Стейс Крамер - Мы с истекшим сроком годности
– Ну и как вам остров? – спрашивает она.
– Там чудесно, – отвечает Брис.
– Ты нас сильно напугала, Карли, – говорит Андреа.
– Я знаю. Мне жутко неудобно.
– Завтра я отправлюсь в аэропорт, чтобы поменять билеты, – говорит Эдриан.
– Зачем? Наш вылет в Новую Зеландию будет только через четыре дня.
– Мы не летим в Новую Зеландию. Мы не можем больше рисковать твоим здоровьем.
– Вот как? И кто это решил?
– Мы все, – говорю я. – Так будет лучше.
– Значит, вы решили все за меня… Прекрасно.
– Карли, мы проведем здесь еще две недели, ты походишь на процедуры, придешь в форму, а затем мы отправимся обратно в центр, – спокойным тоном поясняет Эдриан.
– Я никуда не поеду до тех пор, пока не доберусь до Новой Зеландии! Неужели мы проделали такой путь, чтобы, едва дойдя до конца, вернуться обратно? Вы думаете, что я слаба и с каждым днем разваливаюсь по частям? Вы правы, но вы не вправе принимать за меня решения! Я… люблю вас. Это чистая правда. Я умоляю, я заклинаю вас, помогите мне закончить начатое. Пожалуйста.
В комнате воцарилось молчание. Мы переговариваемся без слов, обмениваясь лишь взглядами.
Я не могу ничего сказать. Я разделилась на две половины, одна из которых требует, чтобы Карли вернулась в центр, потому что чем больше времени мы проводим вдали от него, тем хуже ей становится. Другая половина, более упрямая и позитивно мыслящая, отстраняя мысль, что Карли нуждается в постоянном присмотре врачей, тешит себя надеждой, что она гораздо сильнее, чем кажется, и мы пройдем этот путь до конца.
– Если бы я был на твоем месте, – внезапно говорит Том, – я бы просил то же самое. Мы должны поехать в Новую Зеландию.
– Это, конечно, не самый правильный выход, но иначе я поступить не могу. Я согласна с Карли, – говорит Фелис.
– Хорошо, – подытоживает Эдриан. – Только пообещай нам, что за эти оставшиеся четыре дня ты постараешься набраться сил и вновь станешь той Карли, которая готова была спать даже на циновках в дряхлой хижине.
Карли улыбается с облегчением.
– Обещаю. Спасибо вам.
Впервые за все время наших странствий предстоящая долгожданная поездка в Новую Зеландию кажется мне уже не такой манящей, даже наоборот, думая о ней, я то и дело испытываю приступы паники. Как ни стараюсь, я не могу отделаться от мысли, которая засела у меня глубоко в нейронах, что все обязательно пойдет не так, как мы планируем, и это приведет к неизбежным последствиям. Я потеряю Карли. Навсегда.
Из-за этого я вновь не могла сомкнуть глаз две ночи подряд. Впрочем, как и все остальные. Мы не можем найти покоя с того самого дня, когда с Карли случилась неприятность. Я так боялась, что когда-то наступит такой момент, когда вся наша гармония рухнет со страшным грохотом, как подорванное высотное здание. И это произошло.
Единственные, кто кое-как сохраняют спокойствие, – это Дэлмар и Мардж. Они изо дня в день помогают нам справиться с удушающим отчаянием.
Сегодня последний день нашего визита. Мы с горечью в душе пакуем сумки, проверяем сохранность документов. Внезапно в комнату заходит Мардж и предлагает нам немного посидеть в их маленьком саду и выпить кофе. Эдриан, Фелис и Дэлмар в это время находятся в больнице с Карли, на диализе.
В Харви-Бей вновь вернулась спокойная, солнечная погода. Обстановка вокруг нас не может не радовать все органы чувств: сладкий аромат цветов кружится в вальсе с летним ветром, птицы без устали поют, их трели едва нарушают порхание нарядных бабочек и жужжание трудящихся шмелей.
– А как будет по-французски «замечательный день»? – спрашивает Мардж.
– Belle journee, – отвечает Брис.
Мардж пытается повторить, но у нее слабо выходит.
– Наверное, у меня самое скверное произношение, – смеясь говорит она.
– Абсолютно не согласен. У тебя хорошо получается, – подбадривает Брис.
– Меня интересует один вопрос: вы уже столько дней здесь находитесь и ни слова не сказали о своем центре, почему?
– Да что про него рассказывать? – отвечает Том. – Это всего лишь несколько корпусов, набитых инвалидами, большинству из которых за пятьдесят. Там очень тихо, словно на кладбище.
– А когда кто-то умирает, что случается нередко, становится еще тише. Это самые страшные дни, – добавляет Брис.
– А еще каждое утро вместо будильника по радио играет музыка, которая поначалу сводила меня с ума, – говорю я.
– И нельзя не упомянуть про прекраснейшую кухню, – хохочет Андреа.
– Неужели там настолько все плохо?
– Нет, – резко отвечаю я, – на самом деле это всего лишь незначительные мелочи, к ним быстро привыкаешь.
Это становится частью твоей жизни. Когда вокруг тебя множество людей, которые чувствуют твою боль, искренне поддерживают и понимают тебя, то становится гораздо легче. Ты приходишь к мысли, что если эти люди справились, смогли ужиться со своим недугом, значит, и ты сможешь. И это самая прекрасная особенность центра.
Каждый из присутствующих посмотрел на меня и молча кивнул, соглашаясь с моими словами.
– Надо как-нибудь к вам наведаться в гости. Если вы не против.
– Конечно, не против, – радостно отвечает Брис. – Правда, ребята?
– К нам редко приезжают в гости, поэтому твой визит станет настоящим праздником для всех, – говорит Андреа.
Вечером мы устраиваем небольшое прощальное торжество. К нам на ужин являются Элис и Патрик в компании Ксавье и Марин. Они приносят аппетитнейшую золотистую утку, вино и целый пакет сочных яблок с собственной яблони.
Проведя несколько часов за разговорами, изредка отвлекаясь на еду и напитки, я поняла, почему мне так сильно понравились эти люди. Они просты, но в то же время вежливы, начитанны, с прекрасным чувством юмора. Но их самой главной особенностью является то, как они относятся к нам. Они не видят в нас инвалидов. Мы для них совершенно здоровые, крепкие люди. Даже путешествуя по острову Фрейзер, они воспринимали нас на равных и не донимали постоянным, уже ставшим таким противным на слух вопросом: «С вами все хорошо?», который на самом деле должен звучать так: «Вы не устали катить свои дряхлые тельца?» С такими людьми, как они, хочется жить, самосовершенствоваться, не сдаваться. Потому что чувствуешь себя таким же, как они: сильным, уверенным, способным вынести все, что угодно.
Поэтому меня больше не пугают мысли о Новой Зеландии. Мы справимся с любыми трудностями. Мы просто обязаны справиться. Мы проделали такой путь, пересекли тысячи километров, и эта заключительная поездка как итоговый экзамен: мы должны показать то, чему научились за все это время.
Когда тарелки опустели, все перемещаются на пол и на диван. Эдриан берет в руки гитару и запевает песню Эрика Клэптона «Никто тебя не знает, когда ты без гроша», а все остальные, узнав слова этой прекрасной песни, начинают дружно подпевать.
Я решаю ненадолго откланяться, выбираюсь во двор и захожу в свое любимейшее место, в госпиталь. Я осматриваю каждую клетку. Кто-то из птиц уже спит, а кто-то только готовится ко сну. Я подъезжаю к той пострадавшей, которая поступила сюда в тот день, когда мы приехали. Она уже довольно уверенно держится на лапках, хотя ее крылья до сих пор в тугой повязке. В последнюю очередь я навещаю Сицилию.
– Ну что, это последняя наша встреча.
Сицилия, услышав мой голос, медленно перемещается в мою сторону. Я бесстрашно прикасаюсь ладонью к прутьям клетки. Птица активно поворачивает голову то одним боком, то другим, с любопытством разглядывая меня своими маленькими черными глазками, а затем происходит немыслимое. Она расправляет крылья и взлетает на жердочку! Вначале, до конца не осознав, что произошло, я испуганно отстраняюсь, а затем чувствую такую радость, что едва не подпрыгиваю. Вскоре на моих глазах появляются слезы, которые я не сразу замечаю.
– Теперь ты будешь свободна, – шепчу я.
А она довольно смотрит на меня, как бы говоря: «Если я справилась, Джина, то и ты сможешь».
Вот и закончилось наше пребывание в Австралии, в месте, о котором я теперь буду вспоминать с глубоким трепетом и пылкой любовью.
Мы скапливаемся у фургона.
– Я и Мардж очень привыкли к вам. Мы будем за вас переживать, хотя я абсолютно уверен, что у вас все будет хорошо. Я думаю, что сейчас Джон смотрит на нас с небес и улыбается. Скарлетт, ты исполнила его мечту, с которой он каждое утро просыпался. Она облегчила ему путь, его страдания, бессонные ночи. Я желаю вам хорошего пути, вы обязательно доберетесь до своей цели.
Наступили прощальные минуты. Мы обнимаемся, говорим теплые слова друг другу и улыбаемся, стараясь сдерживать слезы, что жгут глаза.
– Подождите! – внезапно говорит Мардж и ускользает во двор, а затем снова появляется с Сицилией в руках.
