A.L. Jackson - Come to Me Quietly
Эли сжала ее в ответ. Все было словно нереальным. Как это могло случиться? Это казалось невозможным, что кто-то мог так внезапно уйти без предупреждения. Это казалось диким и жестоким.
Порыв холодного воздуха, всколыхнул поверхность земли и прошелестел через деревья. Склонившись, подвывая, затрещали ветки, как будто тоже чувствовали пустоту.
Прямо перед Эли, чуть правее, сидела Кортни, моргая своими ярко-голубыми глазами. Бабушка удерживала ее на коленях, Кортни обнимала руками шею женщины, вглядываясь в собравшуюся толпу. Девятилетняя девочка выглядела более ошеломленной и смущенной, чем кто-либо.
С другой стороны от Эли, сидел Кристофер, упершись локтями в колени, а лицо спрятано в ладонях. Большую часть недели, он оставался непоколебимы, внешне не поддавшись ужасу, который обрушился на их семью. Но Эли слышала, как он плакал ночью, как будто больше не мог сдерживать в себе собственное горе. Он был не в состоянии показывать кому-то, как, на самом деле, себя чувствует. Видеть его таким, пугало ее.
Но еще больше ее пугал Джаред.
Затуманенные глаза Эли остановились на затылке Джареда, там, где он сидел, слева от своего отца. Он не двигался. Неподвижный как камень.
Словно он был не здесь. Его тело было, а он нет.
Они ждали, пока его выпишут из больницы, чтобы провести похороны. Он провел там почти неделю, восстанавливаясь после сломанных ребер и проколотых легких. Доктор сказал, что он счастливчик.
Эли смотрела на его светлые волосы. Под ослепительно сверкающим зимним небом, они казались совершенно белыми. Порывы ветра, рассекающие землю, трепали его волосы, которые неустанно двигались, в отличие от неподвижно сидевшего мальчика.
Неживой.
У Эли болело сердце. Это продолжалось несколько дней, видеть его таким, убивало ее. Только раз, мама позволила ей пойти к нему в больницу, чтобы навестить. Все это время, Джаред притворялся спящим, как будто не знал, что они были там. Но Эли знала... Она видела, как дрожали его веки и дергались пальцы.
Она не знала, чего сегодня ожидать. Она полагала, что слёз. То, что станет свидетелем его скорби, потому что Эли не могла представить ничего хуже, чем потерять свою мать. Она хотела вытянуть руку, прикоснуться к нему и сказать, что все будет в порядке, и что никто не будет обвинять его за переживание утраты.
Она хотела сказать ему, что это не его вина.
Но он просто сидел там, смотря вперед, словно был очарован букетом красных роз, покрывающих верхушку белого гроба. Вокруг него, в рамках, были размещены фото: фотография Элен в детстве, фото, где она в шляпке и платье, танцует с Нейлом на свадьбе, на ее лице абсолютная радость, когда она держит своего новорожденного сына, последнее фото — это недавний семейный снимок их вчетвером. Но внимание Джареда, все там же.
Может, это было неправильно, но Эли заметила, что подмечала каждое его движение.
Синди, сестра Элен, встала и медленно подошла к подиуму, установленному слева от гроба. Всхлипывая, Синди вытирала платком под глазами.
— Если вы сегодня здесь, значит вам была оказана огромная честь, знать мою младшую сестру Элен. Я думаю, многие согласятся со мной, что она была одним из самых добрых и искренних людей, которого вы когда-либо встречали. — В
толпе раздался тихий шепот согласия. — Когда она входила в комнату, все начинали улыбаться, потому что ее радость была такой заразительной.
Облизав губы, она продолжила:
— Моя сестра, была определением теплоты и красоты. Неповторимости. Она так сильно заботилась обо всех. Но семья, была самой важной частью ее мира. — Синди смотрела прямо в толпу. — Нейл, Джаред, Кортни... она так сильно любила вас. Я не хочу, чтобы вы забывали это. Я хочу сохранить воспоминания о ней в своем сердце, и я надеюсь, вы сделаете то же самое. — Прикрыв рот рукой, она зажмурила глаза. Она едва могла продолжать говорить. — Спасибо вам всем за то, что вы здесь, на чествовании жизни моей сестры. Никаких сомнений, что она смотрит на нас, спасибо каждому за то, что вы здесь.
Она отошла, и священник занял ее место. Он начал читать молитву. Мрачное и финальное «Аминь» раздалось в толпе.
Гроб, медленно, опускался в землю.
Мама Эли всхлипнула.
На этот раз, Эли первая сжала руку мамы. Маме было больно, и Эли хотела, чтобы та знала, что она понимает ее. Элен была ее лучшим другом, они были близки как сестры. Эли никогда не забудет смех Элен, который постоянно наполнял их дом, акцент ее тихого, но сильного голоса, ее добрые глаза, которые смотрели, любили и поощряли.
Эли тоже будет скучать по ней.
Как только гроб был опущен, священник сказал, что все могут подойти к могиле, чтобы попрощаться. После этого, все были приглашены в дом Мур.
Дедушка Джареда помог Нейлу встать, оставаясь с ним, пока он неуклюже двигался по твердой земле. Взяв из корзины одну розу на длинном стебле, он бросил ее в могилу своей жены. Несколько минут, он просто стоял там, уставившись в могилу, потерянный в мрачной завершенности, которую никогда не вернуть, от которой не оправиться, не восстановится.
Эли пыталась держать себя в руках, но рыдание сорвалось с губ. Она мельком увидела лицо Нейла, когда он обернулся. У мужчины всегда была приветливая улыбка, а сейчас она задавалась вопросом, будет ли он снова улыбаться.
Остальная часть переднего ряда стояли, чтобы попрощаться, все, кроме Джареда, он даже не дрогнул. Люди плакали, приближаясь к могиле. Каждый из них, бросал розу на крышку гроба и говорил последнее «прощай».
Эли следовала за матерью и отцом, чтобы взять розу и бросить цветок в могилу Элен. С закрытыми глазами она пробормотала в землю, хотя говорила небесам:
— Я так сильно буду скучать по тебе, Элен. — Вытерев слезы, она отошла в сторону и наблюдала, как черное море нашло свой путь к могиле, которая будет постоянным напоминанием смерти Элен.
Толпа разошлась, разбредаясь, чтобы собраться в группки, где люди плакали, обнимались и успокаивали друг друга.
Эли заметила, что люди шептались, бросали косые взгляды, размышляли о мальчике, который сидел один, безучастно уставившись туда, где стоял гроб его матери, перед тем, как был опущен в землю. Злость скрутила желудок Эли, она хотела наброситься на них, сказать им, чтобы перестали осуждать, потому что они не приблизятся к понимаю того, кем на самом деле был Джаред. Никто из них не знал доброго мальчика, который всегда думал обо всех, который любил свою мать, и который был так очевидно сломлен.
Вырвавшись из круга семьи, Эли пошла к корзине, с одной единственной розой на длинном стебле, и взяла ее. На дне осталось несколько красных, увядших лепестков. Она с опаской подошла к Джареду, ища хоть какое-то узнавание в его глазах. Но в них ничего не было. Осторожно положив розу ему на колени, Эли прошептала:
— Мне так жаль, Джаред.
Его волосы развевались на ветру, и Джаред просто смотрел вперед.
***
С несчастного случая прошло два месяца. Все изменилось.
Эли была в своей комнате с закрытой дверью, сидя на кровати со скрещенными ногами и альбомом на коленях. Маленькая лампа, на ночном столике, мягко освещала комнату. Она яростно водила карандашом по толстой, жесткой бумаге. Ее беспокойство передавалось на бумагу.
Она так много ночей провела без сна, беспокоясь о Джареде, полностью обессиленная, пока наблюдала, как он исчезает. Она очень сильно хотела помочь ему, каким-то образом заставить его увидеть, что он делает себе только больнее, и что Элена никогда не хотела этого.
Слухи всплывали на поверхность, распространяясь от старшей школы к средней. Они ужасали Эли больше чем что-либо, потому что она видела правду. Каждый раз, она видела это в его глазах, когда они проходили мимо друг друга, даже когда он, казалось, не знал, что она была там. Как будто видел сквозь нее, как будто отсутствовал. Ушел.
Элен ушла, а теперь и Джаред тоже.
Услышав осторожный стук в дверь, карандаш замер в руке Эли.
— Входите.
Мама просунула голову.
— Ты еще не спишь? Скоро двенадцать, а тебе утром в школу.
Эли посмотрела на свой альбом.
— Извини, мам... я просто....
Мама мягко улыбнулась.
— Я знаю, милая. — Карен подошла к ней. Сев на край кровати, она нежно провела рукой по волосам Эли. — Все в порядке?
— Я так думаю. — Посмотрев на маму, она спросила: — А у тебя?
Сморщив губы, мама утвердительно кивнула.
— Когда как. Все станет лучше. — Она поцеловала Эли в лоб. — Отдохни. Уже поздно.
— Ладно.
Подойдя к двери, Карен посмотрела на дочь.
— Я люблю тебя, Эли.
— Тоже люблю тебя, мам.
На следующий день, Эли в спешке выбежала под яркое, утреннее солнце с рюкзаком через плечо. Если она пропустит автобус, то пойдет в школу пешком, а это последнее что ей хотелось, после бессонной ночи. Даже когда мама сказала ей отдохнуть, это не помогло. Она чувствовала себя взволнованной, как будто чувствовала, что что-то надвигалось — что-то плохое. Это не было предчувствием. Это было просто очевидно.
