Паладин - Ян Анатольевич Бадевский
— В семь вечера. А кто придёт — сюрприз. Сам увидишь.
— Вот же ты редиска.
— Этого не отнять.
Мы распрощались, и я тут же глянул на часы. До назначенного срока оставалось ещё три часа, и что мне прикажете делать в заснеженном Архаикуме в такое время? Слоняться по улицам?
В итоге я нашёл мудрое решение.
Переместился в Туров, завис на пару часов в информаториуме, продолжив изучать открывшиеся архивы в Тайной Сети. От Бронислава вестей не поступало — насколько я слышал, он отправился в Японию. Меня к оперативной работе не привлекали, да я и не горел желанием участвовать в расследованиях. Пусть этими вопросами занимаются дознатчики. Моё дело — прийти, увидеть, уничтожить. Я так и сказал Брониславу в Хеле. Надеюсь, он меня услышал.
Бар «Синяя Палуба» располагался в очень символичном месте — неподалёку от магистрали, связывающей Внутренний Архаикум с Внешним. Много лет назад здесь построили жилой комплекс для вахтовых рабочих верфи, нанятых Волками. Рабочие тут жили и сейчас, но один из корпусов закрыли на ремонт, а в другом начали селить ещё и экспедиторов, подписавших долгосрочные контракты с кабальными условиями. Так что многие из наших могли спуститься на лифте в подземный гараж, отыскать заветную бронированную дверь и подняться на борт Алкокрепости, как называли «Палубу» завсегдатаи.
Я пришёл на десять минут раньше, переместившись сразу к упомянутым дверям.
Да, дверь была не то чтобы бронированной, просто налепили листы для антуража. Переступив порог, посетитель оказывался в просторном и довольно уютном помещении с круглыми телеэкранами, имитирующими иллюминаторы. Экраны демонстрировали проносящиеся мимо зрителя степные просторы, отснятые камерами бесчисленных МК. Опухший Сидор, хозяин заведения, любил пошалить. Иногда, в час пик, когда все столики были забиты, этот извращенец врубал сирену и запускал с кассеты новую картинку — заслоны, наползающие на иллюминаторы. Из динамиков неведомый капитан вещал о приближении туннельщика. Иногда посетителей пугали птерхами, иногда язычниками. Большинство относилось к выходкам Сидора по-философски, а вот на новичков жалко было смотреть. Вскакивали, давились вискарём и беленькой, долго откашливались, порывались куда-то бежать…
В целом, интерьер был оформлен так, чтобы у посетителя возникало чувство реального нахождения в Пустоши, на палубе Мобильной Крепости. Даже ребристое покрытие заказали с верфи, где собираются эти штуки. Барная стойка и всё, что за ней, имитировала крепостной камбуз, остальная часть зала один в один смахивала на кают-компанию.
— Рост! — заорал Макс с углового столика, за которым уже сидели несколько человек. — Давай к нам!
Кивнув бармену, лысому татуированному громиле за стойкой, я свернул направо, пересёк зал и приблизился к ребятам. Помимо старпома за столиком обнаружились Лич, командир зенитного расчёта, Мария Ривера, бортовая телепатка «Селенги», геомант Борис Грановский и механик Витя Фролов, он же Кузьмич. От моего взгляда не укрылось, что Ривера для похода в бар решила выбрать один из самых откровенных своих нарядов — короткое клубное платье чёрного цвета с нехилым вырезом и открытыми бёдрами. Там была какая-то хитрая система завязочек, так что взгляд невольно скользил по ногам красотки. Маша обворожительно улыбнулась, в упор глядя на меня. Вот вам и проблема номер один. Мы когда-то спали, а теперь не будем, ведь я женюсь. И тут — широкое поле для потенциальных конфликтов.
— Ты такой няшка! — захлопала глазами Ривера. — Покажи мне свой большой инквизиторский нож!
Говоря это, Маша провела языком по губам.
Парни заржали.
И потеснились, чтобы я присел на мягкий диванчик.
— А кто-нибудь ещё придёт? — уточнил я, игнорируя сверлящую меня глазами южанку.
— Трое или четверо, — уклончиво ответил Макс. — Дварф клялся и божился, остальные пятьдесят на пятьдесят. У нас тут знаешь какая ситуёвина… Кэпа выперли с «Селенги». Заменили каким-то клановым хмырём, а тот в Пустоши был всего пару раз, и то с инспекциями. Крепость водил только на полигоне. И это наш новый капитан!
Компания недовольно заворчала.
— А чего на Кэпа взъелись? — опешил я.
— Да там что-то по финансовой части, — скривился Лич. — Подставили его.
— И что думаете? — я понял, что карты укладываются в нужную комбинацию.
— Экспедиция в апреле, — пожал плечами Кузьмич. — Ищем пока другие борты. Сейчас всей компанией хрен устроишься, разве что на новую эмкашку. А с новыми Крепостями не всегда угадаешь… Обкатать надо.
Я прекрасно понимал своих бывших коллег. Любая поломка, сбой по ту сторону Врат — и твоя жизнь висит на волоске. Особенно это касается оружейных систем, с помощью которых экспедиторы отбиваются от агрессивных тварей.
— Жаль мужика, — признал я.
Ривера незаметно провела обнажённой ножкой по моему бедру. Я почувствовал, как её пальцы пробираются выше… И вынужден был остановить это безобразие, глядя девушке прямо в глаза:
— Маша, без обид, но я скоро женюсь.
Пальцы развратницы застыли в нескольких сантиметрах… сами понимаете, от чего.
— Ой-ой, — вырвалось у Макса.
В глазах телепатки полыхнул огонь.
И тут произошло событие, которого не ждал даже Макс. Все головы дружно развернулись в одну сторону. К нам приближался человек, которого сюда, вероятно, не приглашали.
— Здорово, Кэп, — первым пришёл в себя Кузьмич.
Глава 27
Видеть Кэпа без мундира непривычно. Этот мужик всегда одевался с иголочки, следил за собой, брился и пах классическим мужским одеколоном. Сейчас же к нам приближался усталый, со щетиной на щеках, дядька. В кожаной куртке, потёртых джинсах и водолазке. Насколько я помню, у нашего Кэпа есть квартира в Архаикуме. А приехал он, вероятно, на своей машине — серьёзном таком вездеходе, на котором можно колесить и по сибирскому бездорожью, и по заснеженным закоулкам городских окраин. Раньше у Кэпа была семья, но года четыре назад он развёлся по банальной причине — жена изменяла с соседом. Кто-то объяснял это продолжительными экспедициями, но у меня другая теория. Верность — не разменная монета. Она либо есть, либо нет.
— Привет, ребята, — добродушно прогудел бывший капитан «Селенги». — Не возражаете?
— Да ты что, Кэп! — ответил за всех Лич. — Тебе тут всегда рады!
Народ опять потеснился, Макс приволок дополнительный стул, и в этой суете никто не заметил, что куда-то испарился Кузьмич. Судя по всему, никто ещё не успел выпить, разве что самую малость. А вот в пепельнице обнаружилось несколько потушенных окурков, да и характерный запах вишнёвого табака ни с чем не перепутаешь — таким табачком баловался Грановский. Ну, он одарённый, ему пофиг на лёгкие. Всё равно восстановятся, как и у всех высокоранговых.
Я пожал протянутую капитанскую руку.
И вспомнил одну интересную деталь: Виктор Ерофеев, капитан «Селенги», тоже был
