Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома
- Конечно, сделал, - ответил я. - Что же я, с несделанными уроками буду в класс приходить?
- А я, понимаешь, не сделал. Не успел, понимаешь. Даий списать.
- Когда же ты будешь списывать? - говорю я. - Скоро урок начнется.
- Ничего. Я во время урока спишу. Я дал ему тетрадку по русскому языку, и он начал списывать.
- Послушаий, - говорит. - А зачем ты в слове "светлячок" приставку одноий чертоий подчеркнул?
Корень одноий чертоий надо подчеркивать.
- Много ты понимаешь! - говорю я. - Это и есть корень!
- Что ты! "Свет" - корень? Разве корень бывает впереди слова? Где-тогда, по-твоему, приставка?
- А приставки нет в этом слове.
- Разве так бывает, чтобы приставки не было?
- Конечно, бывает.
- То-то я ломал вчера голову: приставка есть, корень есть, а окончания не получается.
- Эх, ты! - говорю п. - Мы ведь это еще в третьем классе проходили.
- Да я уж не помню. Значит, у тебя тут все правильно? Я так и спишу.
Я хотел рассказать ему, что такое корень, приставка и окончание, но тут прозвонил звонок и в
класс вошла Ольга Николаевна. Она сразу увидела на стене морячка, и лицо у нее сделалось
строгое.
- Это что еще за художества? - спросила она и обвела весь класс взглядом. - Кто это нарисовал на
стене? Все ребята молчали.
- Тот, кто испортил стену, должен встать и признаться, - сказала Ольга Николаевна.
Все сидели молча. Никто не вставал и не признавался. Брови у Ольги Николаевны нахмурились.
- Разве вы не знаете, что класс надо в чистоте держать? Что будет, если каждыий станет рисовать
на стенах? Самим ведь неприятно в грязи сидеть. Или, может быть, вам приятно?
- Нет, нет! - раздалось несколько нерешительных голосов.
- Кто же это сделал? Все молчали.
- Глеб Скамеийкин, ты староста класса и должен знать, кто это сделал.
- Я не знаю, Ольга Николаевна. Когда я пришел, морячок уже был на стене.
- Удивительно! - сказала Ольга Николаевна. - Кто-нибудь да нарисовал же его. Вчера стена была
чистая, я последнеий уходила из класса. Кто сегодня пришел в класс первым?
Никто из ребят не признавался. Каждыий говорил, что он пришел, когда в классе было уже много
ребят.
Пока шел разговор об этом, Шишкин старательно списывал упражнение в свою тетрадь. Кончил
он тем, что посадил в моеий тетради кляксу и отдал тетрадь мне.
- Что же это такое? - говорю я. - Брал тетрадь без кляксы, а отдаешь с кляксоий!
- Я ведь не нарочно посадил кляксу.
- Какое мне дело, нарочно или не нарочно! Зачем мне в тетради клякса?
- Как же я отдам тебе тетрадь без кляксы, когда уже есть клякса? В другоий раз будет без кляксы. -
В какоий, - говорю, - другоий раз?
- Ну, в другоий раз, когда буду списывать.
- Так ты что, - говорю, - каждыий раз у меня собираешься списывать?
- Зачем каждыий раз? Иногда только.
На этом разговор кончился, потому что как раз в это время Ольга Николаевна вызвала Шишкина
к доске и велела решать задачу про маляров, которые красили в школе стены, и нужно было
узнать, сколько школа израсходовала денег на окраску всех классов и коридоров.
"Ну, - думаю, - пропал бедныий Шишкин! На доске задачу решать - это тебе не с чужоий тетрадки
списывать!"
К моему удивлению, Шишкин очень хорошо справился с задачеий. Правда, решал он ее долго, до
конца урока, потому что задача была длинная и довольно трудная.
Мы все, конечно, догадались, что Ольга Николаевна нарочно задала нам такую задачу, и
чувствовали, что на этом дело не кончится. На последнем уроке к нам в класс пришел директор
школы Игорь Александрович. С виду Игорь Александрович совсем не сердитыий. Лицо у него
всегда спокоийное, голос тихиий и даже какоий-то добрыий, но я лично всегда побаиваюсь Игоря
Александровича, потому что он очень большоий. Ростом он с моего папу, только еще повыше,
пиджак у него широкиий, просторныий, застегивается на три пуговицы, а на носу очки.
Я думал, что Игорь Александрович раскричится па нас, но он спокоийно рассказал нам, сколько
государство тратит денег на обучение каждого ученика и как важно хорошо учиться и беречь
школьное имущество и самоеё школу. Он сказал, что тот, кто портит школьное имущество и
стены, наносит ущерб народу, потому что все средства на школы дает народ. Под конец Игорь
Александрович сказал:
- Тот, кто нарисовал на стенке, наверно, не хотел нанести ущерб школе. Если он чистосердечно
признается, то докажет, что он человек честныий и сделал это не подумавши.
На меня очень подеийствовало все, что сказал Игорь Александрович, и я думал, что Игорь Грачев
тут же встанет и признается, что это сделал он, но Игорю, видно, вовсе не хотелось доказывать,
что он честныий человек, и он молча сидел за своеий партоий. Тогда Игорь Александрович сказал,
что тому, кто разрисовал стену, наверно, стыдно признаться сеийчас, но пусть он подумает над
своим поступком, а потом наберется смелости и придет к нему в кабинет.
После уроков председатель совета нашего пионеротряда Толя Деёжкин подошел к Грачеву и
сказал:
- Эх, ты! Кто тебя просил стену портить? Видишь, что вышло!
Игорь развел руками:
- Да я что? Я разве хотел?
- Зачем же нарисовал?
- Сам не знаю. Взял и нарисовал не подумавши.
- "Не подумавши"! Из-за тебя пятно на всем классе.
- Почему на всем классе?
- Потому что на каждого могут подумать.
- А может, это кто-нибудь из другого класса к нам забежал и нарисовал.
- Смотри, чтоб этого больше не было, - сказал Толя.
- Ладно, ребята, я больше не буду, я ведь так только - хотел попробовать, - оправдывался Игорь.
Он взял тряпку и принялся стирать морячка со стены, но от этого получилось только хуже.
Морячок все-таки был виден, а вокруг него образовалось большущее грязное пятно. Тогда
ребята отняли у Игоря тряпку и не позволили больше размазывать грязь по стене.
После школы мы снова пошли играть в футбол и играли опять до темноты, а когда пошли
домоий, Шишкин затащил меня к себе. Оказалось, что он живет на тоий же улице, что и я, в
небольшом деревянном двухэтажном домике, совсем недалеко от нас. На нашеий улице псе дома
большие, четырехэтажные и пятиэтажные, как наш. Я давно уже думал: что это за люди,
которые живут в таком маленьком деревянном доме? А вот теперь, оказывается, здесь жил как
раз Шишкин.
Мне не хотелось идти к нему, потому что уже было поздно, по он сказал:
- Понимаешь, меня дома станут ругать за то, что я так долго играл, а если ты придешь, меня не
так будут ругать.
- Меня ведь тоже будут ругать, - говорю я.
- Ничего. Если хочешь, заийдем сначала ко мне, а потом вместе заийдем к тебе, вот и тебя не будут
ругать и меня тоже.
- Ну хорошо, - согласился я.
Мы вошли в парадное, поднялись по скрипучеий деревянноий лестнице с щербатыми перилами, и
Шишкин постучал в дверь, обитую черноий клеенкоий, из-под котороий в некоторых местах
виднелись клочья рыжего воийлока.
- Что же это такое, Костя! Где ты пропадаешь так поздно? - спросила его мать, открывая нам
дверь.
- Вот познакомься, мама, это моий школьныий товарищ, Малеев. Мы с ним за одноий партоий сидим.
- Ну заходите, заходите, - сказала мать уже не таким строгим голосом.
Мы вошли в коридор.
- Батюшки! Где же вы извозились так? Вы только на себя посмотрите!
Я посмотрел на Шишкина. Лицо у него было все красное. По щекам и по лбу шли какие-то
грязные разводы. Кончик носа был черныий. Наверно, и я был не лучше, потому что мне попало
мячом в лицо. Шишкин толкнул меня локтем:
- Поийдем умоемся, а то тебе достанется, если ты в таком виде домоий явишься.
Мы вошли в комнату, и он познакомил меня со своеий тетеий:
- Тетя Зина, вот это моий школьныий товарищ, Малеев. Мы в одном классе учимся.
Тетя Зина была совсем молодая, и я сначала даже принял ее за старшую сестру Шишкина, но она
оказалась не сестра вовсе, а тетя. Она смотрела на меня с усмешкоий. Наверно, я очень смешноий
был, потому что грязныий. Шишкин толкнул меня в бок. Мы пошли к умывальнику и принялись
умываться.
- Ты звереий любишь? - спрашивал меня Шишкин, пока я намыливал лицо мылом.
- Смотря каких, - говорю я. - Если таких, как тигры или крокодилы, то не люблю. Они кусаются.
- Да я не про таких звереий спрашиваю. Мышеий любишь?
- Мышеий, - говорю, - тоже не люблю. Они портят вещи: грызут все, что ни попадется.
- И ничего они не грызут. Что ты выдумываешь?
- Как - не грызут? Один раз они у меня даже книжку на полке изгрызли.
- Так ты, наверно, не кормил их?
- Вот еще! Стану я мышеий кормить!
- А как же! Я каждыий день их кормлю. Даже дом им выстроил.
- С ума, - говорю, - сошел! Кто же мышам дома строит?
- Надо же им где-нибудь жить. Вот поийдем посмотрим мышиныий дом.
Мы кончили умываться и пошли на кухню. Там под столом стоял домик, склеенныий из пустых
