Семен Кирсанов - Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы
Весеннее
Высотными тучами сотканыдожди для озер полноводных;апрельскими метеосводкаминасыщены радиоволны.Я тоже приемник! Настраивайменя на такую капеллу,добейся настройки, настаивай,чтоб таяло все и кипело!И хлынуло бурное таяньек очнувшейся флоре и фауне.И жерди расчищенных кровелекдрожат от антенновых проволок.И льдинки, забытые в марте,готовы к ручьистой возне,и снова из всех хрестоматийвылазят стихи о весне.Мильонами капельных гвоздиковк земле прибиваются лужи,а массы полярного воздухаотходят с потерями в стуже.И место готово жужжаньем —лиловокрылатым южанам.И вот я вошел и включилсяв горячие майские числа,в весенний концерт шелестенийсмычками взмахнувших растений.Подумайте, тучи, где хлынуть,ищите засушливый климат,спешите к озимому клину,и там вас восторженно примут!Ни признака шуб и поддевок,в сундук надоевшую серость!Вот птицы с листками путевокна влажных карнизах расселись.Закрытые на зиму плотно,раскрылись промытые окна,и пчелы работают в сотахв три смены на низких частотах.
Дума о Гуцульщине
Как на самых на Карпатахесть Гуцульщина-земля.Гей, Гуцульщина-земля,ты Полтавщине родня!Не берет кремень лопата,ты осталась на Карпатахс украинским говором,горная,гордая!Не скрутили той странысановитые паныс бельведерским гонором.
В небе холод синеватый,кряж карпатский становой.Да и хатыс синевой,так белы — не выпачкай!Хлопец в шапке синеперой,в белой куртке с выпушкой,ходит, гонит стадо в горы,пояс резан серебром,ломоть хлеба вложен в сумку,да наигрывает шумкуон на дудке с пузырем.Да и козы беловорсыходят за подпасками,и до сердца дышат горцывысями карпатскими.
У гуцулок руки ловки, —ой, какие вышивки!Только сами нищенки…Верно служат им иголки,мелкой стежкой колют холст.А рисунок-то не прост!Целый луг в узор врисуют,там — закат, а тут — рассвет.Синий цвет гопак танцует,в паре с ним зеленый цвет.Приезжали торгаши,забирали за гроши,и — один другого краше —рушники на руки!Говорили: — То есть нашималопольски штуки.
У гуцулов руки резвы,гой, какие резьбы!Ляльки, люльки, ложки, блюда,что ни вещь, то чудо!Всё паны берут за грош:— Прошу пана, хлопский нож! —Маршалковска улицамастерством любуется.— Осемь десьонт чтери злота —малопольская работа! —А гуцул-мастеровойзнает голод даровой.Перед паном-экономомбили хлопца макагоном,ой, там, ой, там на токусбили хлопца на муку!..
Как на нашу Гуцульщизнувласть советская пришла!Власть советская пришлас новым светом, с новой жизнью!Наша песня — у Карпат!Горы древние не спят,и к броне стальных машинбелый снег слетел с вершин.Да встречает теплым звономнас гуцульская страна,нет, не завоевана,нами зачарована:Красной Армией Червоннойзачарована она.
А пришла Радянська Владане суровым стариком,а пришла Радянська Владамолодым политрукомсо звездою нарукавной.Ладный, складный политрук —украинец из Полтавы.Обступили его вкруг,приглашают в хату, в гости,да несут орехов горсти,яблоки да молоко,по-гуцульски — широко!
Показал хозяин блюдо:— Ось гуцульская резьба. —Политрук сказал: — Не худо!Тонко резано. Весьма.Хорошо, кто понимает.Дай-ка я попробую!.. —Острый ножик вынимает,досточку особую,щурится,хмурится…Смотрят хлопцы и дивчатана его резьбы початок.Нож не режет, а летает,и не движется рука,только кончик выплетаетсразу тридцать три цветка!
Не свести с узора глаза.Шепот, тихий разговор.Да как ахнут люди сразу:— То ж гуцульский, наш узор!Наши квитки с завитками,навить нашими рукамискризь оноризано! —И пошел по хате гул:— Нет нигде такой оправы! —Гуркотят: — Да он гуцул! —Отвечает: — Я с Полтавы! —Гимнастерку расстегнул,отгибает деловитокрасный ворот, а под нимво всю грудь рубаха шиталугом сине-голубым.Смотрят жинки на нее:— То ж гуцульское шитье! —Отвечает политрук: —То работа наших рук!По рубашке из сатинана советской сторонеэто вышила дивчинаиз Черниговщины мне.
По-гуцульски и полтавски —разговор один!Сколько жили врозь годин,но слова одной раскраски!Сколько нас делило гор,но в резьбе один узор!Сколько жили под панами,но в шитье один орнамент!Ах, Гуцулщина-земля,ты Полтавщине родня,ты хозяишь на Карпатахс красным знаменем на хатах,горный кряж червонных рад!С вольной жизнью, украинцы!Львов и Киев — брату брат,между нами нет границыот Полтавы до Карпат!
Памятник Ленину
Над высотой Страны Советов,где облаками воздух вспенен,протянет руку в даль рассвета,лучу зари, товарищ Ленин.Из Одинцова путник выйдет —Москва за лесом, за рекою…Но путник Ленина увидитс простертою к нему рукою.С дороги сбившись, летчик ищетмаяк Москвы в туманной каше,и Ленин дружеской ручищейаэродром ему покажет.Гроза решит раскатом грома:«Паду на дом, огонь раздую!» —но Ленин отведет от домаогонь и бомбу грозовую.Его рука весь мир обводит —вершины, низменности, воды…И, может, вспомнит о свободе,краснея, статуя Свободы.С вершины нового Монбланапоэт увидит с удивленьеммир, перестроенный по планам,что людям дал товарищ Ленин.И вы, с планетою в полете,глазами обернувшись к другу,всем человечеством пожметеживую ленинскую руку!
Стратостат «СССР»
В воздухе шарь, шар!
Шар созрел, кожурою обтянутый тонко,и сентябрьским румянцем звезды налился,и сорвался, как яблоко, как ньютоновка,не на землю, а с ветки земли в небеса!Отступал от гондолы закон тяготения,не кабину, а нас на земле затрясло.Вся Москва и Воздушная академияотступала, мелькала, а небо росло.Им казалось, что зелень — это трава еще,это сделался травкой Сокольничий парк.Это был не Пикар — это наши товарищипо совместной учебе, по тысячам парт.
Мы все с замирающим сердцемфуражки задрали наверхи тянемся к стратосферцам,к втянувшей их синеве.В том небе никто еще не был,еще ни один аппарат,и вот в девятнадцатом небесоветские люди парят.И в это синейшее утроко мне на ворот плащаупала дробинка оттуда,как первая капля дождя.Взлет стратостата и бег шаропоезда[2],финиш машин, перешедших черту, —все это нами ведется и строитсяв век, набирающий быстроту.
Нам не до стылого,нам не до старого.Шар растопыривай!Небо распарывай!Юность сквозная,жизнь раззадоривай, —черт его знает,как это здорово!
Как я завидую взвившейся радости!Я как прибор пригодился бы тут,взяли б меня как радостеградусник.Чем я не спирт? Чем я не ртуть?Эту глубокую, темную ширья б, как фиалку, для вас засушил.
Где ж это виделось?Где хороводилось?Нам это выдаласьбыстрая молодость!Молодость вылетав шумное поле то,в семьдесят градусовверхнего холода!
Чтобы повсюду росли и сиялинашей эпохи инициалы,будет написано сверху небесздесь и на блеске заоблачных сфер —смелостиСсвежестиСскоростиСи радости Р.
Легенда о музейной ценности
