По следам преступления - Матвей Наумович Медведев
По продовольственным карточкам населению отпускались продукты — хлеб, сахар, мясо, крупа, жиры. В общем, все. По особым талонам выдавались табак и водка. Каждый грамм продовольствия строго учитывался. Потерять карточку для человека было страшнее, чем попасть под артиллерийский обстрел или бомбежку. Эти листки светло-зеленого, розового или желтого цвета, на которых были напечатаны маленькие квадратики со словами «хлеб», «сахар», «мясо», берегли пуще всего.
Карточки, карточки… Сколько с ними было связано всего — и горя, и слез! Разве можно забыть, как обнимались на улицах ленинградцы, как плакали они от счастья, когда впервые было объявлено о прибавке хлеба. «Ну, теперь выживем!» — говорили они.
И вот нашлись, оказывается, людишки, которые фабриковали карточки и талоны и незаконно получали по ним продукты, с таким трудом доставлявшиеся в осажденный Ленинград и предназначенные для выдачи по норме. И ведь не голод толкал их на это (они-то были сыты!), а желание нажиться, разбогатеть, заполучить золотишко, модельные туфельки, отрезы тканей.
Вот такие отвратительные типы жили рядом с настоящими ленинградцами, героями блокады, жили, может быть, на одной улице, в одном доме. Одни умирали от голода, замертво падали прямо на улицах, замерзали, другие, — правда, их была ничтожная кучка, — собирались в своих квартирах за опущенными шторами, ели и пили, ни в чем не зная отказа. Было ли что-либо омерзительнее их преступлений!
Организаторами подпольной мастерской, занимавшейся печатанием фальшивых карточек на продукты питания, оказались Константин Заламаев и его двоюродный брат Владимир Зенкевич. Заламаев был в близких отношениях с женщиной по имени Валя, которая работала там, где в дни войны печатались карточки — те самые, которые ежемесячно выдавались ленинградцам. Еще в декабре 1941 года он попросил Валю принести шрифты. Сказал, что ему нужны такие литеры, из которых можно было бы составить слова: «Завтрак», «Обед», «Ужин». Заламаев объяснил Вале, что хочет напечатать талоны ради поддержания здоровья ее брата, ученика ремесленного училища, находящегося на котловом довольствии, — по ним, дескать, он сможет получать лишние порции. На самом же деле Заламаев не столько заботился о здоровье подростка, сколько хотел произвести пробу — что получится.
Валя просьбу выполнила, литеры принесла. Но у Заламаева ничего не получилось: то ли шрифты были не те, то ли он еще не овладел техникой печатания. Это не обескуражило его. Он попросил Валю принести новые литеры, чтобы попробовать отпечатать талончики на хлеб, из которых состояла хлебная карточка.
Вале Елисеевой трудно было исполнить эту просьбу. Она работала не наборщицей, а штамповщицей и к шрифтам прямого отношения не имела. Но была знакома с молоденькой наборщицей Марией Сладковой, с которой свела Заламаева и его двоюродного брата. Мария вскоре принесла нужные литеры. Заламаев сделал пробный оттиск на листке бумаги и сказал: «Годится!» Затем он потребовал от Сладковой, чтобы она принесла еще шрифта, а также типографской краски.
Мария попробовала отказаться. Она дала понять, что ей вовсе не хотелось бы заниматься подобным делом. Но Заламаев накричал на нее и сказал, что она все равно уже встала на преступный путь. Он пригрозил, что в случае чего пойдет и донесет на нее. А потом, чтобы запугать девушку, достал имевшийся у него револьвер и покрутил им перед самым ее носом. Сладкова согласилась достать и шрифты, и краску.
Для печатания хлебных карточек требовалась особая бумага, которой Заламаев не имел. Но он недолго ломал голову, где ее раздобыть. Задача облегчалась тем, что листы, на которых печатались карточки, имели в то время довольно широкие поля. Их можно было отрезать и пустить в ход. Заламаев так и сделал.
Но одно дело — напечатать талоны, другое — сбыть их. Ведь при отпуске продуктов в магазинах существовало правило: талоны отрезают от карточек сами продавцы. От покупателей отрезанные талоны они не принимали. Заламаев же фабриковал не целиком карточку, а лишь отдельные талоны. В лучшем случае — ленточку, состоящую из нескольких талонов.
Первые фальшивые талоны взялась реализовать Валентина Елисеева. Она подошла к прилавку, за которым стояла бойкая девушка, и попросила взять отрезанные талоны. Продавщица талоны взяла и хлеб отпустила. Ликуя, Валентина вернулась домой. Заламаев, узнав, что мошенническая проделка удалась, потирал руки. Ему не терпелось приняться за изготовление новых талонов.
Вскоре к этому «делу» подключился Зенкевич. В четыре руки работа пошла быстрее. Помимо хлебных ловкие двоюродные братья стали изготовлять талоны и на другие продукты — крупу, сахар. Но особенно приохотились они штамповать талоны на водку: ее можно было не только самим пить, но и выгодно менять.
Теперь, кроме Елисеевой, продукты по поддельным талонам получала еще и родственница Заламаева — Зоя Малашенкова, работавшая начальником аварийной бригады в тресте канализации. Сладкову же на это дело не пускали, считали, что она еще «малолетка». В ее задачу входило лишь снабжать подпольную мастерскую нужным материалом. Шрифты и краски она приносила из наборного цеха, обрезки же бумаги ей давала Феодосия Калинина. Она была резальщицей и работала в спеццехе, где печатались продуктовые карточки.
Ленинград жил и боролся. Каждый вечер над городом поднимались аэростаты воздушного заграждения, настороженно смотрели в небо жерла зенитных орудий. На заводах и фабриках в промерзших цехах шла работа над заказами фронта. Девушки из бытовых отрядов, взяв котелки с жиденькими супами и кашами, ходили по квартирам, кормили обессилевших и заболевших людей, ухаживали за ними. Все помыслы защитников города были устремлены к одному — к победе. Ради этой высокой цели переносили они любые испытания. И лишь кучка жалких людишек жила совсем другими интересами — шкурническими. Поздним вечером они запирались у себя в квартире, плотно занавешивали окна, жарко натапливали печь, ставили на стол еду и бутылки с вином, пили, ели, а потом принимались за «работу». Наутро преступники имели новую партию фальшивых продовольственных карточек, по которым такие, как и они, нечестные люди отпускали им продукты.
Преступники втянули в свои темные махинации некоторых работников продовольственных магазинов. Бескорыстно эти продавцы и завмаги ничего не делали. Они тоже входили в «долю»…
Здесь мы должны сделать небольшое отступление.
Нелегок труд работников торговли. Подавляющее большинство их трудится самоотверженно, честно и добросовестно. Не случайно труд тех, кто посвятил себя сфере торгового обслуживания населения, окружен у нас почетом и уважением, установлен ежегодный праздник — День работника торговли. Наравне со всеми удостаиваются государственных наград — орденов, медалей, почетных званий продавцы и повара.
Их труд всегда считался нелегким, а в годы Великой Отечественной войны он усложнился в особенности. Тот, кто пережил ленинградскую блокаду, никогда, наверное, не забудет тех, кто в труднейших
