Unknown - i 77d6616899b694e2
Аматэрасу, ками солнца. Она выглядела так же, как и на поляне с Томо и Джуном, но
все же чем-то отличалась. Она была более настоящей, была выше. Она источала силу. Она
улыбнулась, но это пугало.
Ее заколка с нитью бусин звякнула, когда она склонила голову, говоря жутким
голосом, что отдавался эхом в пустом пространстве. Она говорила на японском, но я не
могла понять, что именно. Ее речь была слишком официальной и древней.
- Простите, - сказала я. – Но я не понимаю.
- Я так долго пыталась поговорить с тобой, - сказала она, - что мой голос пересох от
этих усилий, - она заговорила на современном японском так же умело, но с недовольной
ноткой, словно человек, что притворялся, что рад принять подарком то, что у него уже
есть.
- Кто плачет? – спросила я, глядя на врата.
- Ками нужны слезы, - сказала она. – Мы так долго плакали, что затопили мир.
Я пыталась вспомнить вопросы, что появятся у меня, когда я проснусь. Я могла
сейчас спросить у нее, но голова была словно в тумане, я едва помнила, что сплю, что
реальность иная.
- Тсукиѐми, - выдавила я. Правильно? Голос не звучал сонно. – Как его остановить?
- Томохиро – потомок бедствия.
- Что мне делать?
- Безнадежно, - сказала она, словно повторяла уже не в первый раз. – Ничего не
поделаешь.
Я посмотрела на тории, на спину фигуры, сидевшей на коленях на песке. Она была в
белом кимоно, черный оби был завязан на ее спине сложным узлом, все ее тело
содрогалось от рыданий.
Я застыла, глядя на нее.
- Но Тсукиѐми, - сказала я. – Тсукиѐми пытается захватить Томо.
Аматэрасу склонила голову на бок, глаза ее были черными озерами.
- Тсукиѐми мертв. Он давно покинул этот мир.
Рядом с плачущей девушкой появилась другая фигура – парень лежал на земле перед
ней, он словно упал с высоты, нога была странно вывернута.
- Зеркало это видело, - сказала Аматэрасу. – Ничего не изменить.
Я шагнула к девушке и парню, босые ноги оскальзывались на колючем песке, я шла
медленно. Девушка была в кимоно фурисодэ с длинными рукавами, что ниспадали на тело
парня и на песок, края белой ткани были испачканы чернилами. Девушка подсунула руку
под шею парня, и его голова неестественно откинулась назад, медные пряди разметались
по песку. Все внутри меня сжалось, когда я посмотрела на знакомое лицо.
- Томо, - выдохнула я, падая на колени на песок. Следы чернил покрывали его лицо и
изысканное серебристое одеяние, что было на нем, на ткани виднелись пятна темной
крови. Его глаза были закрытыми, на лице не было эмоций, пока она касалась его руками.
Девушка опустила голову и плакала. Ее длинные черные волосы выбились из
сложной прически и ниспадали ей прядями на лицо. Она подняла голову, чтобы вдохнуть,
и я поняла, что это тоже Аматэрасу. Их было две. Я оглянулась на Аматэрасу в золотом, и
она стояла там, сцепив руки на краю бронзовой рамы огромного зеркала, что возвышалось
из песка до ее бедер. Я уже видела это зеркало, в него смотрелся Джун на поляне, когда он
узнал, кто он на самом деле.
Девушка всхлипнула, черные слезы потекли по ее щекам. Слезы из чернил. Я
протянула руку к ней.
- Кэти! – раздался голос. Я подскочила, испугавшись, что меня узнали в этом
странном мире. Я хотела проснуться. Я ущипнула себя за руку и потянула за кожу. Не
хотелось больше ничего знать. – Кэти, - снова сказал голос, и туман теней отступил.
Это был Джун, он стоял на одном колене, облаченный в сломанную броню, лицо его
покрывали струи чернил. Он был в шлеме с золотыми рогами, но один из них был сломан,
оставив зазубренный край, осколок лежал на песке и траве у его ног.
Нет, на песке был не рог. Он был другой формы и слишком… острым.
Там был меч, лезвие его было покрыто тьмой.
Моя кровь заледенела. Мир почернел.
- Кэти, - тихо сказал Джун. – Гомэн.
Прости.
Нет. Этого не может быть.
- Абунаи, - предупредил Джун. – Смотри, - я услышала, как песок шуршит под
лапами. Я взглянула на четыре пары сверкающих глаз, четыре рта, полных острых зубов.
Инугами приблизились, пока я не смотрела на них. Они нашли нас. Они рычали и
прижимались к земле, готовясь напасть и уничтожить всех нас.
Я дотронулась до Томо, проведя рукой по его медным волосам, чернила прилипали к
моим пальцам.
Таким был конец всего. Я закрыла глаза, не желая больше ничего видеть.
Инугами набросились.
* * *
Я закричала во тьме комнаты, не понимая, где я, едва слыша, как дверь ударяется о
стену, и Диана появляется рядом, обнимая меня.
- Все хорошо, милая, все хорошо, - приговаривала она, и крики превратились во
всхлипы. Руки горели, я все еще чувствовала, как клыки волка впиваются в мою плоть,
разрывают на клочки. – Это только сон, - сказала она, гладя меня по волосам, я пыталась
успокоиться. – Это не по-настоящему.
Но этот сон казался невероятно реальным. Такими были кошмары Ками? Томо так
страдал каждую ночь?
Я судорожно глотала воздух, пытаясь сосредоточиться на Диане, чтобы комната
перестала кружиться.
- Ты меня слышишь, Кэти? Ты в безопасности. Ты в порядке.
Я кивнула, желая, чтобы так все и было. Сердце причиняло боль, колотясь в груди.
Глаза привыкли к темноте комнаты, но Диана включила лампу, прогоняя серый берег на
задворки моего сознания.
- Спасибо, - сказала я, по щекам текли слезы.
Диана нахмурилась, поджав губы, волосы ее были спутанными.
- Тебе снилась мама?
Я покачала головой.
- Не хочу об этом говорить, - я хотела все забыть. Шелест волн, впивающийся в
колени песок. Запах инугами, вонзившего зубы в плоть…
- Это все, наверное, стресс из-за того происшествия в школе. Отстранить без
доказательств! – она покачала головой. – Им просто нужно было кого-то обвинить.
Я слабо улыбнулась. Было бы все так просто. Диана всегда была на моей стороне,
что бы ни случилось. Я была так рада, что она была рядом.
- Тебе может показаться, что я сделала неправильный выбор, но он не такой, -
сказала я. – Он совсем не такой.
- Тогда тебе стоит привести его сюда, чтобы я сама оценила, ладно?
Я крепко обняла ее, она резко выдохнула. Я напугала ее.
- Ты можешь остаться дома, если хочешь, - сказал она. – После такого в школу идти
сложно.
- Все хорошо. Я, похоже, проснулась, - я не хотела возвращаться в тот сон, в тот мир,
утонувший в слезах ками.
Диана погладила меня по голове и кивнула.
- Я займусь завтраком, - сказала она. – Приходи, когда будешь готова.
Она закрыла дверь, и я свесила ноги с кровати, касаясь ими холодного пола.
Сон казался таким настоящим.
«Зеркало видело это», - сказала Аматэрасу. Она хотела сказать, что это в любом
случае произойдет?
Тот древний меч, что лежал рядом с Джуном в траве, был покрыт чернилами. Мог ли
Джун… убить Томо?
Он убил Ханчи?
Я прошла по холодному полу и выдвинула ящик шкафа, доставая черные гольфы и
бросая их на кровать.
Я не хотела, чтобы чернила управляли моей жизнью. Я хотела, чтобы мы могли
делать выбор сами. Но был ли у нас выбор? Томо уже говорил, что у него этого шанса не
было.
И все равно это был лишь сон. Страшный, но не более.
Я схватила синюю юбку и со стуком задвинула ящик.
Я медлила, сон все еще ярко вспыхивал в голове.
Аматэрасу сказала, что Тсукиѐми давно умер. Значит, есть способ его остановить.
Его уже останавливали.
Я посмотрела на пальцы, вспоминая липкие чернила, что цеплялись ко мне с волос
Томо, что вытекали из его безжизненного тела…
Я должна понять, что делать. И времени почти не оставалось.
* * *
Я знала, что Томо не будет в школе, но все равно разглядывала учеников, что
входили в двери. Они шли группами, смеясь и общаясь, хотя осеннее утро выдалось
холодным. Я плотнее укутала вязаный шарф, дыхание вырывалось паром. У нас с Томо не
было общих уроков, но я знала, что он дома, что в школе его не ждут, и это делало толпу
чужой.
- Кэти!
Я обернулась и увидела бегущую ко мне Юки, прижимающую сумку к черному
шерстяному пальто. Она сунула сумку мне в руки, и я схватила ее, не спросив. Она,
освободив руки, усмехнулась и склонилась, поправляя чулок, что съехал по пути в школу.
- Я рада тебя видеть, - сказала она, выпрямившись. – Я думала, тебя отстранили!
Я вернула ей сумку, она улыбнулась. Наши туфли скрипели на листьях момиджи,
укрывших двор.
- Прости, - сказала я, сцепив пальцы. – Я должна была позвонить тебе и рассказать,
как все прошло.
