По следам преступления - Матвей Наумович Медведев
Больше всех был уверен в злонамеренности происшедшего отец погибшей. Смерть Лидочки явилась для него тяжелым ударом. Это понятно: единственная дочь, в которой он души не чаял, отцовская гордость и надежда, и вдруг эта неожиданная кончина, такая нелепая и страшная. Тут что угодно придет на ум!
Но каждая версия должна быть проверена. Была проверена и версия о якобы злонамеренном утоплении Лидочки. Она не подтвердилась. Да и нелепо было бы думать, что молодую балерину устранили как чью-то конкурентку по сцене: никогда раньше ничего подобного не наблюдалось. Но если квалифицировать происшествие как несчастный случай, то все равно надо было установить, кто должен нести ответственность за случившееся и должен ли.
Задача следствия облегчалась тем, что по делу имелось много свидетелей. Это были члены экипажа парохода «Чайка», его пассажиры, команда буксира «Моряк», проходившего неподалеку от места катастрофы. Их рассказы о том, как произошло столкновение парохода с лодкой, были дополнены показаниями главных свидетелей — тех, кто находился в тот злополучный день в лодке и остался в живых, — Гольдштейна, Языкова и Родионова.
Получалась такая картина. Столкновение произошло в узком фарватере устья Невы, огороженном вешками. Именно в этом месте на лодке перестал работать мотор. Она, слегка покачиваясь, стала медленно дрейфовать по течению. Инженер Клемент и матрос Родионов, склонившись над мотором, так были поглощены его исправлением, что даже не обратили внимания на появление парохода, шедшего очередным рейсом из Ленинграда в Кронштадт. Это была «Чайка», старое судно государственного речного пароходства, издавна курсировавшее между городом на Неве и Кронштадтом. Удар, который пришелся по лодке, был таким сильным, что она, разломившись, тут же пошла ко дну. Позже, при исследовании обломков лодки, было установлено, что форштевень «Чайки» проломил сразу пять досок вместе со шпангоутом, на котором они держались, на протяжении пяти футов, то есть более полутора метров со стороны правого борта.
Следовало выяснить, виноват ли капитан «Чайки» в том, что его судно потопило лодку.
Опросом свидетелей было установлено: как только на «Чайке» заметили лодку с пассажирами, беспомощно болтавшуюся на воде, то сразу же стали подавать предупредительные свистки. Но находившиеся в лодке не обратили внимания на сигналы, не отплыли в сторону, хотя бы с помощью весел.
Капитан скомандовал: «Право руля!» — и пароход резко подался вправо. Но тут произошло непредвиденное — на лодке неожиданно заработал мотор, и она пошла, но вместо того, чтобы уйти с пути, освободить его, двинулась наперерез пароходу.
Так как столкновение было неминуемо, оставалось одно — хотя бы ослабить силу удара. «Полный назад!» — прозвучала команда на «Чайке». Пароход дал задний ход, но предотвратить несчастье уже было невозможно… Разбитая лодка стала быстро погружаться в воду, пароход же продолжал двигаться по инерции вправо и, выскочив за вехи, обозначавшие линию фарватера, приткнулся к отмели. Правда, вскоре он сам сошел с нее без посторонней помощи.
В воде барахтались тонущие люди. С пассажирского парохода им были брошены спасательные круги, а с буксира «Моряк» к месту происшествия поспешила шлюпка. Тем не менее всех спасти не удалось…
«Видели ли вы, при каких обстоятельствах утонула Лидия Иванова?» — этот вопрос следователь задавал каждому из допрашиваемых. Однако никто не мог ответить на него утвердительно. Никто не видел Иванову в тот момент, когда лодка разломилась и сидевшие в ней оказались в воде. Один только начальник водолазной базы Зилов, стоявший на палубе «Чайки», показал, что видел, как были брошены спасательные круги тонувшим мужчине и женщине, причем мужчина за круг схватился, а женщине это сделать не удалось, — ее отнесло течением.
Но так ли все обстояло в действительности или начальнику водолазной базы лишь показалось, что он видел в воде Иванову, сказать было трудно. Скорее всего, она, как сидевшая в лодке ближе к правому борту, по которому пришелся удар, потеряла сознание, захлебнулась и первой пошла ко дну.
То, что это так, подтверждает один из очевидцев происшествия, с которым удалось побеседовать авторам этой книги. Ленинградский юрист С. А. Турин, в ту пору артиллерийский старшина эскадренного миноносца «Урицкий», в тот момент, когда произошло столкновение с лодкой, находился на борту «Чайки», возвращаясь из Ленинграда в Кронштадт. «Лидия Иванова была в светлом платье», — говорит Турин. И еще запомнилось ему, что обломки лодки ушли под киль. «Очевидно, Иванову тоже затянуло под гребной винт», — делает он вывод.
Немаловажное значение имел бы осмотр тела погибшей. Но сделать это было нельзя. Тела́ Ивановой и Клемента, несмотря на предпринятые энергичные поиски, обнаружить не удалось. Несколько раз спускались на дно Невы водолазы. Они обследовали весь район, где произошла катастрофа, но, к сожалению, безрезультатно.
Кое-кто предположил, что трупы, должно быть, отнесло течением в сторону Кронштадта. Были предприняты поиски и там, но снова напрасно…
Тщательное изучение материалов дела позволило прийти к выводу о том, что виновные в трагическом конце Лидии Ивановой все же есть.
Сначала давайте вновь обратимся к уже упоминавшемуся очерку Н. Никитина, опубликованному в журнале «Жизнь искусства».
Писатель задавал, и вполне резонно, вопрос: почему никто из находившихся в лодке мужчин после ее столкновения с пароходом не подумал о спасении девушки, тем более что она (а это было известно) плавала плохо? «Она надеялась на своих спутников, они казались ей настоящими моряками», — писал Николай Никитин. Но когда произошла катастрофа, «настоящие моряки» позаботились в первую очередь о собственном спасении. Об Ивановой они даже не подумали. И «девочку унесло в море».
Между прочим, невольно возникает и такой вопрос: почему Лидия Иванова оказалась в столь разношерстной компании, прямо скажем для нее совсем не подходящей? Что могло привлечь ее в этих людях?
Оказывается, спутники балерины считали себя ее поклонниками. Им лестно было близко общаться со своим «кумиром». Они решили Лиде доставить удовольствие (ведь прогулка по заливу обещала быть весьма приятной) и уговорили ее сесть с ними в лодку. Но когда произошло несчастье и пассажиры лодки очутились в воде, никому из них, считавших себя поклонниками талантливой балерины, ее «рыцарями», и в голову не пришло поступить по-рыцарски, помочь своей спутнице.
Испугались? Да. Ко это не аргумент. Разве мало мы знаем случаев, когда в критической ситуации
