НеТемный 5 - Александр Изотов
— Ещё в том мире, Всеволод, ты допустил эту ошибку… Увидел дочь, проявил слабость — и умер! — Бездна чуть склонилась, позволив мне увидеть её лицо, — А в этом мире? Какой-то мальчишка, бродяга из захолустного городка… и вот ты уже здесь, на краю смерти. Ай-ай-ай, Всеволод, так много ошибок для моего лучшего Жреца.
Зарычал Кутень, и его тёмная слюна капнула мне на грудь. Он наступил на меня лапой, коснувшись топорища, и внутри меня пронеслись его мысли.
Цербер очень жалел, что не смог противостоять силе Бездны… Он пытался, но ведь он всего лишь дитя Тьмы, а она — Повелительница. Он сопротивлялся, но его попытки были смехотворны, и это причиняло Кутеню настоящую боль.
Он мечтал сомкнуть зубы на шее черноволосой и утащить во Тьму. Но мог обрести над собой контроль лишь на малое мгновение, которого не хватало даже на то, чтобы нырнуть в портал. Да и глупо во Тьме прятаться от Бездны…
Губитель Древа, как обычно, работал безупречно, показывая мне, о чём жалел Кутень.
— Посмотри на себя, Всеволод, — моего лба коснулся ледяной палец, — Ты же потерял себя. Десятый никогда не стал бы жертвовать собой ради кого-то…
Она, видимо, уловила какую-то мою мысль и вдруг повернула голову в ту сторону, откуда исходили волны холода.
— Ты… снова… — Бездна даже осипла от волнения, — Всё ради неё? — надо мной появились её зрачки, и чёрные губы очертились улыбкой, — А ведь ещё не всё потеряно, так? Ты уже терял любимую, и это дало мне Десятого Жреца, хитрейшего из сильнейших.
Я понял, что она замыслила что-то ужасное, и попытался схватить богиню левой рукой за волосы. Но тут же ощутил, как на моём горле сомкнулись пальцы моей же правой… Где-то рядом стукнуло выпавшее топорище.
Бездна, которую я так и не достал, выпрямилась, и её заливистый смех разлетелся эхом по пещере.
— Ведь если Отец-Небо провернул такое, почему я не могу? Слышишь, Небо⁈ В эту игру можно играть и вдвоём!
— Ты не посмеешь, — прохрипел, чуя, как это беспомощно звучит, и пытаясь разогнуть свои же пальцы.
— Ну же, Всеволод, ты пожертвуешь мне свою душу? — её голос прозвучал совсем рядом, у моего уха, — Всю! Без остатка! А она будет жить…
Повисла гробовая тишина. Хотя вокруг и так было холодно, моё сердце снова сдавили ледяные тиски… Потому что я знал, что не могу ответить этой стерве «нет».
Для меня и самого это стало откровением, ведь я Агату-то встречал лишь раз… Как же права эта черноволосая дрянь! Лишь раз прояви слабость, и начнётся череда падений.
Я тут же расслабился, положив левую руку вдоль тела. Пальцы коснулись и ощутили рукоять Губителя Древа.
Правая тут же перестала меня душить, словно взяла паузу, и голова Бездны склонилась надо мной.
— Ну же, Всеволод, всего одно слово… Ты — мой, и она будет жить.
С трудом мне удалось сдержать улыбку. Неужели Бездна думает, что Тёмный Жрец, пусть и бывший, не почует ложь?
Каждое слово Повелительницы Тьмы сквозило ложью. На самом деле она не могла распоряжаться жизнью Агаты, как бы ни хотела… Потому что Дочь Луны была свободна, ведь служила своей Моркате добровольно.
И моей жизнью Бездна больше не сможет распоряжаться. Мне бы лишь чуть-чуть сил… Обхватив топорище, я попытался им двинуть, даже приподнял, но правая рука снова угрожающе стиснула горло, прицеливаясь к кадыку.
Я так и скрючился, покачивая дубиной перед лицом усмехающейся Бездны. Одно движение, и моя собственная же рука вырвет мне кадык.
— Ради кого ты сражаешься, Всеволод? — Бездна поморщилась, — Вот у тебя в руках оружие бога, но где он сам? Неужели ты не понял, что боги этого мира просто трусливая свора?
Она вскочила, раскинула руки.
— Едва я появляюсь, как они разбегаются, словно тараканы на свету… — Бездна усмехнулась, — Какая игра слов, да, Всеволод? Ну же, где твой Хморок?
Она заглянула мне в глаза, словно выискивая там кого-то.
— Хморо-о-о-ок! Ты, трусливый бог смерти и мрака, видел рождение, но узрел гибель этого мира, и поэтому ты боишься меня!
Как бы там ни было, а её зрачки нет-нет, да с опаской поглядывали на Губитель Древа.
— Бо… бо… — попытался я вытолкнуть слова.
Бездна прислушалась, и моя правая рука чуть ослабила хватку.
— Что, Десятый? Ты согласен?
— Боишься прикоснуться, — я попытался изобразить улыбку, — к моей дубине…
Та поморщилась и встала. Брезгливо отряхнула вороное платье.
— Всеволод, упрямая ты грязь. Прими в благодарность мою последнюю мудрость… Способность видеть прошлое и будущее не всегда благо. Ты же Тёмный Жрец, и знаешь, что каждый сам делает своё будущее. Я выше тебя, Всеволод, и ты падёшь.
То ли это правая рука до искр сдавила мне горло, то ли слова «прошлое и будущее» эхом пронеслись в моей голове, но неожиданно меня озарила мысль. Из глубины памяти вспыхнули слова Хморока из видения… «Белый Камень ты найдёшь, когда поймёшь, что он делает».
Ведь Чёрный Камень — это дела прошлые. А вот Белый…
Я, стиснув зубы, процедил:
— Поднявшийся высоко…
— Что?
— … даст…
— Ааа, вон ты о чём. «Поднявшийся высоко даст длинную тень, и она упадёт на склонившего голову?» Ересь! — Бездна в ярости сплюнула, — Именно поэтому я и запретила вам Завет Ушедших. Из-за таких вот глупостей!
Я бы мог поспорить с Бездной… Ведь этот катрен был о том, что Свет уничтожит того Тёмного, кто выше и сильнее, а склонившийся выживет в его тени. Но моя мысль была о другом.
— Сумрак…
— Что?
— Свет!
Бездна успела состроить гримасу, что ей надоели мои глупости. Но мои слова предназначались не ей.
Если Кутень мог обрести контроль лишь на крохотное мгновение, то его и использовать надо было по максимуму. Белая грудка — редкое явление, и есть не что иное, как чистый Свет.
Как такое возможно у исчадия Тьмы? Я не знаю. Но Бездна успела лишь завизжать, прикрываясь от ослепляющего света.
Что богиня попытается сделать, если цербер будет сопротивляться? Правильно, усилит контроль и отдаст новый приказ. А если он чуть-чуть совпадает с моим?
Поэтому я не удивился, когда на моей руке сомкнулись
