Сказки Малышки Жюли - Арина Батуева
«Сколько же подопечных было у Дока за эти годы! — думала Жю: друзья взялись было пересчитать все карточки бывших подопечных, но сбились к третьей тысяче. — Ой, я же чуть про девочек не забыла!»
— Жю! А мы тебя уже заждались! — воскликнула Дракоша и побежала обниматься.
— Я была немного занята, — мягко улыбнулась Помощница. — Но теперь готова рассказать новую сказку.
— Про Печеньку! — хором попросили девочки, а сама Печенька ойкнула и сползла под одеяло.
— Предупреждаю, буду очень смущаться и краснеть! — заявила она, а Жюли начала рассказывать.
Родители нашей Печеньки были видными учёными-химиками и вместе работали в одном крупном университете. Они любили пропадать в своей лаборатории, проводить опыты и исследования и химичить сутки напролёт.
Любили они и свою дочку и мечтали, что она пойдёт по их стопам: после школы поступит в университет, получит диплом и докторскую степень и посвятит жизнь науке. С раннего детства Печенька ходила в научные кружки, писала работы и делала проекты на конкурсы юных учёных. Стены в её комнате украшали дипломы и грамоты, а книжные полки ломились от научных журналов и книг.
Учителя в школе пророчили Печеньке блестящее будущее, и родители не могли нарадоваться на дочку, но никто и подумать не мог, что совсем не об этом мечтала сама девочка. Она делала уроки — и слушала музыку, ставила последнюю точку в новом проекте — и напевала под нос песенку, решала задачи на олимпиаде — а думала о том, как здорово у мальчишки из параллельного класса получается играть на гитаре.
Печенька хотела петь. Конечно, ей нравились и научные кружки, она с удовольствием бралась за новые школьные исследования. Но мечта о сцене занимала её мысли с тех самых пор, как однажды на уроке музыки учитель похвалил её и сказал, что у неё очень красивый голос и хороший музыкальный слух. И добавил, что если поливать такой талант водой трудолюбия и удобрять упорством и стремлением к совершенству, то однажды он расцветёт прекрасным цветком и будет радовать людей.
Тем же вечером Печенька рассказала об этом маме и папе. Она так гордилась собой в ту минуту! Взахлёб говорила, как было здорово петь перед всем классом и слышать, как её собственный голос — такой простой и привычный — вдруг звучит, словно колокольчик, и летит куда-то вверх, сливаясь с музыкой. Она говорила, как одноклассники слушали раскрыв рты, а потом долго хлопали в ладоши, и как сам учитель похвалил её.
Девочка надеялась, что родители поддержат её желание заниматься музыкой, как поддерживали интерес к науке, и отправят учиться в музыкальную школу, однако этого не произошло.
Выслушав восторженные слова дочки, папа пренебрежительно махнул рукой, а мама пожала плечами.
— Петь на сцене — только время зря терять! — сказала она, проглаживая утюгом лабораторный халат. При взгляде на него у Печеньки слезились глаза, словно она смотрела на снег ясным морозным утром. — Зачем тебе это?
— Почему бы и нет? — растерялась Печенька: прежде родители никогда не реагировали так категорично. — Учитель сказал, у меня хороший голос. Почему бы не попробовать? Вдруг я смогу стать певицей или музыкантом?
— Певички только и делают, что под фонограмму рот открывают. А ты должна выбрать серьёзную профессию, когда закончишь школу, — мама грохнула утюгом о подставку и встряхнула халат. — Хорошая профессия позволит тебе стать уважаемым человеком, полезным обществу. И уже сейчас нужно усердно заниматься, быть внимательной и не отвлекаться на воздушные замки только потому, что тебе кто-то так сказал.
— Выбрось-ка из головы эту глупость, дочка, — добавил папа. — Тем более, тебе скоро сдавать проект по неорганической химии. Он уже готов?
Печенька покачала головой и побрела в свою комнату, стирая катящиеся градом слёзы. Они даже не захотели её выслушать! Что плохого в том, что она хочет петь? Разве она виновата, что природа наделила её таким талантом?
В тот вечер Печенька долго не могла успокоиться, но всё же сумела взять себя в руки. Она всегда была упрямой и добивалась своего: не получался какой-то опыт по химии или физике — начинала с самого начала и повторяла до тех пор, пока не получала идеальный результат; вычисления не сходились — стирала все записи и решала задачку заново. Что ж, раз родители так хотят, она продолжит ходить на олимпиады и отправлять свои проекты на научные конкурсы, но и учиться петь она тоже будет: не в музыкальной школе, так в школьном хоре и на уроках музыки. Пусть первое время придётся бегать в этот кружок тайком, но потом, чуть позже, она всё расскажет, и папе с мамой должны будут принять это.
Так Печенька и поступила. Она успевала и учиться, и посещать кружки, и бывать в лаборатории родителей, наблюдая, как настоящие учёные проводят серьёзные эксперименты, и петь в школьном хоре. Именно здесь, в хоре, следуя за музыкой и слушая наставления учителя, она отдыхала душой и чувствовала себя по-настоящему счастливой. И с каждым новым занятием, с каждой репетицией, с каждой покорённой нотой влюблялась в музыку всё сильнее — до восторженного блеска глаз, до счастливой улыбки и мурашек от макушки и до пяток.
Так продолжалось больше года. Однажды Печенька вернулась домой из школы и робко сообщила родителям:
— Завтра в школе праздничный концерт, девочка-солистка заболела, и меня попросили спеть вместо неё. Будет здорово, если вы придёте послушать…
Печенька очень боялась, что они будут сердиться, как в прошлый раз, и от страха у неё дрожали колени.
— Конечно, дорогая, — папа увлечённо перелистывал страницы нового журнала по химии.
— Как скажешь, милая, — откликнулась мама, не поднимая головы от научных трудов.
Обрадованная Печенька поцеловала родителей и убежала к себе, прыгая до потолка. Она немного слукавила: этот концерт был не праздничным. В школе проводили настоящий музыкальный конкурс с настоящим жюри, и девочка надеялась, что родители услышат, как она поёт ведущую партию, увидят оценки маститых певцов и музыкантов, судящих конкурсантов, и поверят в её талант.
Следующим вечером, стоя в кулисах актового зала, Печенька не находила себе места и то и дело выглядывала в зал, надеясь увидеть среди зрителей маму и папу. Зал наполнялся людьми, но своих родных Печенька так и не увидела. «Ничего, —
