Оленья кавалерия. Очерки о русских первопроходцах - Волынец Алексей Николаевич
Однако главным источником меха (прежде всего той же белки) для Новгорода служила не дань с окрестных крестьян, а меха, поступавшие из северных владений олигархической республики. Одним из главных центров торговли белкой на севере Руси был город Устюг Великий. Устюжское княжество долгое время платило меховую дань Новгороду. В 1425 году она составляла примерно десятую часть ежегодного новгородского экспорта в Европу – 50 тысяч белок и 6 сороков соболей.
Отдельные наиболее богатые новгородские купцы закупали тогда в Устюге до 60 тысяч белок ежегодно. То есть дань составляла менее половины в новгородском экспорте – большинство мехов закупалось, точнее выменивалось, у крестьян и охотников в различных регионах Руси, в основном на северо-востоке.
Меховые войны
Еще в XIII–XIV веках, в период господства Золотой Орды, необходимость уплаты монгольской дани подтолкнула новгородцев и владимиро-суздальцев начать экспансию на северо-восток, в лесные земли Белого моря и Урала, в «Биармию» и «Пермь Великую», чтобы за счет обложения меховыми поборами аборигенов компенсировать налоговый гнёт Орды.
Новгородцы пытались обложить меховой данью финно-угорские племена, жившие на северо-востоке, ближе к Уралу. Новгородские ушкуйники (северная помесь купцов, пиратов и казаков) постоянно ходили в набеги на эти земли, в XIV веке даже достигли реки Обь в Западной Сибири. Но Новгород так и не сумел ни полностью покорить северо-восточные земли, ни наладить систематический сбор с них меховой дани.
К тому же постепенно контроль за путями на северо-восток, к Уралу стал переходить к Московскому княжеству. Уже в 1333 году московские князья стали собирать меховую дань на территории современной Республики Коми, выбив оттуда новгородских сборщиков подати. Соболь на территории европейской России в те века водился уже преимущественно только в районе Печоры (ныне город в Республике Коми), поэтому Новгород остался без своего соболя – самого дорогого тогда меха.
В XV веке новгородский меховой экспорт в Европу перестает расти в объёмах и даже сокращается. В 1445 году – когда в Европе была сделана Гутенбергом первая печатная книга – трехтысячный отряд новгородских «данников» (сборщиков меховой подати) ходил за Урал в Югру. Новгородцы пытались обложить местные племена большой меховой данью, чтобы восстановить объемы своего падающего экспорта в Европу. Но пришедший в Сибирь новгородский отряд был разбит «остяками», предками современных хантов и манси.
Этот разгром и постепенный перехват Москвой контроля над главными пушными регионами возле Урала предопределили поражение компрадорской республики в борьбе с централизованным русским государством. Проиграв борьбу за самые ценные меха, наиболее дорогой экспортный товар, Новгород проиграл Москве.
Москва сумела покорить ту самую Югру, которая не далась новгородцам. Уже в 1465 году московская рать ходила за Урал и по итогам похода великий князь Иван III «дань возложил и на всю землю Югорскую».
В 1467 году москвичи победили новгородцев и в битве при Шелони, положив фактически конец самостоятельному существованию Новгородской республики. И уже через 5 лет московское войско двинулось в «Пермь Великую» в верховья реки Камы, пушные края, которые некогда пытались покорять новгородцы. Пермскую «землицу» обложили пушной данью. А вместе с пленными в Москву прислали богатые по тому времени трофеи – 16 «сороков» чёрных соболей и драгоценную соболью шубу.
По грамоте Ивана III от 1485 года Пермская земля платила в московскую казну «по соболю от лука», всего 1705 шкурок соболей – по тем временам довольно солидная сумма, достаточная, чтобы купить три-четыре тысячи лошадей. Для сравнения, 1600 соболей в том же году вывезли из Новгорода ганзейские купцы.
Живший в конце XIV века и причисленный к лику православных святых Епифаний Премудрый, духовник Троице-Сергиева монастыря, в одной из своих книг приводил слова зырян-пермяков: «Белки или соболи или уницы или рыси и прочая ловля наша… Не нашею ли ловлею и ваши князья и бояре и вельможи обогащаемы суть… Не от нашея ли ловли и во Орду посылаются, и в Царьград, и в Немцы, и в Литву, и прочая грады и страны и в дальния языки».
В 1505 году Иван III ликвидировал автономное Пермское княжество, местные князья из крещеных аборигенов были переведены на южную границу единого государства в Тулу, а богатые пушниной пермские просторы стали частью Московии. Так Россия вплотную подошла к границе Сибири с её фантастическими запасами пушнины.
При этом дань мехами сохранялась на территории московской Руси даже в начале XVI века. Сохранились грамоты, по которым великий князь Василий III жаловал дворян «мехом коломенским» и «мехом ржевским». Кроме того, «мех», меховая дань в те годы всё еще собиралась в Твери, Костроме, Калуге, Владимире, Новгороде и Дмитрове. В сравнении с уральскими землями меха здесь добывали немного, в основном белку.
Историки отмечают, что начавшийся с конца XV века переход к денежной подати с крестьян обусловлен не только развитием товарно-денежных отношений, но заметным сокращением поголовья промысловой белки в центральных районах европейской части России. Однако в более северных районах, например в Двинском уезде, «белошную дань и горностали» русские крестьяне платили даже в 1538–1539 годах в начале царствования Ивана IV, будущего Грозного.
Помимо собственных лесов и Северного Приуралья, у объединённого Российского государства в XVI веке появился еще один крупный источник пушнины. На меховом рынке Москвы в те десятилетия преобладали «устюжаская и шувайская белка», то есть беличий мех с севера, поступавший через Устюг, и мех с территории современной Чувашии, входившей тогда в состав Казанского ханства.
Бывшая Волжская Булгария, как источник пушнины на экспорт, была известна еще арабским купцам VII–IX веков. Централизованное Московское государство почти сразу распространило своё влияние не только на земли Новгорода, но и на территорию Казани.
В начале XVI столетия, по словам австрийского посланника в Москве Сигизмунда Герберштейна, беличий мех шел в столицу России в основном «из Чувашии, недалеко от Казани», где белка была «благороднее каких угодно других». Венецианский дипломат Барбаро еще в середине XV века указывал на исключительную роль Казани как мехового центра, откуда пушнина поступала в Персию, Польшу, Фландрию, а также на русский рынок. Из Казанского ханства Россия импортировала меха на перепродажу в Европу до середины XVI века.
С конца XV века московские князья периодически сажали на ханский трон в Казани своих ставленников. Иван Грозный в 1552 году окончательно покорил Казань, а через два года и Астрахань. Эти победы не только дали в руки Москвы весь торговый путь по Волге, но и сделали Москву монополистом в торговле мехом со странами Каспийского региона и Центральной Азии.
Таким образом даже до начала освоения Сибири московская Русь стала фактическим монополистом в торговле мехом, как с Востоком, так и с Западом. Некоторое количество бобра и белки еще добывалось на территории Великого княжества Литовского, но оно могло торговать только с Европой и Турцией, пути на Восток находились под надёжным контролем Москвы. К тому же наиболее дорогие меха (соболь, горностай, чернобурая лисица) массово добывались только на территории, подконтрольной московским монархам.
При Иване Грозном экспорт русских мехов на Запад первоначально шёл через Нарву. Царь захватил этот город в 1558 году, и уже через несколько лет, в 1564 году, экспорт пушнины из этого города составил свыше 156 тысяч шкур. Русская пушнина составляла 80 % стоимости всего потока русских товаров через Нарву.
Однако этот важный торговый центр на Балтике русские надолго удержать не смогли. В ходе тяжелой для Руси Ливонской войны город со второй попытки захватили шведы, вырезав в Нарве 7 тысяч русских, всё русское население. Фактически это была война за контроль над приносившими сверхприбыли товарными потоками меха, сродни современным войнам за нефть.
