Девочка из черного мрамора - Ася Александровна Плошкина
Голос в наушниках – мягкий, с хрипотцой – почти шептал:
…And let me crawl inside your veins,
I’ll build a wall, give you a ball and chain,
It’s not like me to be so mean,
You’re all I wanted,
Just let me hold you like a hostage…
«Я в твоих венах. Я построю стену и скую тебя цепями. Ты у меня в заложниках». Слова прозвучали жутковато. Перед глазами встала чужая рука с зажатым в пальцах карандашом. Совсем тоненькая, покрытая шрамами. Рука Ангелики Нойманн, девочки, которая жила здесь больше семидесяти лет назад. И до сих пор живет – в своих дневниках, в своих игрушках, в рисунках. И…
«Я заползу в твои вены…»
Тамара переключила песню. Ей все еще хотелось верить, что Ангелика тут ни при чем и рисунки – исключительно ее заслуга. Но она знала, какая она, знала, на что способна, а на что категорически нет. Лера была права: так не бывает. И никакой чудо-программы в этой школе нет. И мысль о том, что она вдруг стала рисовать, как талантливая художница, которая много лет оттачивала мастерство, была, пожалуй, еще более фантасмагорической, чем идея о мертвой девочке, частичка которой осталась жить в этом доме и выбрала Тамару в качестве… кого? Подруги? Инструмента?
Она приняла подарок. Она сказала спасибо. И создала Тамариными руками удивительный рисунок. Если это не подтверждение ее присутствия, то что тогда? И если, содрогнулась Тамара, она сама все это выдумала, инсценировала, сама писала инициалы на рисунках, саму себя убедила, что слышит музыку и шорохи с чердака… Значит, она абсолютно сумасшедшая. Поехавшая. Бесповоротно кукукнутая. Уже даже непонятно, что из этого всего будет меньшим злом.
Тамара выбрала из своего плейлиста что-то динамичное, сделала звук погромче и, не особенно вслушиваясь в слова, бодро зашагала по дорожке в такт музыке. Хотелось, чтобы мысли хотя бы ненадолго ушли. Немного успокаивало только одно: если станет совсем плохо, она в любой момент может позвонить родителям, объяснить все и попросить за ней приехать.
Она дошла до пункта охраны. Вспомнила, что сразу за воротами, если пройти немного вперед, есть небольшой продуктовый. Сельский магазинчик, ничего примечательного. Но там можно купить колу и чипсы, по которым она внезапно соскучилась. Мама называла это все мусорной едой и говорила, что есть такое – себя не уважать. Отчасти Тамара даже была с ней согласна, но за последний месяц она так устала от «правильной» пищи – всех этих котлеток на пару, запеченных овощей, бурого риса и цельнозернового хлеба, – что желудок нестерпимо требовал каких-нибудь гадостей. Чем сильнее себя ограничиваешь, тем больше вероятность в итоге сорваться.
Охранникам Тамара назвала свою фамилию, заверила, что прогуляется только до магазина и обратно, они даже смогут наблюдать за ней из своей будки. Имя Тамары и ее фото были в списке тех, кому можно выходить за территорию школы, правда, в сопровождении сотрудников. Но особенно возражать никто не стал.
Уже на выходе из магазина Тамара увидела старушку, которая устроила из деревянных ящиков импровизированный прилавок и продавала пару пакетов неказистых маленьких яблок и несколько букетов пышных астр. Таких бабушек – с цветами, яблоками, малиной или вязаными носками – кажется, можно увидеть в любом уголке России, у любой дороги, будь то четырехполосное шоссе или раздолбанная грунтовка.
Тамара задержалась около этого стихийного «рынка» всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы старушка оживилась и стала подзывать ее к себе:
– Подойди, внучка, подойди. Хочешь яблочек? Свои, из сада. Или цветочки? Поставишь в вазу, будет красиво. Недорого продаю!
Тамара вздохнула и поняла, что теперь не отвертится. Свободной от покупок рукой она принялась шарить в кармане, надеясь найти там достаточно наличных.
– Ну что, – продолжала старушка, – возьмешь? Смотри какие!
– Красивые, – согласилась Тамара.
– Цветы сто рублей за букетик, яблочки пятьдесят за килограмм. Бери, внучка, бери…
– Ага… – Тамара все-таки нашарила несколько бумажек и принялась отсчитывать нужную сумму.
– А ты сама-то откуда? – Бабушка вытащила букет из ведерка и замызганным полотенцем промокнула стебли. – В санаторий, что ли, приехала?
– В какой санаторий? – Тамара подняла голову.
– Ну как в какой? Вот в этот же. – Старушка махнула рукой в сторону школы. – В тот, который в немецком особняке.
– Там не санаторий. – Тамара отдала деньги, сунула под мышку пакет яблок. И подумала, что это странно. Официант в кафе в Зеленоградске тоже говорил именно про санаторий. – Там школа.
– Школа? – На лице старушки отразилось непонимание. Потом уголки сморщенных, окруженных запеченной кожей губ поползли вниз. Старушка покачала одетой в платок головой, трижды перекрестилась. – И правда, школа. Все время забываю, память уже не та. Что ж они творят-то? Зачем опять школу-то открыли? Зачем опять детей… Мало им, что ли, тогда показалось? Ох, господи… А потом еще удивляются, что собаку у кого-то задрали. И будут говорить, что волки. Так то не волки, то… – Она снова покачала головой, запричитала что-то неразборчиво. Потом взгляд ее выцветших, белесых глаз вцепился в лицо Тамары, и женщина очень строго сказала: – Уезжай лучше отсюда, внучка. Обязательно уезжай. Нехорошее место.
– Почему… – начала Тамара.
И осеклась, потому что рядом с ней затормозила новая иномарка красивого ультрамаринового цвета. Стекло возле водительского сиденья опустилось, показав немного удивленное, но, как всегда, приветливое лицо Озерова.
– Тамара? Решила прогуляться?
Глава 24. Не сворачивай
– Да, немного… – Тамара занервничала, пытаясь сообразить, сделала ли она что-нибудь не так и может ли ей грозить какое-нибудь наказание.
– Отлично. Я тоже ненадолго уезжал, нужно было прокатиться до города. Сейчас еду назад. Тебя подвезти?
– Я даже не знаю… – Тамара растерялась. Это было жутко неловко. И если кто-то увидит… Лера и так всем рассказывает, что Тамара дружит с учителями.
– Садись, сейчас дождь пойдет.
Тамара подняла глаза к небу. Тучи бродили низко, тяжелели с каждой минутой. К тому же придумать вежливый отказ у нее никак не получалось. Поэтому она забрала у старушки свои цветы, сказала спасибо и пошла к машине. Старушка, глядя ей вслед, еще раз перекрестилась.
– Поддерживаешь местный малый бизнес? – подмигнул Озеров,
