Индейские сказки - Эрнест Сетон-Томпсон

старого Дикобраза превратили в рыбу, его дети начали очень беспокоиться из-за его исчезновения и бросились повсюду его искать. Наконец они влезли на высокий каштан, чтобы осмотреть окрестности. Случилось как раз в это время мимо проходить Ваконде, и маленькие дикобразы, считая, что они в полной безопасности, принялись дразнить Его и показывать Ему языки. Не то чтобы они были злыми, в глубине души они были добрыми и славными, просто их плохо воспитали, настолько плохо, что, когда Ваконда решил подойти поближе, они начали пыхтеть и болтать всякую ерунду в Его адрес. Но Ваконда сжалился над ними — ведь Он забрал у них отца — и промолвил:

— Похоже, вы хорошо здесь устроились, малыши, так что оставайтесь здесь навсегда. — И Он прикоснулся к каждому своим волшебным жезлом и превратил их в колючки, которые тут же плотно приросли к дереву. Вот как всё это получилось. Так они и висят теперь на веточке Каштана, как компания маленьких дикобразов, колючие, опасные, совершенно невоспитанные, но внутри у большинства из них доброе сердце.

Откуда взялась карликовая сова

После того как Великий Дух Ваконда завершил творение мира и создал всех живых существ, он сделал Гитчи Ококоху. Это создание было похоже на сову, только несравнимо больше — оно вообще оказалось больше всех, а голос у него был таким громким, словно грохот водопада, когда река переваливается через каменистый хребет. Он казался таким большим, что решил, будто это он сам всё сотворил на свете, и совсем раздулся от важности. Он позабыл о Великом Духе, и тогда тот решил его проучить.

Он позвал Синюю Сойку, известную лесную интриганку, научил её, что делать. Сойка тут же взлетела на вершину горы, на которой сидел Гитчи Ококоху и вопил во всё горло. Сойка подлетела к самому его уху и прощебетала:

— Бедняжка Гитчи Ококоху, и ты считаешь, что у тебя громкий голос? Ты бы послушал Ниагару, тогда бы постеснялся своего писка!

Гитчи Ококоху так рассвирепел, когда услышал, что его громкую великую песнь называют писком, что тут же закричал ещё громче:

— Ниагара! Ниагара! Я больше не могу слышать про Ниагару. Сейчас я пойду и заглушу её грохот своим голосом.

Полетел он к Ниагаре, а Синяя Сойка, посмеиваясь, последовала за ним, чтобы поразвлечься.

Теперь надо сказать, что, когда Великий Дух создал Ниагарский водопад, он произнёс следующие слова: «Теки вовеки!» И не успел он вымолвить последнее слово, как вода подхватила его и с грохотом обрушилась вниз, с тех пор она и рокочет не переставая: «Вовеки! Вовеки! Вовеки!»

Ну так вот, когда они добрались до Великой Ниагары, Сойка промолвила:

— Ну что ж, Гитчи, могу с тобой поспорить, что я права.

Гитчи Ококоху начал орать, чтобы заглушить шум водопада, но его голос даже не был слышен.

— Ва-ва-ва! — выкрикивал Гитчи Ококоху и умолкал, чтобы набрать воздух.

— Вовеки, вовеки, вовеки! — спокойно, уверенно и безостановочно ревела река.

— Ва-ва-ва!.. — изо всех сил выжимал из себя Гитчи Ококоху, но грохот воды заглушал его голос, так что он сам едва его слышал.

И тогда он почувствовал себя таким невзрачным и маленьким, а как только он почувствовал себя таким — странная вещь, он и в самом деле начал уменьшаться в размерах. Он становился всё невзрачнее, невзрачнее, пока не стал меньше воробья. И голосок у него теперь был тоненьким, словно звук капели: «Тинк-тэнк-тинк! Тинк-тэнк-тинк!»

Поэтому-то индейцы и прозвали самую маленькую из сов Плачущая Птица: звуки из её горла капают, как вода. Когда-то она была самым большим созданием, а теперь обречена быть самой маленькой совой из-за того, что её обуяла гордыня и она позабыла о Великом Духе.

Как появилось бабье лето

Правитель Мира, Великий Дух Ваконда, трудился всё лето, созидая горы, леса и озёра. А когда наступила осень, с деревьев облетели листья, Он опустился на землю и раскурил свою трубку, чтобы спокойно осмотреть всё, что было создано его руками.

Не успел Он это сделать, как подул северный ветер, ибо приближалось Холодное Время Года. Пепел и дым из трубки полетели Ваконде прямо в лицо. И тогда Ваконда сказал: «А ну, ветра, прекратите дуть, я ещё не докурил свою трубку». И тут же, конечно, наступило полное безветрие.

Правитель Мира, Великий Дух Ваконда курил десять дней, и за всё это время в небе не появилось ни облачка — ведь облака пригоняет ветер, а всё это время стояла тихая, солнечная погода. Но из-за того, что не было ни малейшего ветерка, дым, выходивший из трубки Ваконды, никуда не относило, и он повисал, словно дымок, поднимающийся над типи[2] на рассвете, и расползался по лесам и долинам голубоватой мглой.

Наконец Великий Дух завершил свои размышления, трубка его погасла. Он вытряхнул из неё пепел, и тут же, как по сигналу, подул северный ветер. Завывая и гоня перед собой опавшие листья, он обрушился с гор, подавая знак всему живому, что пора готовиться к зиме.

С тех пор так и повелось в царстве Матушки Заботы. Когда листья уже начинают опадать, но Ледяной Царь ещё не соизволил явиться, ненадолго наступает пора тихих и призрачных дней, когда Великий Дух курит свою трубку и дым из неё стелется по земле. Индейцы так и называют их — Дни Трубки, а мы зовём их Бабьим Летом.

История Белой Малиновки, или откуда взялся Дикий Калган

Заметил ли ты, что летом в наших лесах нет белых птиц? Матушка Забота давным-давно взяла за правило отправлять всех белых птиц на север весной, когда сходит снег. И они её примерно слушались и летели к южной границе тающего снега.

Но случилось так, что один из самых сладкозвучных певцов — белоснежная тундряная малиновка с золотым клювиком и рубиновыми ножками, — улетая к северу со своей невестой, вынужден был остановиться, так как его подружка повредила крыло и не могла лететь дальше.

Им ничего