Наташа Бойд - Эверси

Девон подходит ко мне, когда все объявления и тосты заканчиваются.

— Джек, рад видеть тебя, приятель. Как твоя нога? — Он быстро обнимает меня, будто мы не виделись четыре часа назад. Девон единственный человек, если не считать то немногое, что знает Ник, кому я доверился. Ни одному из них я не рассказал многое, но кое-что всё-таки поведал. В первую очередь благодаря дружбе с Девоном и его щедрости я смог оказаться в его пляжном доме. Хотя Девон вместе с «Пик Интертеймент» в большей степени заинтересован в том, чтобы наши с Одри отношения наладились.

— Нормально.

Девон пожимает плечами.

— В любом случае, нам надо обсудить наши планы по поводу проекта «Ужасный пират Роберт». Я так рад, что ты согласился на эту роль. Я говорил Монике, что ты не возьмёшься, и потом, когда сегодня ты согласился… ты понимаешь, что должен мне минет? Верно?

— Что? — смеюсь я. Настроение слегка улучшается.

— Да, парень. Именно так я ей сказал, я сдамся, если она окажется права.

— Ух. Пожалуйста, не надо говорить мне о своей сексуальной жизни. — Я драматично передёргиваю плечами. Девон хохочет.

Мы продолжаем подшучивать друг над другом, когда вечеринка подходит к концу, и гости покидают мой дом, чтобы пойти на другие мероприятия. Достаточно того, что я ограничился алкоголем и не позволил никому принимать наркотики в моём доме. И это в значительной степени обеспечивает быстрое завершение вечера по стандартам Лос-Анджелеса. Остаются только Девон, Моника, Кэти, моя ассистентка, и Энди, который с нетерпением строчит смс-ки. Мы сидим в замусоренной гостиной, пока два нанятых человека из обслуги убирают всё вокруг.

Одри поднялась наверх, чтобы прилечь. Я знаю, что беременность выматывает, поэтому не завидую ей. Ведь в ней растёт новый человечек. Сейчас, когда тур закончен, ей нужно беречь себя, а мне нужно позвонить и рассказать обо всём моей маме. Я пока не звонил домой, даже тогда, когда был в Лондоне с премьерой фильма. Я дерьмовый сын.

— Разве это не здорово, приятель? — восклицает Энди, наконец отложив в сторону телефон и удобнее устроившись в кресле. — Я знал, как только ты вернёшься сюда, всё устаканится само собой.

Я киваю. Энди говорил это сотни раз с тех пор, как я вернулся в Лос-Анджелес с Одри.

Я простил Кэти за то, что она раскрыла моё местоположение. Как-то она убежала в обед на свидание и позволила Одри посидеть за своим рабочим столом, когда той якобы понадобилось место, чтобы подписать свои фотографии. Вместо этого Одри стала выискивать зацепки, чтобы выяснить, где я. Ошибки случаются, Кэти была в отчаянии и думала, что я её уволю. Кэти и Одри и так не симпатизировали друг другу, а теперь их отношения стали ещё хуже. На самом деле довольно забавно смотреть на них двоих в одной комнате, словно две взрослые кошки держатся на расстоянии и изредка шипят друг на друга.

Энди самодовольно откидывается в кресле и пьёт скотч.

— Это была авантюра, приятель, но она окупилась. Энди всегда знает, как лучше всего поступить.

— Что окупилось? — спрашивает Девон, озвучивая мои собственные мысли.

— Беременность, конечно, — с негодованием смеётся Энди. — Я хочу сказать, что ещё могло побудить нашего несчастного героя вернуться назад в реальность? — Он наклоняется вперёд, не обращая внимания ни на то, что мнёт свои серый пиджак, ни на четыре лица, уставившиеся на него в замешательстве.

— Что ты хочешь этим сказать? — пытаюсь спросить я, но срываюсь на шёпот. Моё лицо и губы цепенеют, словно в них не осталось ни капли крови.

Девон в этот же момент поднимается с места и опасно нависает над Энди.

— Тебе лучше всё объяснить, чёрт возьми, и быстро, потому что, если ты сказал то, что я думаю, я прибью тебя к чёртовой матери.

Я пялюсь на Энди, ожидая его ответа на вопрос Девона. Мой язык будто налился цементом.

Сквозь дымку сознания я замечаю, как Моника хватает Девона за рукав.

— Девон, — бормочет она и переводит взгляд по направлению к лестнице, по которой спускается Одри. На её лице широкая улыбка, а глаза неестественно блестят. Явно не ото сна. Она замирает на месте как вкопанная, когда видит перед собой разыгравшуюся сцену.

Одри недоумённо смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Энди. Я замечаю тот момент, когда она всё понимает. Тот самый момент, когда я вижу правду во всей её обнажающей душу агонии.

Я не знаю, что Одри увидела на моём лице, но замечаю, как она вдруг устремляется ко мне, протягивая руки в мольбе, а я отстраняюсь от неё так, чтобы между нами оказалось как можно больше мебели.

— Пожалуйста, Джек. Просто подожди, позволь мне всё объяснить. Я не знала, что ещё сделать. — Её слова и её дыхание сбиваются. — Я знаю, что облажалась, но у нас обоих заключён контракт, и мы счастливы, разве не так? Я хочу сказать, были счастливы прежде? Просто я нуждалась в тебе, точнее в нас, чтобы мы воссоединились, чтобы я могла всё исправить. — Одри пытается обойти диван, за которым я стою спиной к стене. Она выглядит напуганной.

Я вновь обретаю свой голос, но он больше походит на рычание.

— Оставайся там, где стоишь. Не подходи ко мне, чёрт тебя подери! — Я всё ещё пребываю в шоковом состоянии и не уверен, что окончательно могу понять масштабность этого обмана.

В её голосе слышатся высокие умоляющие нотки:

— Пожалуйста, Джек. Прости, это для твоего же блага. Поскольку ты не разорвал контракт, ты мог бы потерять половину гонорара. — Её глаза умоляюще расширяются.

— И ты решила придумать ребёнка? — Мои глаза пробегают по всем присутствующим. — Кто ещё знал, или только ты и Энди? Кто это придумал? Подожди, разве меня вообще волнует, чья это была идея? — И правда. Сейчас мне плевать. Есть слишком много других вещей, с которыми предстоит разобраться. Не могу поверить, что нет никакого ребёнка. Я ещё не определился в своих чувствах по поводу будущего отцовства, а теперь узнаю, что ничего нет. Я опустошён. Должно быть, произошла ошибка, недоразумение.

Я поворачиваюсь к Девону, как если бы он мог дать мне ответ, хотя знаю, что у него его нет. Почему-то мне трудно дышать.

— Боже, это всё неправда.

— Мы не знали, — сообщает Девон. Его голос хрипит от нахлынувших эмоций, пока он смотрит на моё лицо. Моника сжимает его руку. На её ухоженном личике отображается печаль и обеспокоенность. Во взгляде Девона тоже проскальзывает жалость, и я думаю о саднящей коже на моей ноге. Я думаю о том, как всё могло сложиться, если бы эта ложь не коснулась меня.

Я знаю, что прямо в этот момент отдал бы всё на свете, чтобы повернуть время вспять.

Я бы променял всех этих людей, все гонорары, что когда-либо зарабатывал, на один единственный момент, который я впервые испытал в своей жизни. Это так очевидно, что я задаюсь вопросом, почему у меня заняло так много времени, чтобы понять такую простую истину.

Мои глаза перемещаются на Кэти, которая вздрагивает, увидев выражение моего лица.

— Ты можешь это исправить? — рявкаю я. — То есть ты можешь организовать мне перелёт туда? Я не могу лететь обычным рейсом. Ты можешь зафрахтовать самолёт до Хилтон-Хэд? Думаю, это ближайшее частное взлётно-посадочное поле. Посмотри, кто из пилотов свободен.

Я не понимаю, что говорю. Нет никакой возможности для меня вернуться туда. Не после того, что было. Не после того, что я сделал и как уехал.

Но Кэти молча кивает и начинает доставать свой лэптоп из чехла.

— Мне так жаль, Джек, — снова говорит она в тысячный раз за последние два месяца.

Моя кожа горит, и я испытываю лёгкую тошноту.

— Боже, ты же не полетишь к ней, не так ли? — говорит Одри, слышать её голос сродни вылитой на меня кислоте.

Я ненавижу её. Мой взгляд, должно быть, говорит ей всё, что я сейчас чувствую, потому что она вздрагивает, когда я поворачиваюсь в её сторону.

Ярость бурлит во мне, вырываясь наружу, когда я разворачиваюсь и слепо пробиваю огромную дыру в стене позади себя.

Чёрт, это больно.

Все замирают.

— Ты что, серьёзно? — Едкие интонации в голосе Энди действуют на мои и так расшатанные нервы. — Приятель, это всего лишь дешёвая официантка, с которой ты связался, о чём вообще речь?

Я стискиваю зубы и делаю глубокий вдох, после чего, наконец, поворачиваюсь к нему.

Мои руки покалывает. Я сдерживаюсь. Уверен, это кровь пульсирует под моей кожей. Боль помогает мне сосредоточиться. Я задаюсь вопросом, кто этот человек, кому я так слепо доверял последние шесть лет. Что он ещё готов сделать ради своих денег.

Через какое-то время, даже Энди, должно быть, понимает, что я собираюсь сказать, поскольку замолкает, я делаю то, что должен был сделать намного раньше.

— Ты уволен. Убирайся. К. Чёртовой. Матери.

КОНЕЦ

Читайте продолжение истории Джека и Кэри-Энн в переводе группы Translation for you: перевод художественных книг