Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов

По прилету в Москву динамовцы узнали своего соперника по Кубку обладателей кубков, в котором должны были стартовать осенью, как победители последнего розыгрыша Кубка страны. Жеребьевка состоялась накануне, когда они играли в Стокгольме. После матча было не до новостей, торопились на рейс, и результаты тренерский штаб донес до игроков уже на Родине, в автобусе.

Финала у греков, правда, еще не было — игра должна была состояться только 21 июля, поэтому в сетке будущего европейского соревнования значилось так: «Динамо»(Москва) — обладатель Кубка Греции». А в полуфиналах у них сошлись «Олимпиакос» и действующий чемпион страны АЕК, а во второй паре: «Панатинаикос» с «Этникосом». Ох, язык сломаешь, пока выговоришь!

— А что плохого? — спросил с видимым недоумением Маслов. — Получается, слетаем туда, да и дело с концом. Помните, зато, как в кинокартине «Свадьба» говорили: «В Греции все есть!». Значит, и мы там чем-нибудь полезным разживемся. Что у них хорошего купить можно?

— Масло оливковое, мед, сыр «фета», — выдал машинально Данила, думая о своем. В материковой Греции бывать не довелось, но Крит с женой посещал. — Бренди еще местный неплох — «Метакса» называется. Такая интересная смесь коньяка с вином. Что? — осекся Мельник, поняв вдруг, что в автобусе наступила гробовая тишина.

— Даня, а ты откуда про это все знаешь? — обманчиво ласково поинтересовался Аничкин. А все остальные динамовцы смотрят с нескрываемым подозрением. Словно на шпиона. Который вдруг взял, да и раскололся.

— Господи, в «Клубе кинопутешествий» Шнейдеров[1] рассказывал. — Умело отмазался Мельник. Надо же, как врать выучился, трындит, словно дышит, не задумываясь. Но решил при этом, что рот надо бы зашить. Желательно суровыми нитками. Или язык подрезать. Под корень!

— А ведь да, было что-то такое, — наморщил лоб Володя Долбоносов. — На базе вроде с тобой смотрели, верно? — обратился он к Даниле. — Ну, да, точно.

— Бренди — это интересно, — облизнулся Маслов.

— Дулю тебе с маком, а не бренди, — продемонстрировал товарищу увесистую фигу Яшин. — Забыл что ли, там год назад переворот приключился. «Черные полковники», неужто не слышал? Я так понял, Вить, — обратился он к Аничкину, — ты это имел ввиду, когда говорил, что жребий не ахти? Ты же приблизительно тогда там в сборной играл, да?

— Ага, — кивнул Анюта. — Там форменный дурдом творился. Прилетели — посольские на ушах, от каждой тени шарахаются, по улицам велели не шляться — говорят, небезопасно. Михея застращали так, что он нам установку на матч в здании посольства давал.

— На кой хрен? — удивился Авруцкий.

— Подслушки боялся, — вмешался в разговор Яшин. — У нас в пятьдесят восьмом Качалин все командные собрания вообще в лесу проводил.

— Ахренеть! — выдохнул Юрка. — Вить, а потом?

— Суп с котом, — передразнил его Аничкин. — После этого мы едва на игру не опоздали. Там такой жуткий ливень начался, настоящий потоп. Несколько часов дождь шел без остановки. А тут еще греки напугали, представьте, прислали за нами полицейский автобус — настоящий, без дураков, с решетками на окнах. Кто-то из ребят, помню, еще запаниковал, не в тюрьму ли нас везут? А что, отношение к Союзу ниже плинтуса было. Ему Стрелец тогда еще мрачно так сказал, что, дескать, в тюрьме не так страшно, как вы думаете. Мы аж остолбенели! — Динамовцы понимающе закивали. Где именно провел несколько лет своей жизни Эдуард Стрельцов, для них загадкой не являлось. — Вот. Едем себе потихоньку, не видно ничего, темень, ливень. За нами еще посольская машина шла. В ней Якушин и кто-то из команды был. Представьте себе, когда до стадиона добрались, то обнаружилось, что они где-то в пути потерялись. И что делать? Обувку с носками сняли, штаны до колен подвернули и пошли их спасать. Нашли и еле-еле вытолкали бедолаг. Тренировку по колено в воде проводили.

— Но матч ведь выиграли? — поинтересовался Вшивцев. — Я помню, в газетах небольшое объявление было.

— Выиграли, — протянул со злостью Аничкин. — Был бы Число здесь, он тебе рассказал, как мы там выиграли. Бармалей, тварюга конченная, весь матч глаза отводил, когда нас били смертным боем. А ведь финал чемпионата мира в Англии судил, сволочуга! На Эдике сразу по двое-трое висели. Видел когда-нибудь, как на кабане собаки охотничьи виснут? Во, примерно так.

— А вы что? — с жадным любопытством спросил Долбоносов. — Врезали гадам?

— Какое там, — с тоской ответил капитан. — У нас жесткая установка имелась: на провокации не поддаваться и на грубость не отвечать. Еле сдерживались, но терпели. Не то, что Мельник вчера.

— А что сразу Мельник? — взвился Данила. — Я тоже сдержался. Не бил ведь этого шведа, не бил.

— Так это только потому, что тебя заменили, — поддел его Маслов. — А я-то помню, как ты орал, что глаз на жопу тому защитнику натянешь. Хорошо сказал, кстати, стервец, надо запомнить. Извини, Анюта, перебил.

— Да я уже сворачивался, в принципе. В общем, дотерпели как-то. На контратаках их ловили, так Михей велел. А там еще подвезло и Малофеев гол забил. Вот тут сразу полегче стало. Так и сыграли. Кстати, болельщики там просто звери — весь матч такой рев стоял, что в шаге друг дружку не слышали. Тяжело очень в такой обстановке играть, давит.

Кое-кто из динамовцев поежился, видимо, представив себя на месте игроков сборной. В Союзе ничего подобного пока не было.

— Выходит, нас тоже никуда не пустят погулять? — разочарованно вздохнул Долбоносов. — Вот засада, а я уж размечтался, что по магазинам пробегусь, шмоток каких-нибудь модных накуплю.

— Да у тебя и так перевес багажа был, — заржал Авруцкий. — Как хомяк все тащишь. Хатка-то не лопнет?

— За свою переживай, — огрызнулся Володя.

— Кстати, — задумался Яшин. — Раз у них АЕК чемпион, то он по любому с нами играть не будет. Даже, если кубок выиграет.

— Ну и что?

— Да так, я тоже вспомнил сейчас. Мы в шестьдесят пятом тоже ведь с греками играли, так у них в составе носился один — резкий, как понос, — футболисты дружно заржали, поглядев на бледно-зеленых Еврюжихина и Козлова, что со страдальческим выражением на лицах сидели позади. — Как же его звали? Фамилия еще такая смешная… Папа-Ваня, что ли?

— Как? — громко захохотали игроки. — Папа-Ваня? Ну, уморил, Лев Иванович! А Тети-Мани там не было, часом?

— Папаиоану, —