По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев
Скотный двор находился на самой окраине деревни. Если и звать на помощь, никто не услышит. Ружья у сторожа не было. Вооружен он был только палкой, а от нее проку немного: разве лишь ребятишкам грозить! И хотя старику сторожу стало жутковато, он тем не менее громко крикнул в темноту:
— Кто тут?
Молчание. Шаги утихли. Неизвестный, видно, притаился. Замер. Замер и сторож.
— Кто идет? — повторил он через некоторое время и, не получив ответа, сделал несколько шагов вперед.
Тотчас полыхнула вспышка и грохнул выстрел. Стреляли по сторожу. Пуля пролетела поверх его головы, чуть было не задев шапку. Сторож охнул, схватился двумя руками за шапку, присел. Следующего выстрела не последовало. Злоумышленники, видно тоже напуганные, скрылись.
С трудом дождался сторож наступления утра. Рассказал обо всем, что случилось, колхозникам. Те походили, побегали вокруг скотного двора, по никаких следов посещения ночных гостей не нашли. В конце концов пришли к выводу, что это, наверное, кто-нибудь из местных парней «озорует»: вздумали подшутить над стариком и напугать его. На том и порешили.
Кое-кто стал уже забывать про эту историю, как вдруг то же самое повторилось в соседней деревне. На этот раз злоумышленники подкрадывались к риге, в которой находилось колхозное зерно. Женщина сторож заметила их и подняла тревогу. Кладовщик Ефремов устремился в погоню за неизвестными, но те выстрелили. Кладовщик в замешательстве остановился, а злоумышленники тем временем скрылись.
Была ночь. Осень. Шел дождь. Искать в лесу вооруженных людей в такую пору бессмысленно. Их каждое дерево спрячет, а преследователей выдаст свет фонаря, который им надо взять с собой. Утром же никаких следов не осталось.
Все это происходило в первые послевоенные годы на Псковщине. Побывавшие здесь немецкие оккупанты разорили этот край дотла. С трудом восстанавливали колхозники свои хозяйства. У людей не осталось ничего — ни коровы, ни лошади, ни телеги, ни плуга. Всем надо было обзаводиться заново. Государство помогало семенами, скотом, инвентарем. И все же, особенно в первый год после освобождения от гитлеровских захватчиков, колхозам приходилось туго. В деревнях оставались только женщины, дети да старики. Они вручную сеяли, пахали и убирали урожай. Шла упорная борьба за каждый килограмм зерна, картофеля, за каждый литр молока. И вот в такое тяжелое время кто-то повадился совершать у колхозников кражи.
Было замечено, что они происходят преимущественно в одном и тот же районе. Исчезали то хлеб, то овца, то домашняя птица. В одной из деревень прямо с тока ночью украли ни много ни мало 10 пудов зерна пшеницы и ячменя. Через несколько дней в другой, соседней, деревне пропали две овцы, принадлежавшие колхознику Кустову: они не вернулись с пастбища. Уж до чего было жалко Кустову овец — это был единственный скот, которым он владел в ту пору, а ведь у него семья, дети.
Особенно много краж происходило летом и осенью.
Никаких следов воры не оставляли. В ряде случаев колхозники вызывали милицию. Милиция составляла протоколы, заводила уголовные дела, но вскоре же их прекращала, так как найти преступников никак не удавалось. Да и полно, были ли они? — рассуждали некоторые. Если теленок или овца не пришли с поля, значит, потерялись: зашли в болото, погибли или попали к волкам. Пропажу зерна или меда с пчельника, что тоже бывало, те же люди приписывали небрежности, просчетам в учете. Не хотелось верить, что тут действует воровская рука.
Когда колхозное хозяйство восстановилось, окрепло, наряду со скотом, принадлежавшим лично колхозникам, стал исчезать и артельный скот. Правда, убыток, если принять во внимание общую массу скота, был не очень велик. Поэтому, может быть, первое время пропажу какой-нибудь одной головы не рассматривали как чрезвычайное происшествие. Пропал как-то теленок с колхозной фермы. Скотница заявила об этом руководителям колхоза; те осмотрели помещение телятника, никаких следов воров не нашли и решили, что, вероятнее всего, сама скотница недоглядела — теленок не пришел с поля, заблудился. Словом, приписали всё халатности ухаживающих за скотом людей. Но когда воры, обнаглев, похитили теленка с фермы колхоза Пухново и тут же, в двухстах метрах от загородки, прирезали, забрав мясо, а внутренности и ноги оставив на месте, колхозники заволновались не на шутку. Тут уж даже тот, кто не верил в существование воров, убедился, что они есть. Но снова преступники остались непойманными.
Прошло много лет, в течение которых кражи не прекращались. Иногда их бывало меньше, иногда больше. Но особенно участились они осенью 1963 года. Это было прямо-таки бедствием. В одном из колхозов злоумышленники похитили ночью двух свиней, вытащив их через окно свинарника. Спустя несколько дней была украдена свинья с соседней фермы того же колхоза. В других местах в этот же период недосчитались нескольких овец. Из колхозных кладовых пропадали зерно, льняное семя, горох, картофель.
Как-то раз произошел такой случай. Работники сельпо получили для доставки в сельский магазин несколько ящиков с вином. Отвезти товар на место не успели, оставили его в кузове автомашины. Машина стояла возле дома, в котором жили работники сельпо. Утром проснулись, посмотрели и видят, что двух ящиков с вином как не бывало. Кто-то похитил!
Воровали не только продукты, не только скот, зерно, овощи, мед из ульев, но и все, что попадет под руку. Из школ и библиотек исчезали географические карты, полотенца, салфетки. Однажды был похищен занавес из сельского клуба. Пропадали даже такие предметы, как бидоны из-под молока…
Терпение людей лопнуло, и органам милиции было дано задание: во что бы то ни стало установить, кто совершает кражи, выловить, если таковая существует, шайку.
Собрав и изучив все материалы чуть ли не за два десятка лет, работники уголовного розыска сделали кое-какие первоначальные выводы. Кражи совершаются в одном и том же районе, на территории которого находится огромный лесной массив. Способ хищения, как правило, одинаков. Иными словами, воры имеют собственный «почерк». Если они воровали из типовых зернохранилищ, сушилок, то в этих случаях попадали в помещение через окно, предварительно выставив раму, а то и решетку. Зерно насыпали в мешки. Если в окно мешок не проходил, воры открывали дверь, запиравшуюся изнутри, и вытаскивали похищенное прямо через подъезд.
Способ, которым воры прирезали скот, тоже был один. Обычно они оставляли внутренности,
