Тайны Дивнозёрья - Алан Григорьев

Дивий воин на мгновение задумался — аж дышать перестал, — а потом обреченным голосом вымолвил:

— Ну, присылай. Если уж леший эту штуку освоил, то я тоже как-нибудь разберусь.

Тайка смеяться не стала: понимала, что Яромиру не так-то просто сладить с человеческой техникой.

Она приложила обрывки оберегов друг к другу и несколько раз щелкнула камерой.

— Так, отправляется. Получил?

Воцарилась тишина, слышалось только сосредоточенное сопение и звук, похожий на клацанье ногтя по экрану. Так прошло минут пять.

«Эй? Ты еще там?» — хотела было спросить Тайка, как вдруг в трубке дивий воин выдохнул что-то на незнакомом языке (судя по интонации, какое-то ругательство), а потом выпалил:

— Быстро ложись спать! Дело очень серьезное.

— Эй, не пугай меня так, слышишь? А то я от волнения всю ночь глаз не сомкну. Хоть скажи, что это за закорючки такие?

Тайка старалась говорить с насмешливыми интонациями, но внутри у нее все похолодело: Яромир — это вам не Пушок, зазря шум поднимать не будет.

Ответ, как и ожидалось, ее совершенно не порадовал:

— Это навьи письмена, дивья царевна. Язык Кощеевой страны.

— А что там написано?

— Понятия не имею. Но уверен в одном: смертному чародею их знать неоткуда.

— Так, может, ему кто-то из навьих людей приснился и научил? Ну, как царь Радосвет учил мою бабушку? — По угрожающему сопению в трубке Тайка почувствовала, что Яромир начинает злиться (он всегда гневался, когда что-то шло не так, как ему хотелось), и поспешно добавила: — Ладно-ладно, я поняла. Все потом. Ложусь. Уже почти сплю.

— Жду тебя, — дивий воин отключился, и Тайка со стоном откинулась на подушки:

— Ну елки-палки!

Пушок опасливо прижал уши, Берендей юркнул под стол, а Марфа, наоборот, высунулась из-под одеяла. Лицо у нее было раскрасневшееся, заплаканное.

— Вы все слышали? — догадалась Тайка.

Коловерша распушился, выгнул спину, как напуганный кот, и стыдливо проворкотал:

— Знаете, а я, пожалуй, сегодня опять на балконе переночую. У меня там уже лежаночка приготовлена, гнездышко уютное — чего добру-то пропадать. Да и ночи пока не очень холодные…

«Не очень холодные», как же! Это в конце октября-то! А, ну и ладно — не станет же она, в самом деле, придираться к словам? Пушок и без того храбрился как мог. За последние полгода он стал намного решительнее, но нельзя же было требовать от коловерши невозможного…

А самой Тайке, похоже, именно «невозможное» и предстояло совершить. Во-первых, хочешь не хочешь, а надо было заснуть — и это во взвинченном состоянии! Во-вторых — убедить царя Радосвета и Яромира прислушаться к словам Лиса и проследить, чтобы во время беседы эти горячие дивьи и навьи парни не переубивали друг друга. Ну и в-третьих — в ближайшие дни кровь из носу разобраться с мутным колдуном Сергеем, разбрасывающим навьи письмена по квартире ее матери.

Тут каждая задача и по отдельности-то была сложной, а уж все вместе казались почти невыполнимыми… Но Тайка была не из тех, кто отступает перед трудностями.

— Все, тихо! — шепотом скомандовала она, щелкнув выключателем. — Всем спокойной ночи!

Связанные судьбы

Едва заснув, Тайка вновь оказалась на туманной дороге снов, но испугаться не успела: перед ней прямо в воздухе возникла золотая путеводная нить. Похоже, дедушка загодя позаботился, чтобы она не заблудилась.

Тайка припустила бегом, а свежий ветер помогал ей, подгоняя в спину. Поэтому в тронный зал она не вошла, а прямо-таки ввалилась, ободрав ладони о дощатый пол.

Радосвет дернулся, словно собирался вскочить и помочь ей встать, но вовремя опомнился, что он тут вообще-то царь, а царям суетиться не след. Да Тайка уже и сама встала, отряхнула колени и, не придумав ничего лучше, выпалила:

— Доброго вечерочка!

Лис, подпирающий спиной одну из белокаменных колонн, зааплодировал:

— Впечатляющее появление, ведьма! — Его голос звучал как-то глуховато. Тайка не сразу поняла, в чем дело, а когда разглядела — очень удивилась. Зачем он напялил этот странный платок, закрывающий половину лица? Прежде она такое видела только в фильмах про ковбоев.

— Вообще-то это было не смешно, а больно, — огрызнулась она.

Яромир закатил глаза, но ничего не сказал. Оно и к лучшему: хватит с нее одного зубоскала.

— Иди сюда, родная, — бабушка Таисья указала внучке на стул подле себя.

Ну, то есть как «стул» — вообще это был настоящий трон. Не такой, как у царя или царицы, а поменьше, но красивый — глаз не оторвать. Из темного лакированного дерева, весь покрытый ажурной резьбой. На сиденье лежала алая бархатная подушечка с золотыми кистями. Это что же, у нее теперь свое место есть? Как у настоящей дивьей царевны? Не то чтобы Тайка на что-то претендовала, просто ей было очень приятно, что дедушка с бабушкой о ней подумали.

Когда она проходила мимо Яромира, тот вдруг загородил ей дорогу и, пока Тайка в недоумении хлопала глазами, взял ее ладони в свои и что-то шепнул на своем языке. Ссадины исчезли, словно их никогда и не было, а дивий воин посторонился, пропуская ее к трону. Тайка поблагодарила его кивком. Эта забота была неожиданной, но приятной. Пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы перестать так счастливо улыбаться и принять более серьезный вид.

— Теперь, когда все в сборе, мы готовы выслушать тебя, Лютогор.

Обычно радушный царь сейчас выглядел донельзя суровым, его профиль казался словно отчеканенным на монете. В такой торжественной обстановке Тайка чувствовала себя немного неловко. Она-то попала в этот сон в клетчатой рубашке и потертых джинсах, а бабушка с дедушкой разоделись, словно на парад: алые с золотом одежды, венцы с драгоценными каменьями, длинные, в пол, рукава… в общем, чтобы сразу было видно, кто тут царь и царица. Яромир тоже обрядился в красный кафтан — такой же, как носили ребята из его дружины. На перевязи, украшенной чеканными бляшками, висел меч, а спущенный с одного плеча плащ был оторочен белым песцовым мехом. Ишь, красавчик!

А вот Лис так и явился в своем растянутом свитере и джинсах с протертыми коленками, будто бы не в гости к правителю соседней страны пожаловал, а на дачу картошку копать приехал. Наверное, он сделал это, чтобы досадить Радосвету. Но, признаться, при взгляде на него Тайке немного полегчало: хорошо, что не она одна явилась на совет не