Саамские сказки - Станислав Александрович Панкратов
А Ляйне, быстрый как ветер, ушёл от врагов.
Заскрипел зубами злой Куйва, видит — не догнать саамского богатыря.
Ходит Куйва по берегу Ловозера, думает, как бы Ляйне перехитрить, как бы ему саамских вежников под корень извести, от мала до велика.
Ходит Куйва по берегу Ловозера, думает свои злые мысли. А навстречу ему Пяйвий. В руках у Пайвия лук. И стрела с гагарьим клювом лежит на тетиве. А на поясе подстреленная утка.
Увидел Куйва маленького саама, захохотал:
— Хо-хо-хо! Сам с утку, и утка на поясе! Откуда ты тут взялся, отродье? Что ты тут вынюхиваешь? Иди сюда! Я тебя голыми руками в лоскутки порву и по ветру пущу!
Пяйвий про себя подумал: «Кричи, Куйва. Кричи. Грозись, Куйва, грозись. Умная стрела дурацкие глаза всегда закроет…» А вслух сказал Пяйвий:
— Большая у тебя борода, Куйва! Широкая у тебя борода, такая широкая, что и груди не видно.
— Хо-хо-хо! — грохочет Куйва. Мальчишка с луком и стрелами, не боится он мальчишку. Плотная кольчуга спрятана под одеждой на Куйве, крепкие боевые латы берегут Куйву, ни стрела, ни копье, ни меч, ни топор не возьмут Куйву. — Хо-хо-хо! — орёт Куйва. — Иди-ка сюда! Иди-ка! Я проверю, крепко ли пришиты твои руки-ноги, хорошо ли сидит голова на цыплячьей шее! Иди же!
— Иду, Куйва, иду! — отвечает Пяйвий. — Но скажи мне, Куйва, что у тебя на голове? Боевой шлем или котёл ты украл у саамов? И твоя ли это борода, Куйва? Не украл ли ты и её? Ведь не может же на дрянной земле вырасти хорошая трава! И не для того ты носишь бороду, чтобы прикрыть грудь, узкую, как щучье ребро?
— Хо-хо! Щенок! Ты хочешь поиздеваться надо мой перед смертью? — заорал Куйва.
— Перед твоей же смертью, — сказал Пяйвий.
— Хо-хо-хо! — загрохотал Куйва. — Скорей я в камень превращусь, чем смерть моя опередит твою смерть, щенок!
Смотри, заморыш, я покажу тебе свою настоящую грудь перед тем, как разорвать тебя! Смотри, пока я жив!
Куйва обеими руками бережно поднял вверх свою пышную бороду. Из-за густых волос он не видел, как Пяйвий сильно натянул свой лук и послал меткую стрелу прямо в горло злому чудину. Шея Куйвы не была защищена ни кольчугой, ни латами. Стрела пробила горло злому чудину, и упал он замертво. И — окаменел.
Пяйвий вытащил у Куйвы из ножен тяжёлый меч. Пришёл домой, слова не сказал, положил перед отцом меч Куйвы.
И тогда сказал Ляйне, саамский богатырь, своему сыну:
— Теперь я верю, что ты настоящий воин. Придёт враг, и мы вместе с тобой выйдем на бой. А ну-ка, Воавр, положи молодому воину свежей рыбы из котла!
И стали они дальше жить, как жили: оленей пасти, рыбу ловить, охотиться и детей растить.
А злые чудины навек ушли с саамской земли.
И снова выросла на земле трава, и расцвели цветы, и созрела морошка и брусника. И голубика, и ягель-лишайник, без которого не могут жить олени в тундре.
Семилетний стрелок из лука
В далёкие-далёкие времена на Нотозере стоял саамский погост[3] Сийтнярк, что значит Погостовый Мыс, хорошее место для жилья. Нотозеро богато рыбой. Всякая она здесь: и сиги, и щуки, и хариусы, и кумжа в сети попадались. А по реке Туломе сёмга нереститься поднималась. И сейчас все знают: лучше сёмги рыбы в целом мире нет. И леса вокруг озера могучие стояли. Сосны — в три обхвата. А дичи разной, горностаев да куниц — видимо-невидимо. А по речкам и ручейкам бобры жили. Мужчины в тех местах охотой промышляли. Искусными лучниками были. И тупы[4] себе из толстой сосны ладили. Мирно жили.
Как-то раз летом отправились саамы в лес за дичью. В погосте женщины, дети да один старик остался. Сил у него на охоту идти не было.
Женщины развели на берегу озера большие костры, поставили медные котлы с ольховой корой да трав разных в них положили, воды озёрной налили и начали сети красить. Обязательно красить надо, чтобы рыба их не боялась. На берегу озера хорошо работать, ветерок там. Поэтому и комар не кусает.
Старик тоже здесь. Взял топор в руки да керёжу к зиме новую ладить стал. Керёжа — это саамские сани, на лодочку похожие. Зимой в неё оленя впрягут, и он с такими санями легохонько по глубокому снегу бежит.
Кликнул внука, чтобы тот стружку да щепки в костёр относил. Только внук у старика ленивый был. Носил он стружки в костёр, носил, солнышко пригрело, спать ему захотелось. Взял он большую охапку стружек да и бросил в озеро. А сам в тупу пошёл, спать завалился.
Стружки эти поплыли себе по Нотозеру и попали в реку Тулому. На Туломе в это время чудь разбойничала. Увидели чудины, что по реке свежие стружки плывут, и догадались: где-то на озере саамский погост. А раз стружки в воду бросили, значит, нет в погосте мужчин. Взрослый саам никогда в воду стружек не бросал, знал: они путь врагу указать могут. Подобрались чудины к озеру поближе и стали ночи ждать: на спящих напасть всегда легче. А разведчиков своих вперёд отправили, чтобы дорогу поудобнее к погосту нашли.
Разведали всё те, идут обратно, не прячутся, радуются лёгкой добыче. В погосте одни дети да женщины.
А тут одна саамка в лесу хворост собирала. Увидела она чудинов — поняла, какая беда к ним идёт. Пошла потихоньку за ними следом и дорогу в лагерь разбойников высмотрела.
Вернулась она в погост, собрала всех, кто в нём был, и рассказала, что видела. Заплакали женщины и дети:
— Чудь пришла, всех нас убьёт. А нам и защищаться нечем. Мужчины на охоту ушли, все луки и стрелы с собой забрали.
У той саамки муж большой охотник был. Много зверя добывал, да только однажды зимой с охоты не вернулся. Искала его женщина, искала, а нашла лишь лук его со стрелами. Вот тот лук со стрелами в погосте и был. Пошла женщина в тупу, достала из короба лук и говорит семилетнему сыну:
— Твой отец лучший стрелок был в Нотозере. Нет у меня в доме другого мужчины, кроме тебя. Пора тебе,
