Стейс Крамер - Мы с истекшим сроком годности
– Знаете, что меня больше всего поражает? – говорит Эдриан. – С какой точностью он все излагает в каждой подсказке. Словно он уже бывал в этих местах ранее.
– Джон готовился к этому путешествию основательно, потому что он знал, что Скарлетт отправится по его следам.
Дэлмар встает, на пару минут покидает нас, а затем возвращается с письмом в руках.
– Это для вас, – говорит он Карли. – Джон прислал мне его, уже находясь в Новой Зеландии.
Карли аккуратно берет письмо, словно ей передали бесценный артефакт. Медленно раскрывает его, достает ключ из конверта и начинает читать:
«Дорогая Карли, я очень надеюсь, что ты прочтешь это письмо.
Твое пребывание здесь я расцениваю как доказательство любви ко мне. Я бесконечно благодарен тебе за это.
Последние несколько ночей мне снится один и тот же сон: я вижу тебя, как в день нашей первой встречи, такую юную, безмятежную. Помнишь, как ты застенчиво улыбалась, глядя на меня, а я лишь молчал – я онемел, увидев тебя. В тот день я понял, что ты завладела моим сердцем раз и навсегда.
Я так люблю тебя, Карли. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе вообразить. Я благодарен тебе за все эти прожитые годы. За все те тяжелые минуты, в которые ты была рядом со мной и спасала меня своей поддержкой. За все те счастливые минуты, которые ты дарила мне. За всю ту заботу, за внимание, любовь и искренность.
Мне так печально покидать тебя. Моя душа разрывается на части, и эту боль ничто не может унять.
Я люблю тебя, Карли.
Я навеки с тобой.
Новая Зеландия. Южный остров. Крайстчерч, Клэйтон-стрит, 11. Ячейка 269».
В комнате повисла тишина. Я, Фелис и Андреа едва сдерживаемся, чтобы не зареветь от трогательности этой истории, которая поражает до глубины души. Карли прижимает к сердцу письмо, зажмуривает глаза, и мы видим ее слезы.
Сейчас мы находимся на пирсе, что в нескольких метрах от дома наших новых знакомых. Дэлмар и Мардж настояли на том, что всем нам нужно прогуляться перед сном, избавиться от тяжелых мыслей.
– Джон любил это место. Он даже признался, что красивее заката он нигде не видел. Каждый вечер он выбирался сюда и провожал солнце. Больше всего меня удивляло в нем то, как он смотрит на этот мир. Он мог найти красоту и изящество во всем, куда бы ни посмотрел.
– Да уж, – говорит Карли. – Помню, с каким удовольствием он смотрел на облака, которые группировались в причудливые фигуры. Я говорила ему: «Джон, это всего лишь облака, совокупность мельчайших капель воды, и только». А он мне с улыбкой отвечал: «А бриллиант – это всего лишь камень, а северное сияние – всего лишь люминесценция верхних слоев атмосферы. Если постоянно относиться ко всему с мыслью „это всего лишь“, то наша жизнь будет абсолютно блеклой, лишенной всякого смысла».
В следующее мгновение мы видим то, что заставляет мое сердце подпрыгнуть, застыть на мгновение, а затем плюхнуться вниз и задрожать от восторга.
– Это не галлюцинации? – спрашивает Том.
– Нет, это визитная карточка нашего Харви-Бея, – говорит Мардж.
Всего в нескольких метрах от нас выпрыгнул кит! Самый настоящий кит! Многотонное млекопитающее выныривает из воды, захватывает воздух и с шумом вновь погружается в воду, взмахнув гигантским хвостом и подарив прощальный салют в виде столба брызг. Затем показывается еще один и еще.
Мы смотрим, разинув рты, забывая моргать и дышать.
– Вам повезло. Именно в этот период начинается миграция горбатых китов. Этот залив их излюбленное место.
У меня просто нет слов. Я никогда не видела ничего подобного.
Киты один за другим показываются, разрезая водную гладь, будто специально демонстрируя свою красоту и величие.
Насколько же прекрасна жизнь! Сколько в ней удивительного и невероятного, опасного и завораживающего. Как мало я еще видела в жизни, и как много я хочу познать.
«Спасибо, Джон Хилл, – мысленно говорю я. – Спасибо, что привели нас сюда. Это того стоило».
Глава 23
Этим утром нам с Эдрианом поручили важное задание – купить на местном рынке, что находится у пляжа, самую вкусную рыбу для ужина. На рынке просто сумасшедшая атмосфера. Впрочем, это главное свойство всех рынков мира, в какой бы стране ты ни был, есть место, где собираются огромные толпы туристов, желающих полакомиться чем-нибудь необычным, и толпы продавцов, которые ни на секунду не перестают горланить, призывая купить их товар. И как у них только связки остаются целыми? Не понимаю. На рынке тебя могут и обокрасть, и накормить, и удивить баснословной ценой за ничтожные граммы. В итоге, побродив по этому эпицентру крика и самых разных запахов, мы нашли прилавок с рыбами и немного расспросили небольшого сутулого старичка о том, какая рыба в Австралии самая вкусная. Он, как нам показалось, совершенно откровенно признался, что самая лучшая рыба – самая дорогая, и ей оказалась баррамунди. Она еще жалобно трепетала жабрами, а застывшим взглядом будто молила нас о пощаде. Мы соглашаемся ее купить, а в благодарность радостный продавец положил нам в отдельный пакет несколько мидий.
Выбравшись с рынка, мы единодушно решили немного прогуляться по пляжу. Там мы заметили нескольких детишек, которые что-то громко обсуждали и писали какие-то записки, а затем скручивали их в трубочку и просовывали в бутылку.
Нас страшно заинтересовали их действия.
– Привет, – говорю я, – а что вы делаете?
– Мы пишем желания, а потом бросим их в море, чтобы добрый кит отнес их в Страну Желаний, – говорит маленькая, курчавая, светловолосая девчушка.
– А есть такая страна? – спрашивает Эдриан.
– Конечно! – уверенно отвечает она. – Хотите загадать?
Эдриан смотрит на меня, улыбаясь.
– Да.
Девчушка отходит назад, берет в руки клочок бумаги и карандаш, а затем возвращается к нам.
– И что ты хочешь загадать? – спрашиваю я.
– Сейчас увидишь.
Эдриану требуется пара минут, чтобы написать желание, после этого он отдает бумажку мне.
– Если показать кому-то свое желание, то оно не сбудется, – говорит девочка.
– Хорошо, – говорю я. – Придется мне умереть от любопытства.
Желание отправляется в бутылку, та, в свою очередь, крепко закупоривается и оказывается в руках Эдриана.
– Теперь нужно ее закинуть далеко-далеко, – слышим мы очередное наставление маленькой незнакомки.
Эдриан замахивается и отпускает нашу «капсулу желаний». Та плюхается в море.
Мы все вместе смеемся, детишки хлопают в ладоши.
«Я так люблю эту жизнь», – проносится у меня в голове.
Австралия полна сюрпризов. Солнечное утро неожиданно превращается в дождливое, холодное. Люди начинают спасаться от ливня, разбегаются кто куда, пряча голову под пакетом или же кофтой. Мы с Эдрианом, промокшие до нитки, находим небольшое укрытие – остановку, по железной крыше которой с силой барабанит дождь.
– Замерзла?
– Нет, – говорю я дрожащими губами.
Эдриан берет меня на руки, словно ребенка, садится на лавку и прижимает меня к своему мокрому, дрожащему телу. Я прижимаюсь в ответ, и становится немного теплее.
– Кажется, мы надолго здесь застряли, – говорю я.
Эдриан еще крепче меня обнимает.
– Помнишь тот день, когда ты мне призналась? Я так жалел потом, что не ответил тебе сразу же взаимностью, ведь еще с самой первой нашей встречи я не мог выкинуть тебя из головы. Ты безумно красивая, неимоверно умная для своего возраста. У меня было много девушек, но как бы это сентиментально ни звучало, ты не такая, как они, ты – удивительная. Я могу часами на тебя смотреть, часами слушать тебя, да и просто сидеть с тобой в тишине, но… Я так боюсь сделать что-то не то, ранить тебя. Мой отец говорил: «Всегда найдется тот, кто подарит счастье, и тот, кто причинит боль. Но гораздо хуже, когда это один и тот же человек».
Вмиг мое сердце начало биться с той же скоростью, с какой ударяются капли дождя о влажную землю. Где-то в животе я чувствую, как зарождается тепло, которое волнами поднимается по всей верхней части моего тела и отражается ярким, горящим румянцем на моих щеках.
– Я влюблен в тебя, – говорит он. – Я безумно влюблен в тебя, Вирджиния.
Я, Том, Андреа, Брис и Фил вызвались помочь Мардж в «птичьем госпитале», в то время как Фелис и Карли хозяйничают на кухне, а Дэлмар и Эдриан заняты мужским разговором.
Несмотря на весьма специфический запах «госпиталя», бывать здесь мне очень нравится. Я прониклась всем сердцем к птицам, мне так нравится за ними наблюдать, ухаживать. Здесь я нашла истинное душевное блаженство.
Мардж выделила нам по одной клетке. Мы должны очистить ее от помета и наполнить поилку водой. К одному из железных прутиков каждой клетки прицеплена бирка с именем птицы.
