Культивация зельевара - Макс Крынов
— Сука…
Даже перед смертью самодовольный ублюдок умудрился мне подгадить.
Ощущения были преотвратными. Я сбросил минимум килограммов пять веса за этот бой. Жутко хотелось есть, но голод придётся потерпеть.
Осмотр уцелевших трупов, к которым я переносился с помощью теневой печати, сделал меня богаче на несколько зелий и семь золотых. Может, мог бы найти еще что-то, но следовало поторопиться к татуированному громиле Никифору Крайслеру.
Выхрамывая к лошадям, я ожидал нападения или какой-нибудь излишне мощной техники, летящей в лицо, но никак не того, что Крайслер почти не обратит на меня внимания. Мужчина скользнул по мне взглядом, но не стал отвлекаться от своего занятия — подтянул получше подпругу своего коня, поднялся в седло.
— Ты ведь в любой момент мог помочь им, верно? — прохрипел я. А потом — зашелся в кашле, выхаркивая кровь.
— Не понимаю, о чем ты, — прогудел Никифор. — Но ты конкретно так попал. Убитый Лауд — это косяк. От такого залета тебя даже принц не защитит.
— И что, нападешь на меня? — прощупывал я почву, потому что спокойно сидящий на коне Никифор не был похож на оскорбленного и пышущего жаждой мести Крайслера.
— Думаю, что живым ты сможешь лучше искупить свою вину, — сказал мужчина и потянул поводья коня, поворачивая его к тропе, что вела на выезд.
— План с двойным дном, — сказал я вдогонку. — Если бы шантаж сработал, я бы выполнял для вас какие-нибудь поручения пару раз в месяц. Иногда — незаконные, чтобы ниточки, за которые вы меня привязали, только копились. А теперь можно сделать из меня раба, верно?
Вместо ответа Никифор хлестнул лошадь.
— Эй! — крикнул я. — Забери это!
Никифор обернулся посмотреть, что я ему предлагаю. И тогда, посмотрев ему в глаза, я ударил «кражей памяти».
Крайслер медленно начал валиться вбок, и время застыло. Перед глазами плавно и бесшумно всплывали системные окна, обещающие навыки, техники, воспоминания. Но я шагнул глубже, скользя в разум врага, туда, где несся вихрь образов, сцен, мыслей, составляющих память Никифора.
Я начал с ближайших дней — просмотрел их на ускорении, осторожно перебирая воспоминания, отбрасывая ненужное и второстепенное. Зачем он тут? Какой приказ получил? Какая роль была приготовлена для Лауда?
Постепенно я находил ответ на каждый поставленный вопрос.
Лауда просто слили, как излишне своевольного человека, который на днях впутался в какую-то мутную историю, из которой хороших выходов не было, но за его смерть попытаются спросить сполна, как за полноценного Крайслера. Сам Никифор тут для самой простой задачи — посмотреть за встречей и доложить об итогах.
Лан Крайслер, глава Дома, умнейший человек, которому Никифор едва ли не поклонялся — воспоминания до приторности пропитаны чувством глубокого уважения. Если бы глава Дома занялся мной всерьез, я бы имел все шансы умереть от какого-нибудь яда с отсроченным действием, либо захлебнулся бы в чашке с водой. Но меня сочли слишком мелкой сошкой, и операцию планировал один из заместителей Лана. Никифор не знает, что было приказано Лауду, но ему приказали выполнять все указы шичжана, и если с отрядом что-то случится, вернуться одному. Никифор был уверен, что в плане есть еще одно потаенное дно, вроде — по следам прошедшего боя оценить мою силу и возможности, если не вернется сам Никифор, который в последнее время допустил две ошибки: не убил меня до встречи с представителем принца и до этого необъяснимым образом потерял часть груза при перевозке из Фейляня в Хуаньлинь. Сам Никифор догадывался, куда пропал груз — таких, как он или Лауд у Крайслеров было не меньше пятидесяти, и все грызлись друг с другом за лучшие места под солнцем. Даже потеря Лауда и Никифора Крайслеров не ослабит — у их ворот постоянно есть толпа высокоранговых практиков, желающих вступить в их ряды: ходи и выбирай.
Часть сил и времени я потратил на просмотр других воспоминаний о Крайслерах. Не те самые грязные секреты, которые могут здорово пошатнуть Дом (осведомленные о таких секретах попросту исчезают, как догадывался Никифор), но то, что можно использовать в будущем. Места, где Крайслеры выращивают травы, контакты с властями, кому можно дать взятку, кто честный торговец, а у кого можно купить что-то запрещенное. Адреса, имена…
Я покидал чужие воспоминания с огромным нежеланием. Хотелось, конечно, взять оттуда побольше, но энергия была на исходе — меня хватило только на яркий пожар, который я устроил в памяти Никифора. Это не превратит его в овощ, но даст время покончить с ним.
— Плохой день… — пробормотал я, глядя на падающего с коня Крайслера.
Плохой и очень насыщенный.
Нужно было поскорее отправляться к принцу и пытаться разрешить проблему, но я все-таки вернулся к могилам. Идти толком не мог — отправлял теневые печати, а потом перемещался к ним.
Оказавшись на заброшенном кладбище, медленно дохромал до первой ямы, посмотрел в пустующий зев. Могилы были угрозой, предупреждением и одновременно насмешкой. Должны были стать символом моей слабости и беспомощности: мол, «живи, конечно, но о смерти помни», но этого не случилось.
— Они навсегда останутся пустыми, — пообещал я тихо. — Либо весь мир пожалеет, я вам клянусь.
Я зашел с обратной стороны надгробия. Лед послушно отозвался на мою команду — земля возле моих ног замерзла, а потом лед подобрался к надгробью из-под земли и там же разросся, выворачивая каменную глыбу.
Надгробие рухнуло в могилу, а следом полетела куча земли, которую я сдвинул таким же способом.
Когда последняя яма была засыпана, я тяжело перевёл дыхание.
Попытка запугать меня оказалась ошибкой. Вместо того чтобы сломаться и превратиться в запуганное существо, лебезящее перед Крайслерами, только чтобы они мою семью не трогали, я еще сильнее возненавидел их Дом.
Глава 21
Рюкзак я запрятал, поставив на него мощную теневую метку — не дело шататься всюду с рюкзаком, я себя-то с трудом несу.
Я добрел до ручья. Копье легло на берег, я разделся и сел у воды, чувствуя, как холод обжигает пальцы.
Кровь смывалась с кожи неохотно, но потратив полчаса, я справился. Правда, с одежды
