По следам преступления - Матвей Наумович Медведев
…В субботу 21 августа двадцатилетняя работница пуговичной фабрики Любовь Б., жившая в одной комнате с братом, вернулась домой непривычно поздно, почти на заре. Брата это встревожило. Он стал расспрашивать сестру, но она не отвечала. Тихо легла спать.
Ничего не сказала она и на другой день. Не вставала с постели. Молчала, будто воды в рот набрала.
В понедельник брату позвонили из следственного отдела Ленинградского губернского суда. Попросили прийти.
— Что случилось? — спрашивал брат у сестры. — Говори!
— Иди, там тебе все расскажут. А я не могу…
Вот что узнал брат Любы от следователя.
В десятом часу вечера она шла по Лиговской улице, направляясь на Тамбовскую, где жила ее знакомая. Вдали стояла толпа парней. Вид у них был зловещий. Девушка свернула в Чубаров (ныне Транспортный) переулок. Внезапно ее остановили трое. Схватили за руки и за плечи. Тут же к ним присоединилась и вся ватага. В руках у некоторых были ножи. Хулиганы потащили Любу в огромный неосвещенный и неохраняемый сад «Сан-Галли» (он назывался так потому, что примыкал к заводу «Кооператор», некогда принадлежавшему промышленнику Сан-Галли).
— Что вы хотите сделать со мной? — спросила девушка, когда они очутились в саду. — Ограбить? Снять с меня пальто? Так нате, берите…
Да, пальто с нее сняли. И тут же кто-то сильно ударил ее в ухо. Другой нанес удар под коленки. Ноги у девушки подкосились, и она упала на кем-то предупредительно расстеленное на земле ее же пальто…
К первым негодяям присоединялись все новые и новые. Только в три часа ночи насильники отпустили свою жертву. Истерзанная, с трудом добралась она с помощью прохожего и дворника до Гончарной улицы, где находилось отделение милиции. Тотчас же была устроена облава. Менее чем через полчаса пятеро бандитов-насильников уже сидели в дежурной камере под арестом. Всего же по делу было привлечено к уголовной ответственности около тридцати человек.
Трудовой Ленинград с негодованием встретил весть о гнусном насилии, совершенном над девушкой. По заводам и фабрикам прокатилась волна собраний. В резолюциях рабочие требовали положить конец хулиганству, а бандитам вынести самую суровую меру наказания. «Хулиганству, тяжелому пережитку прошлого, не должно быть места в городе Ленина» — так говорилось в резолюции, принятой на собрании коллектива фабрики «Красное знамя». «Карать такие поступки не менее чем высшей мерой наказания», — требовали краснопутиловцы. Откликнулись также рабочие Москвы, Иванова и других городов. Резко прозвучали стихи Владимира Маяковского про хулиганов: «Надо в упор им — рабочьи дружины, надо, чтоб их судом обломало».
Ем. Ярославский в статье «Против хулиганства», опубликованной 25 сентября 1926 года в «Ленинградской правде», писал: «Вопрос о борьбе с хулиганством должен быть поставлен в порядок дня всякой общественной организации». Видный советский журналист-публицист Д. Заславский, осуждая «дикость и зверство», в то же время подчеркивал, что «чубаровцы не типичны для рабочей молодежи», ибо не только они населяют ту же Лиговскую улицу, живет на ней и хорошая, трудовая молодежь.
29 октября 1926 года в Ленинграде состоялось специальное заседание по борьбе с хулиганством. На нем выступил возглавлявший прокуратуру РСФСР Н. В. Крыленко. Он сказал: «Общество установило… свой общественный строй и вправе требовать, и хочет требовать, и будет требовать, чтобы этот порядок соблюдался». Подчеркнув, что «хулиганство есть порождение исторических временных причин», Н. В. Крыленко заявил: «Справлялись и не с такими трудностями, справимся и с этим». Он согласился с тем, что «по отношению к верхушке хулиганства, к шпане, которая уже неисправима, нужна жестокая репрессия».
Кем же были эти злостные элементы, превратившиеся из хулиганов в бандитов-насильников?
Все они проживали в районе Чубарова переулка. По старой памяти эти места, расположенные близ Лиговки, позади завода «Кооператор» (ныне завод имени Второй пятилетки), носили название «колония Сан-Галли». Тут селились рабочие этого предприятия. Быт здесь сложился еще до Октябрьской революции. Книг население «колонии» не читало, никаких развлечений не знало, кроме бесцельного сидения на лавочках у ворот, лузганья семечек, посещения злачных заведений под желто-зеленой вывеской «Пиво», с намалеванными на стеклах витрин изображениями раков с растопыренными клешнями, да третьеразрядных «киношек», на серо-грязных экранах которых демонстрировались заграничные приключенческие «боевики» с участием Дугласа Фербенкса, Вильяма Харта и Гарри Пиля. Накачавшись водкой и пивом, великовозрастные и еще не достигшие совершеннолетия парни, вооруженные ножами и кастетами, до поздней ночи слонялись по ближайшим улицам, наводя страх на прохожих. Таковы были «герои» Чубарова переулка, «герои» Лиговки, считавшие себя хозяевами этих мест, установившие здесь свои «порядки».
Бандой, совершившей нападение на Любовь Б., верховодили подонки — П. Кочергин, М. Осипов, П. Михайлов, А. Петров, Г. Иванов и другие, имевшие судимости за хулиганство, за участие в кражах и даже в убийстве агента уголовного розыска. Ходили слухи, что они уже не раз завлекали женщин в закрытый для посетителей заводской сад и там совершали над ними надругательства, и если жертвы не обращались до сего времени в милицию, то это можно объяснить лишь чувством ложного стыда самих женщин или угрозами со стороны бандитов.
Любовь Б., ставшая жертвой гнусного насилия, в Ленинград приехала из деревни, чтобы поступить на рабфак, а после — в учебное заведение, готовящее специалистов для сельского хозяйства. Она мечтала стать агрономом. Пока же работала на пуговичной фабрике. Надругательство, которому она подверглась ночью в саду, нанесло ущерб ее здоровью, моральному состоянию. Ввиду крайне тяжелых душевных переживаний ее даже освободили от присутствия на суде, она давала показания только в последний день, а судебный процесс шел две недели.
Трудная задача стояла перед следователями. И не потому, что дело «чубаровцев» оказалось запутанным. Нет, все было более чем ясно, но лиговская шпана не желала сдаваться без боя. Сговорившись между собой еще заранее, преступники до самого последнего момента лгали, изворачивались как только могли, старались запутать следствие, а затем и суд. Правду приходилось извлекать по крупицам из массы лжи. Свидетели были запуганы, им угрожали дружки хулиганов.
Слушание дела началось 16-го, а окончилось 28 декабря 1926 года. Оно проходило в самом большом зале Ленинградского губернского суда, вмещавшем свыше четырехсот человек. Председательствовал член губсуда Яковченко. Государственное обвинение поддерживал прокурор Ленинградской губернии И. А. Крастин. Адвокатуру представляли видные по тому времени защитники Я. С. Киселев, Б. Н. Тимофеев-Еропкин, в будущем известный поэт-сатирик, и другие. За столом прессы можно было увидеть журналиста Бориса Энгельгарда, писавшего под псевдонимом «Э. Гард» судебные репортажи об уголовных процессах для вечерней «Красной газеты», Сергея Томского, ведшего в той же газете рубрику «По народным судам», Леонида Радищева, в ту пору еще не писателя, а боевого фельетониста комсомольской газеты «Смена», сделавшей очень много для разоблачения «чубаровцев» и «чубаровщины».
В течение всех тринадцати
