Эргоном: Темная жатва - Михаил Ежов
За пределами города велась разработка ресурсов, и, ввиду отсутствия поставок от Белого клана, я смог повысить цены на всё, что добывалось. Так что казна моя росла с каждым днём. Денег хватало на всё. Наконец-то. Мне даже не требовались субсидии, хотя я всё равно имел на них право и пользовался этим — как владелец пограничного удела.
Параллельно велась пропаганда — и в моих храмах, куда были определены нужные люди, и на улицах. Народ всё больше убеждался в мысли, что пророк, пожалуй, и есть сам Мессия. Правда, пришлось утрясти этот вопрос с главами церкви, но они уже поняли, к чему идёт дело, и были покладисты. Тем более, что я пожертвовал в их казну немалую сумму и начал строительство новых храмов на доставшихся мне от Фиолетовых территориях. Так что всё было, как говорится, схвачено.
Шувалов собирал всё больше союзников. Не знаю, какими именно методами он пользовался, но к лету уже почти все кланы согласились с тем, что именно он должен стать следующим императором.
Белые, конечно, об этом знали. Во всяком случае, догадывались. Было бы странно, если б они ничего даже не подозревали. Мы ожидали покушений на Шувалова или попытки ареста Тайной канцлярией, но ничего такого не происходило. Что свидетельствовало о том, что Голицыны смирились и просто ждали своей участи.
По правде говоря, меня куда больше беспокоили наши конкуренты. Иначе говоря — все остальные кланы. Ясно же, что глава каждого из них мечтал занять трон и был бы рад любой возможности подвинуть Шувалова. Но для открытого противостояния было пока рано. Борьба за власть в империи начнётся позже — когда Голицын сойдёт с трона.
И мне придётся принять удар, ибо мои планы принципиально расходились с планами остальных. Включая Шувалова.
Уступать ему трон я не собирался. А значит, против меня будет и мой собственный клан. Если только я не позабочусь о том, чтобы никто и пикнуть не посмел, когда я взойду на трон. А для этого требовалось нечто большее, чем гвардия големов и моя собственная армия. И даже больше, чем вера народа в то, что власть над Камнегорском принял Мессия.
Нужно было показать всем, что со Скуратовым шутки плохи. И это ещё мягко говоря.
Так что я собирался снова наведаться в Иркаллу и кое-что предпринять.
Глава 25
Через пару часов после ужина я отправился к Есении и позвал девушку на спарринг. Занятия фехтованием не бросал: во-первых, меня могли вызвать на дуэль, во-вторых, агриком драться приходилось довольно часто, в-третьих, это было отличным физическим упражнением, развивавшим скорость, реакцию и кардио.
Мы отравились в спортзал, где взяли со стойки тренировочные мечи и заняли позиции для боя.
— Ну, как тебе семейная жизнь? — спросила девушка, отсалютовав мне клинком. — Сразу две жены — это немало. Некоторые и от одной не знают, куда спрятаться.
— Неплохо, — ответил я. — Грех жаловаться. Катя с Глашей меня особо не обременяют.
— Да, они говорили, что стараются тебе особо не мешать. Хорошие девушки. Тебе с ними повезло.
— Ну, так сам выбирал.
Есения сделала первый выпад, я отвёл её клинок влево, сделал шаг влево и нанёс три удара подряд, вынуждая Падшую защищаться. Она уклонилась, выставила блок и попыталась достать меня прямым выпадом, но я отбил меч и ушёл в сторону.
Мы заплясали вокруг друг друга, обмениваясь быстрыми и сильными ударами.
— Катя на седьмом небе, — сообщила Есения, атакуя серией рубящих движений крест-накрест. — Радуется, что сразу зачала и носит твоего первенца.
— Я тоже счастлив. Это отличное начало.
— Она только расстраивается, что ты не разрешаешь ей никуда выходить. Нет, не так. Он знает, что дело не в тебе. Понимает, что нельзя рисковать.
— Вот и умница, — отозвался я, уходя вправо и атакуя длинным выпадом снизу.
— Ага! Кстати, ты в курсе, что она уверена, будто ты скоро станешь царём?
— Что, прямо так и сказала?
— Намекнула. И не раз.
— Надеюсь, только тебе?
— Глафира тоже слышала.
— И что сказала?
Есения усмехнулась.
— Что ждёт не дождётся, когда ты всех порвёшь. Они обе кажутся очень тебе преданными. И влюблены по уши. Глаша сильно страдает от того, что ещё не беременна, как Катя.
— Ну, так нужно ж время.
— Я в курсе, спасибо. Она, кстати, тоже. Но всё равно ревнует. Хоть и старается виду не показывать.
— А ты ревнуешь?
— А должна?
— Мне бы этого не хотелось.
Клинок Есении едва не достал меня, проскользнув в сантиметре от груди. Я успел сбить его в самый последний момент и быстро отступил назад.
— Разговоры не должны тебя отвлекать, — укоризненно проговорила Есения. — Как и эмоции.
— Нет у меня никаких эмоций.
— Да? Вот и Катя так сказала. Ты бы с ней повнимательней. Она ведь в положении.
— Подумаю, что можно сделать. Но ты не ответила на вопрос.
— Ревную ли я? — Есения атаковала меня пятью ударами, все из которых я отбил, не двинувшись с места. Девушка попятилась, усмехнулась. — Ревную, конечно. Хоть и понимаю, что это глупо.
— Глупо, — согласился я. — Ты тоже считаешь, что у меня нет никаких эмоций?
— По отношению ко мне?
Есения снова пошла в атаку. Мы продолжили танец, быстро перемещаясь по спортзалу. Она попыталась загнать меня в угол, но я вовремя понял маневр и переместился влево.
— Да, по отношению к тебе.
— Нет. Я думаю, ко мне ты что-то чувствуешь. Хотя иногда я думаю о том, что ты спас меня тогда только потому, что я тебе нужна. Вернее, мой Дар.
— И?
— Потом убеждаю себя, что нет.
— Правильно делаешь.
— Да?
— Честное слово.
— Ну, ладно. Придётся поверить.
Есения ударила меня сверху наискосок, но я подставил свой клинок, скользнул им вдоль её оружия, ступил вперёд, оказавшись почти вплотную к девушке и быстро схватил её второй рукой за талию, притянув к себе.
— Эй! — воскликнула она, уперевшись мне в грудь ладонью. — Так нельзя!
— Бой окончен, — сказал я, глядя ей в глаза. — Пора принять душ.
— Вместе? — прищурилась Есения.
— И никак иначе!
— Ну, ладно. Ничего не имею против. Может, я тоже, наконец, забеременею. Вот тогда Глашка
