Дори. Заколдованный дуб - Олег Юрьевич Рой
— Что такое с тобой? — спрашивает.
А Митрофан и отдышаться не может, не то, чтобы ответить. Успокоился маленько, пересказал свой сон, а Любаша вдруг и говорит:
— Митрофанушка, беда к нам пришла — смотри, не просто так птица вся сразу перемёрла.
— Да что ты мелешь? — удивился тогда кузнец. — Какая беда? Случается, что и птица мрёт, и скотина падает, всяко бывает в жизни.
А жена головой мотает:
— Нет, родимый, плохи наши дела. Не хотела тебе рассказывать, да ладно. Намедни в лес я ходила, вдоль ручья, по ягоды, и заплутала. Вышла на поляну какую-то. А на поляне той ведьма стояла. Я её сразу узнала — точь-в-точь как рассказывают. Коса длинная, тугая, глазища зелёные, как у кошки. С корягой ветхой обнялась и нашептывает-нашептывает что-то, а невдалеке — избушка её. Я как увидала, так хотела бежать, да наступила на ветку сухую, хрустнула она, ведьма и обернулась. От взгляда её я застыла, а она долго так на меня глядела и глядела, и так пронзительно, словно в душу мою влезла. От этого взгляда я застыла как вкопанная и идти не могу. А потом она глаза отвела и страшно так захохотала, у меня хохот тот до сих пор в ушах слышится. Побежала я быстрее молнии, деревья на ходу раздвигая, через кусты перепрыгивая. Бегу, а у самой горит что-то внутри, как пламя ненасытное. А теперь вот, гляди, что началось — птицы на дворе уже нет, тебе сны страшные снятся. Того и гляди, накроет нас беда с головою.
Не принял кузнец тогда эти слова всерьёз, потому как половину из них проспал сладким сном — заснул грешным делом под сладкие Любушкины речи. Потом только понял, что жена-то во всём права оказалась, да не отвратить было уже несчастья.
«Уж хоть бы ведьма и меня до смерти извела, что ли, — рыдал на могиле жены Митрофан. — Зачем жить мне теперь, одному?»
С кончины Любушки уже месяц прошел, но всё никак не мог прийти в себя кузнец, целыми днями сидел он на кладбище, заливая горе вином. И дела в кузне забросил.
Вот и сегодня пришёл Митрофан с кладбища домой, плюхнулся на скрипучую лавку и разлёгся, безразлично глядя в потолок. Как вдруг кто-то застучал в дверь.
— Опять Дашка, чёрт бы её побрал! — воскликнул в сердцах Митрофан, поднимаясь с лавки. Дарья приходилась ему родной сестрой и жила в соседнем доме с мужем и четырьмя ребятишками. После кончины Любаши она стала часто наведываться к брату, пытаясь помочь по хозяйству, но кузнеца такая опека только раздражала. Он открыл дверь с намерением высказать сестре всё, что накипело, и вдруг застыл в изумлении — перед ним стоял самый странный человек, каких ему доводилось видеть. Крохотный человечек, но не карлик, просто мужчина маленького роста, ему, кузнецу, чуть выше пояса будет. Глаза большие, бегающие, чёрненькие, как у зверька, нос широкий, точно у поросёнка, щёки круглые и румяные, что твои наливные яблоки. Из-под странной остроконечной шляпы выбивалась кудрявая чёлка, придавая гостю какой-то нелепый и даже смешной вид.
Когда дверь распахнулась, Дори струсил окончательно. Такими здоровенными в его мире не были даже тролли, разве что великаны. Однако делать было нечего, нужно вступать в переговоры.
— Добрый день! Простите меня за незапланированный визит, но мне необходимо побеседовать с Митрофаном-кузнецом, — витиевато заговорил он.
— Ну, я Митрофан, — кивнул в ответ кузнец. — А чего надо-то?
— Мне чрезвычайно нужна ваша помощь, уважаемый Митрофан! Дело повышенной важности и сложности. В общем, я прошу помочь мне обезвредить ведьму, обитающую по соседству, — покраснев, словно ребёнок, и запинаясь, произнес Дори.
— Ведьму? — выпучив глаза, повторил Митрофан. — Это чего же, шутка такая?
Глаза кузнеца налились кровью, а кулаки сжались. Если маленький незнакомец шутит над его бедой, то он разорвёт его на части!
— Подождите, подождите, премного прошу, не торопитесь с выводами, — взмолился Дори. — Вы просто не можете себе представить, какой путь я проделал, чтобы помочь вам одолеть ведьму. Так неужели вы не поможете мне? По-моему, это в наших общих интересах!
— Ты хочешь сказать, незнакомец, что эту колдунью можно победить? — покачал головой кузнец. — Враньё это! Уже столько лет она обитает в нашем лесу, и никто никогда не мог её одолеть. Сколько добрых молодцев полегло, настоящих богатырей. Всех одолела злая ведьма. Неужели ты, маленький человечишко, можешь с ней справиться?
— Я могу, действительно могу! — вскричал Дори. — Мне больше ничего не надо, только бы уничтожить её, — и он вытер рукой сбежавшую по щеке слезу.
Вид этого плачущего маленького человечка, разжалобил Митрофана.
— Ладно, выкладывай, что надо, — проговорил он.
Дори зачем-то оглянулся по сторонам, подошёл вплотную к кузнецу и, вынув из-под полы своего черного плаща деревянный ларец, вручил его Митрофану.
— Это волшебный ларец, вернее, его макет! — торжественно произнёс он, с трепетом ожидая, когда кузнец закончит рассматривать ларчик.
— И что с ним делать? — спросил Митрофан, пожав широченными плечами.
— Нужно выковать точно такой же из металла, — пояснил Дори. — Тогда мы пойдём все вместе — и хорошо б, чтобы нас было побольше! — к ведьме в лес. Как только мы откроем ларец, её засосет в него, словно в болото!
— Откуда знаешь? — недоверчиво спросил кузнец.
— Я знаю, я точно знаю, — торопливо уверял Дори. — Мне дал этот макет, э-э-э, очень добрый волшебник, он борется со всякими ведьмами, колдунами и прочей гадостью.
— Ну а если этот твой волшебник сбрехал? — не сдавался Митрофан.
— Своей головой ручаюсь, — поклялся Дори. — Если не удастся, делайте со мной, что хотите, — он поднял руки вверх, словно сдаваясь, и тихонько прошептал себе под нос, — всё равно ничего хорошего мне тогда не ждать.
«Странный малый, — думал про себя кузнец. — Ишь, чего наплёл… Хотя… Поверить ему разве? Мне теперь ни бояться, ни терять нечего. Эта ведьма отобрала у меня всё, что я имел. Не одолею её, так хоть попытаюсь отомстить за Любашу».
— Да, и ещё, — добавил Дори, увидев по лицу кузнеца, что тот уже начал склоняться на его сторону — Мы ограничены во времени. Нужно всё сделать за два дня.
— Ну тогда я прям сейчас и начну, — оживился кузнец.
— Простите великодушно! А нельзя ли мне кусочек этого славного пирога? Такое впечатление, что я не ел с самого своего рождения! — Дори покраснел.
— Да бери что хочешь, угощайся, — добродушно разрешил кузнец.
Гремлин тут же накинулся на Дарьину стряпню, отдав должное и румяному пирогу, и куриной похлёбке, и пареной брюкве, и
