Сергей Романов - Нищие
Он осторожно отстранил её от себя и встал с кровати. Сходил на кухню и достал из холодильника початую бутылку джина, который они пили вместе с Инкой два дня назад. Налил полный фужер и, даже не поморщившись, залпом выпил. * Накачиваться алкоголем в трудной ситуации - удел слабых, - с укором сказала Агата.
Юрайт психанул. Ему ещё только не хватало нравоучений, когда Инкина и его жизни висели на волоске. * А ты-то вообще чего здесь делаешь? Забирай свою пищалку, - он ткнул пальцем в сторону футляра со скрипкой, - и брысь отсюда. Тоже мне - наставник. * Ты можешь орать и обзывать меня сколько тебе вздумается. Я не обижусь. Но этим ты делу не поможешь. А у меня, повторяю, есть план. Если ты меня не выслушаешь, то я приведу его в исполнение сама. * Тоже мне камикадзе! - но он сказал эти слова уже без злости, как бы соглашаясь послушать, что за бред может предложить скрипачка в этой ситуации. * Ты ведь знаешь, что Кнорус ко мне не равнодушен... * Дальше можешь не говорить. Ради спасения своей задницы я не позволю кому-то приносить себя в жертву.
Агата подошла к столу и в тот же фужер налила себе джину. * Кавалер называется. Сам выпил, а даме не предложил, - она выпила джин, на несколько секунд зажала рот ладонью и после паузы, словно все обдумав, решительно заявила: - Кто тебе сказал, что я жертва? Между прочим, я не испытывала особой неприязни к Кнорусу. Просто был ты, и я хотела быть с тобой. Но у тебя есть другая девушка, которую ты любишь. И я согласна на равнозначный обмен. Я дам согласие Кнорусу стать его любовницей взамен освобождения твоей девицы. Не так уж он и противен, как я раньше думала. Умный малый. За спиной такого жизнь будет только в удовольствие.
Юрайт долго молчал и смотрел ей в глаза. И хотя она старалась говорить твердо и решительно, все-таки понимал, что Агата готова была пожертвовать собой ради него и Инки.
Конечно, если принять её план, то и Кнорус бы задумался над таким предложением. Он был при деньгах, и его, несомненно, посетила бы идея уехать куда-нибудь из Москвы вместе с Агатой. Скрыться до лучших времен. Юрайт знал, что хотя и был Кнорус жесток к людям и даже к своим браткам, против обаяния Агаты он ничего бы не смог поделать и скорее всего согласился бы на обмен. Но Агата... Сколько раз во время их откровенных разговоров, когда речь заходила о Кнорусе, она делала брезгливую гримасу и переводила беседу на другую тему. Так могла претворяться только очень большая актриса, но Агата таковой не была. И теперь, когда она говорила совсем обратное, Юрайт этому не верил. Или не хотел верить.
Он подошел к ней, взял её голову в ладони и бережно притянул к себе. Едва касаясь, поцеловал её нежно в губы: * Дурнушка моя милая. Пойми, я не хочу больше жертв. Ты не влезала в эту грязь. Ты - в стороне. Я просто не смогу дальше коптить этот свет, если ещё и ты станешь невольной участницей всей этой жестокой игры.
Выпитый джин совсем успокоил его нервы, он обнял её за плечи и прижал к себе. Он чувствовал, как она вся дрожит, как её руки пролезли к нему под футболку и обвили тело. Она тоже все плотнее прижимала его к себе. Он поцеловал её в мочку уха и почувствовал, как она обмякла и стала сползать на ковер. Он тоже опускался вместе с ней и, когда они уже лежали на толстом ковре, обнаружил, что они почти раздеты.
Как и утром, он снова лежал на спине, и снова кружился потолок, расплывался цветными пятнами. Но только теперь рядом с ним тоже на спине лежала Агата. Она ровно дышала, молчала и тоже смотрела в потолок. Им не хотелось ни о чем говорить. Но Юрайт понимал, что теперь, какая-то невидимая веревочка связывала его и Агату. Агату и Инку. Его и Инку. Нет, он ни о чем не жалел. Он был как никогда спокоен и даже благодарен Агате за то, что именно она позволила обрести ему то равновесие, которого так не хватало все эти дни. Теперь он знал, что делать.
Он повернулся к ней и, улыбнувшись, спросил: * Агата, можно любить двоих? * Нет, - ответила она, - мне никогда не улыбалось счастье жить в гареме. * Но я хочу быть с тобой... * Юрайт, - посмотрела она на него с материнской нежностью, - мне кажется, что эти слова ты уже кому-то говорил. Не повторяйся. Давай помолчим. Мне было хорошо с тобой. Мне никогда не было так спокойно и хорошо.
Он лежал и почему-то думал, что время стоит на месте, а бежит только жизнь. Отсчитывая секунды, минуты, часы. И с каждым пройденным часом ему оставалось жить все меньше и меньше. Совсем немного часов. Ни недель, ни месяцев, ни лет, а именно часов. Потому что теперь он все решил окончательно. Он теперь знал, как будет действовать. Но почему-то не хотелось подниматься с ковра. Он лишь лежал и внутренне приказывал самому себе, что, вот пройдет ещё минута, и он обязательно встанет. Но проходила минута, и он у самого себя просил ещё минуту. Потом ещё и еще.
Раздался звонок телефона. И он, словно перед последним боем, как бы подбадривая себя, вздохнул, прыжком встал на ноги и поднял трубку. Краем глаза посмотрел на настенные ходики. Прошло два с половиной часа после разговора с Кнорусом. Это был опять он. * Ну как, не прошло желание поговорить со своей пассией? * Нет. * А мою-то, надеюсь, не трогал? * Не твое собачье дело. * Ого! Видно, она над твоим упадническим настроением хорошенько поработала. Как она в постели? * Передай трубку Инке.
И через секунду, когда он услышал тревожный голос Инки, сердце больно защемило. * Юрайт, я так хочу быть с тобой. * Мы скоро будем вместе. * Ты меня вытащишь отсюда? * Обязательно. * Я хочу быть с тобой. Мне наплевать, что ты нищий... * Они тебя трогали? * Нет, дорогой. Я просто сижу под замком в другой комнате. * А в каком районе ты находишься? * Я не знаю...
Ее голос прервался на полуслове, и трубку взял Кнорус: * Много будешь знать - мало будешь жить. Афинская на месте. Звони. А пока дай на секунду трубку Агате. * Обойдешься.
Но Агата, все ещё лежавшая раздетой на ковре, догадалась, о чем идет речь, с быстротой кошки подпрыгнула к Юрайту и ловко выхватила телефон, сделав протестующий жест рукой, чтобы он не мешал разговору. Юрайт понял, что устраивать какую-либо возню было бесполезно.
Он, не глядя на Агату, натягивал на себя джинсы и футболку и слышал лишь её короткие "да", которыми она защищалась от него, Юрайта, и в то же время во всем соглашалась с Кнорусом. И по этим однозначным и лишенным для него смысла "да" он не мог ни понять, ни догадаться, о чем идет разговор.
Через несколько секунд она положила трубку и, нисколько не стесняясь Юрайта, повернулась к нему и улыбнулась: * Все будет нормально, Юрайт.
Он принес из ванной свой халат и подал ей. * Я не сомневаюсь, Агата. Черт побери, как я люблю вас обоих.
Она приняла халат из его рук и уткнулась в него лицом: * Он пахнет тобой больше, чем ты сам. Подари мне его?
Юрайт недоуменно пожал плечами: * Зачем тебе это старье? * Ну и не надо! - она сделала обиженное лицо и кинула халат на пол. - Мне и без него хорошо. Все! Я приму душ и срочно еду домой.
Увидев, как в беспокойстве вытянулось лицо Юрайта, пояснила: * Скоро шесть вечера. Мать с работы приедет. А ключи только у меня.
Когда она ушла в ванную, Юрайт набрал номер телефона офиса. Сердце вырывалось из груди. Нет, теперь он ничего не боялся - он принимал навязанные ему правила игры. * Слушаю вас, - ответила сама Афинская. * Татьяна Сергеевна, это Юрайт. * Да, дорогуша. Совсем я тебя потеряла. Ты, наверное, всю свою квалификацию утратил - головой не дрочишь, деньги не просишь. Кстати, ты выполнил мое поручение, о котором я тебя просила? * Нет. * Почему? - её удивление было неподдельным. * Не было необходимости. * Почему? - ещё больше удивилась Афинская, и он даже представил, как она потянулась за сигаретой.
Теперь он знал, как повернуть разговор дальше. * Потому что операция "Монахиня" - дело моих рук, - ответил он, и тут же услышал, как она задорно рассмеялась. Но он не стал ждать дальнейших насмешек и сказал: - Когда вы мне давали это задание, я хотел сразу признаться. Но мне нужно было поехать в табор, чтобы получить свою долю и привезти её вам. * Ну и что, получил?
Он выдержал многозначительную паузу, словно давая понять своей патронессе, что ужасно боится отвечать на этот вопрос, и затем, как бы собравшись с духом, выпалил: * Они меня обманули, Татьяна Сергеевна. В назначенное время на встречу никто не пришел, а табор со своего места стоянки быстро снялся. Цыгане исчезли.
Афинская все ещё посмеивалась в трубку. Но уже по всему было видно, что червячок сомнения закрался ей в душу. * Вчера вечером такими же байками меня кормил Яхтсмен. Когда он приехал на встречу с Кнорусом, тот, не моргнув глазом, обвинил во всех смертных грехах тебя. * Но он действительно прав. * Я ведь ещё не совсем выжила из ума, Юрайт. Когда монашки гребли деньги с шоферов и пассажиров, ты был в застенках у Яхтсмена. Ты просто не мог под стражей руководить и обеспечивать контроль над таким грандиозным мероприятием. Да будет тебе такое известно. * Вы просто меня плохо знаете. Да ведь и сами учили, что самое важное, все отработать на репетиции и провести подготовку. А затем появиться в нужный момент в нужном месте и получить то, что причитается за работу. * И сколько, извини за нескромный вопрос, тебе причиталось за работу? * Сорок процентов. * Это сколько же в деньгах? * Около трехсот миллионов.
