владыка. Что он принесет этому миру? Гекатомбы жертв? Будь она простым человеком — ужаснулась бы. Психика вампира устроена иначе — она более пластичная, как у ребенка. В связи с этим вампиры не подвержены рефлексии и практически не способны тяжело переживать прошлые события. Тем более само мышление вампира не предполагает жалости к жертвам.
На её руках было много крови. Она убивала. И так называемых «невинных» тоже. На её руках была кровь тысяч смертных самых разных рас. Карающим клинком Владыки девушка уничтожала каждого, кто вставал на пути. Хотела ли она снова повторить всё это? Как такового желания она не испытывала. Ей нравилось просто жить. За последние несколько лет после пробуждения она побродила по миру и провела время куда интереснее и насыщеннее, чем могла бы, вечно следуя за новоявленным Владыкой. Где-то в глубине души Нириды нет-нет да и мелькала мысль о том, как она хотела бы стать по-настоящему Свободной — с большой буквы!
Только вот её желания не играют никакой роли. Есть Владыка и есть предначертание. Есть судьба мира, лежащая на его плечах, и есть обязанность защитить Владыку во что бы то ни стало. Жизнь вампирши ничто перед угрозой существованию всего мира, обреченного на гибель, если Владыка умрет.
По этой причине девушка не придавала значения своим желаниям, следуя долгу крови. Возможно однажды Печать Крови спадет и вампирша будет свободна от клятвы, а может её кто-нибудь всё-таки убьет и навсегда закончит существование, наполненное бесконечным служением. Всё это было не важно. Психика вампира почти не подвержена деградации, из-за чего она не может погрузиться в глубокую депрессию, вызванную необходимостью служить какому-то там новоявленному Владыке. Надо — значит надо. Только и всего. Она не человек, который в похожей ситуации, учитывая количество крови на её руках, сошел бы с ума.
Кое-что она Шепоту всё-таки не рассказала. Дело в том, что клятва, данная почти два тысячелетия назад, была ошейником без поводка. Ошейником не простым — магическим. Если бы это описывал Шепот, то самой ближайшей ассоциацией, пришедшей ему в голову, была бы система из ошейника со встроенным шокером и пульта дистанционного управления. Владеющий пультом всегда может нажать на кнопку и выпустить разряд, предназначенный для усмирения строптивой собачки. Либо для её убийства. Только Шепота здесь не было.
Печать в крови Нириды была тем самым ошейником, а у Владыки был ключ, позволяющий как наказывать, так и миловать. В тоже время, печать не была самостоятельной. Это был инструмент, оружие, если угодно. Оружие, которым новоявленный Владыка не умел пользоваться.
Вампирша была несвободна не потому, что клятва намертво привязывала её к Избранному Светотьмой. Она была несвободна потому, что в любой момент Повелитель мог отдать приказ и она не могла его ослушаться. Также, как и не могла убить Владыку. Вот только знал ли об этом Чужак? Конечно не знал. Откуда ему знать тонкости? Он перемещается в мир с помощью артефакта, а сам знать не знает нюансов магии!
Если она уйдет, то всё что сможет сделать Посланец — посетовать на горькую судьбу. Он не владеет печатью и не способен с помощью Воли Владыки — тот самый пульт дистанционного управления — подчинять тех, в чьей крови эта печать находится.
А ещё интереснее то, что она не давала клятвы защищать жизнь нового Владыки. Её текущая клятва распространялась лишь на прошлого, ныне усопшего, Повелителя. Иначе говоря — если Посланец умрет, с ней ничего не произойдет. Скорее всего. В этом вопросе Нирида не была уверена на все сто процентов, однако одно знала наверняка — она как минимум останется жива. Возможно по ней ударит откат, лишит её магии на несколько столетий, но она останется жива. И это главное.
По идее, она должна была совершить ритуал присяги новому Владыке на верность сразу, как только Башня признала его. Однако девушка промедлила, а новообращенный Повелитель даже не обратил внимание на эту мелочь. Технически — она свободна. И Владыка сам виноват, что не принял присягу своего слуги. Нирида лишь поклялась помогать ему перед лицом Матери Ночи — это не одно и тоже и существенно отличается от родовой присяги на верность кровью Вол’Хар.
Всё, что её сдерживало — древняя печать верности Владыке, которая накладывалась на обстоятельство непринятия новоявленным Повелителем присяги. Должна ли она служить той Печати? Прошли тысячелетия, её отец пропал, а мать мумией
