Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 - Тим Волков

Кадр сменился студией, где ведущий в безупречном костюме сидел за стеклянным столом. На экране позади него график акций «Спрута» взлетел на 6,7%, как феникс из пепла.

— Бегство Кобаяши только подлило масла в огонь, — сообщил ведущий. — Акции «Спрута» растут на волне героизма Кенджи Мураками, чья схватка с Като стала сенсацией. В то же время «Серебряный Журавль» Хидеки Танабэ потерял 33,2% из-за слухов о коррупции. Аналитики предсказывали, что «Спрут» вернёт доверие, если Мураками использует момент для PR.

Видео завершилось логотипом «Нихон Кейдзай», оставив тишину, пропитанную напряжением.

Я выключил телевизор.

Кобаяши тонул, его ложь разваливалась на глазах у всего Токио. Он пытался выкрутиться, но репортёр разрезала его, как скальпель, и он сбежал, как трус. Его карьера была кончена, а слухи о деньгах Танабэ и его давлении на Акико только ускоряли падение. Я вспомнил, как Ичиро говорил о росте акций — рынок повернулся к нам, и видео с пирса сделало меня героем.

Я потёр висок, где ссадина от драки с Като всё ещё пульсировала, и подумал об Ичиро. Он был прав, когда говорил про интервью на Skyline. Я хотел тишины, хотел спрятаться от камер, но это был шанс рассказать правду, очистить имя «Спрута». Я не мог упустить его. Я встал, чувствуя, как решимость вытесняет усталость, и набрал номер Ичиро. Он ответил мгновенно.

— Кенджи-сан, — сказал он, его голос был полон энергии. — Журналисты всё ещё рвут телефон. Skyline ждёт ответа.

— Договорись, — сказал я, мой голос был твёрдым, как сталь. — Я иду на интервью. Сегодня, восемь вечера. Но никаких их сценариев — я говорю, как есть.

— Понял, — ответил Ичиро, и я услышал, как он улыбается. — Это будет твой момент, босс. Я всё организую.

Глава 24

Я ехал на заднем сиденье такси, глядя, как Токио мелькает за окном — неон, толпы, бесконечный ритм города, который никогда не спит. Мой пиджак был отглажен, но ссадина на скуле всё ещё ныла, напоминая о драке с Като на пирсе.

Такси затормозило у небоскрёба в Сибуе, где располагалась студия Skyline. Здание сверкало стеклом и сталью, будто кричало о своём величии. Я вышел, поправил галстук и шагнул внутрь. Холл был огромным — мраморный пол, гигантский экран с рекламой новостей, суета сотрудников, бегающих с папками и кофе. Меня встретил помощник — худощавый парень в чёрной водолазке, с планшетом в руках и улыбкой, которая казалась приклеенной.

— Господин Мураками, — сказал он, чуть поклонившись. — Меня зовут Кен. Добро пожаловать. Пойдёмте, я провожу вас в гримёрку.

Я кивнул, следуя за ним через лабиринт коридоров. Студии Skyline бурлили жизнью. Мы проходили мимо стеклянных дверей, за которыми шли съёмки. В одной студии ведущий в ярко-красном пиджаке размахивал руками, обсуждая моду, пока модели позировали перед камерами. В другой — два аналитика спорили о ценах на нефть, их голоса гремели, как гром даже сквозь стеклянную перегородку. В третьей снимали кулинарное шоу — повар с безумной причёской жонглировал креветками, а оператор чуть не упал, пытаясь поймать кадр. Я усмехнулся про себя — хаос, но какой-то организованный. Это напоминало кухню «Белого Тигра» в час пик.

Кен свернул в узкий коридор и открыл дверь в гримёрку. Комната была небольшой, но уютной: зеркало с яркими лампами, стол, заваленный кистями и баночками, и запах пудры в воздухе. За креслом стояла девушка — лет двадцати пяти, с короткими тёмными волосами, в ярко-зелёной футболке и с улыбкой, которая могла бы осветить весь небоскрёб. Её глаза сверкнули, когда она увидела меня.

— Господин Мураками! — воскликнула она, чуть ли не подпрыгивая. — Меня зовут Миюки, я ваш гримёр. Садитесь, садитесь, сейчас сделаем вас звездой!

Я откинулся в кресле, глядя на своё отражение, где ссадина на скуле уже начала исчезать под её умелыми мазками. Чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем интервью — камеры, вопросы, Танабэ, — я решил разговорить её.

— Миюки, — начал я, — давно вы тут работаете?

Она замерла на секунду, кисточка остановилась в воздухе, и её глаза сверкнули, будто я задал самый интересный вопрос в мире. Она откинула прядь волос с лица и улыбнулась шире, если это вообще было возможно.

— О, господин Мураками, отличный вопрос! — сказала она, её голос был звонким, как колокольчик. — Я тут уже два года, с тех пор, как закончила школу гримёров. Это, знаете, была моя мечта с детства — превращать людей в кого угодно! Сначала я стажировалась в театре, делала бороды для самураев и морщины для старушек, но потом Skyline позвали, и я такая: «Вау, телевидение, это же другой уровень!» — Она рассмеялась, возвращаясь к работе, её кисточка снова запорхала. — Тут каждый день что-то новое: то ведущего в супергероя гримируешь, то политика в «чуть менее уставшего политика». А вы, небось, привыкли к камерам, да? Герой Токио всё-таки!

Я хмыкнул, качнув головой. Её энтузиазм был как глоток свежего воздуха, но я не собирался признаваться, что камеры меня напрягают.

— Камеры — не моя стихия, — сказал я, глядя, как она аккуратно маскирует синяк под глазом. — Но вы, похоже, тут как рыба в воде.

— Ещё бы! — ответила она, прищурившись, будто оценивая свою работу. — Это место — как цирк, только без клоунов. Ну, почти. — Она подмигнула и продолжила: — А если серьёзно, я люблю свою работу. Тут можно творить чудеса. Хотите, я вам когда-нибудь шрам нарисую, как у пирата? Или сделаю рок-звездой с ирокезом?

Я невольно улыбнулся, представляя себя с ирокезом. Эта девчонка умела разрядить обстановку.

— Может, в другой раз, — сказал я. — Пока просто сделайте так, чтобы я не выглядел, как после драки.

— О, это я могу! — воскликнула она, хватая другую кисточку. — Вы будете выглядеть как герой, но без «боевых шрамов». Доверьтесь мне, господин Мураками!

Она вернулась к своему делу, напевая что-то про звёзды и сцены.

— Знаете, грим — это настоящее искусство! — продолжила она, нанося тон на моё лицо с ловкостью, которой позавидовал бы любой хирург. — Сейчас гримирование шагает семимильными шагами. Серьёзно! Можно преобразить человека до неузнаваемости. Хотите быть похожим на якудза? Пожалуйста! На рок-звезду? Легко! У