Девочка из черного мрамора - Ася Александровна Плошкина
Тамара не заметила, как сумерки за окном сгустились и стали почти непроницаемо-черными. И как эта темнота просочилась сквозь незашторенное окно в комнату, освещенную только жалким прямоугольничком Тамариного айфона. Эта темнота легла теперь ей на плечи, пощекотала ее шею, коснулась ушей невнятным шепотом. Тамара была почти уверена, что видит в переплетении теней за окном очертания крыла, мерцающий глаз, вытянутое лицо, завешанное длинными грязными волосами. Слышит крик, пронзительный, надрывный. Сбивчивое дыхание, звук лихорадочно быстрых шагов по опавшим листьям.
Она заставила себя протянуть руку и щелкнуть выключателем лампы на прикроватной тумбочке. Ее тут же обнял спасительный золотистый свет: разогнал темноту по углам, согрел, помог выдохнуть с облегчением. Но стоило Тамаре немного успокоиться, как за окном – теперь уже совершенно отчетливо – мелькнула тень. Она рухнула на подоконник, заставив его лязгнуть, и тут же метнулась в сторону. Тамара прищурилась: снаружи, за стеклом, на подоконнике что-то лежало. Что-то светлое. Небольшой сверток или записка. Чья-то шутка? Розыгрыш? Мама однажды рассказывала, что, когда ездила в детстве в лагерь, они спускали друг другу письма на веревочках – с верхних этажей на нижние. Может быть, и сейчас кто-то бросил ей в окно послание?
Тамара поднялась с кровати, пересекла комнату, по пути убеждая себя, что бояться глупо, и повернула ручку на окне. Она потянула на себя створку, позволив холодной и влажной октябрьской темноте коснуться ее лица и рук, хлынуть в комнату. На подоконнике и правда что-то лежало, крошечное, безобидное. Тамара протянула руку и коснулась этого чего-то: ворсистого, мокрого и липкого. А когда через мгновение дернулась от ужаса и отвращения, увидела, что кончики ее пальцев испачканы красным.
Глава 28. Как спрятать труп
– Решила спрятать труп, пока никто не видит?
Тамара подпрыгнула и на пару мгновений была уверена, что сердце у нее остановилось. Но, обернувшись, она увидела, что за спиной, окруженный сероватым утренним светом, стоит Артем Самбуров. И его велосипед.
– Очень смешно, – только и смогла выдавить Тамара.
Идиотская шутка. Но она каким-то образом попала точно в цель. Стараясь придать своему лицу максимально безразличное выражение, Тамара направилась дальше к школе.
– Имей в виду, – ухмыльнулся ей в спину Артем, – я тебя видел, уже не отмажешься. И я еще узнаю, что ты там прятала.
На то, что ее видел этот придурок, Тамаре именно сейчас было почти наплевать. Главное – чтобы ее не видел кое-кто другой. Ее и ее торопливую, осторожную прогулку к большим мусорным контейнерам у забора, недалеко от ворот. Ее быстрое, как бы случайное движение – рука взметнулась в воздух и незаметно забросила в контейнер маленький сверток. Ее петляющий путь назад через парк, ее взгляд, блуждающий между стволами деревьев. И как она умудрилась не увидеть Самбурова?
– Отвали, – бросила она через плечо и заторопилась к школе.
Уже в комнате бросилась в ванную, тщательно искупалась и надела чистую одежду, словно и правда совершила преступление и теперь заметала следы. Разблокировала телефон, чтобы проверить, не было ли новых сообщений от Сони. Уперлась взглядом в текст на последнем сайте, который открывала около пары часов назад, на излете ужасной бессонной ночи. Конечно, после такой находки заснуть она так и не смогла.
«Живу за городом, у меня два кота, они свободно гуляют. Иногда приносят мне дохлых мышей или ящериц. Придут с утра, принесут, положат прям на постель передо мной и мяукают так торжественно – мол, посмотри, человек, я поделился с тобой добычей, хотел тебя порадовать. Оцени!
Я, конечно, хвалю, глажу, иду насыпать корм. А потом потихоньку эти “подарочки” выбрасываю. Потихоньку – потому что, если мои хвостатые увидят, как я поступаю, они могут на меня обидеться. Уже было такое. Один в руки не давался целый месяц, шипел, даже укусил меня сильно…»
Она отложила телефон и посмотрела в окно. На мгновение ей показалось, что там, на подоконнике, все еще лежит то, что ей принесли. Дохлая, растерзанная мышь-полевка с золотистой спинкой и белым брюшком. Кажется, белым. Точно сказать было нельзя: мех пропитался бурой кровью. Из этой мешанины алого, серого и бурого на Тамару смотрел застывший глаз-бусина.
После того как этот липкий комок появился на подоконнике, Тамара долго сидела на кровати, обняв колени, прерывисто дыша и вжавшись лопатками в стену. Потом принялась убеждать себя, что ничего страшного не случилось. Возможно, это хищная птица выронила добычу, которую несла в гнездо. Возможно, эта добыча просто некстати приземлилась именно на Тамарин подоконник. Совпадение, и ничего больше. Издержки жизни на природе: хорошо, по крайней мере, что она не в Австралии, там приходится делить комнату с гигантскими змеями и пауками. Ну подумаешь, мышь. Чего тут бояться? Нечего.
Тамара вымыла руки с мылом, нашла в кармане спиртовую салфетку и протерла кожу. Потом решила, что сбросит трупик со своего подоконника – и забудет, что вообще видела и трогала холодное, мертвое, будто бы резиновое тельце. Она нашла в пенале карандаш, чтобы больше не касаться несчастной мышки руками, но, прежде чем та полетела на землю, задумалась.
«Подарочки… могут обидеться… укусил меня сильно…»
Целый час Тамара листала группы и форумы про домашних животных и поняла, что не зря. Подарочки. Она и раньше слышала что-то такое. Про кошек, которые пытаются порадовать хозяев, делятся с ними мертвыми мышами, птицами, в крайнем случае мухами. Могут даже съесть половину сами и принести вторую. Тамару передернуло от этой мысли. Она вполне допускала, что совсем сошла с ума, что к четырем утра ее накрыло бредом, раз она решила, что дохлая мышь на ее подоконнике может быть подарком. Но она слишком ясно помнила, как поднялась на чердак несколько дней назад, как говорила, что понимает то, что живет там, как сама предложила дружить и даже оставила сувенир – браслет с единорожками. Друзья обмениваются подарками. И раз Тамара сплела браслет сама, то и ей полагалось что-то, сделанное «своими руками».
Мышь нельзя было выбрасывать. Не сейчас. Не так, чтобы она, – Тамара почему-то была уверена, что это именно она, – увидела. Пусть даже это бред. Если бы ее собственный подарок выкинули, она была бы очень недовольна. Содрогаясь от омерзения, едва сдерживая позывы к рвоте, она открыла окно, с помощью двух карандашей втянула трупик внутрь, положила его
