Unknown - i 77d6616899b694e2

реагировать на такую выходку в стенах этой школы, - директор отклонился на спинку

кресла. Оно заскрипело, спинка вжалась в стену. – Могу лишь представить, что он был

чем-то отвлечен.

Рука Томо сжалась в кулак.

- Коучо, Кэти с этим не связана, - сказал он напряженным голосом. Зря он так.

Нужно было сохранять спокойствие, иначе проблем будет только больше. И он это знал.

- Как и Томо-сэмпай, - сказала я. Самое время применить вежливые формы на

практике. – Он этого не делал.

- Боюсь, поздно так говорить, мисс Грин, - сказал Йошинома. – Да, у нас нет

доказательств, что это Томо нарисовал те ужасные кандзи на досках, но он был расстроен.

И такой стиль написания кандзи увидишь не у многих. А еще раздевалка… она была

залита чернилами, ученики видела, как он туда шел. Он шел отмывать руки.

- Вы не можете этого утверждать, – я повысила голос. – Это был не он. Мы пришли в

школу в одно время. Это был не он!

Диана коснулась моей руки, предупреждая. Я говорила с директором не так, как

было принято в Японии? Я перегнула палку, но и Йошинома был не прав. Томо ничего

этого не делал, точнее, делали чернила в нем, кровь ками в его венах. Он не хотел, чтобы

это произошло. Он не должен был страдать из-за Тсукиѐми.

Голос Дианы был спокойным, когда она заговорила. Я ни разу еще не слышала ее

такой серьезной.

- Йошинома-сенсей, они хорошие. Кэти старается выучить кандзи, чтобы остаться в

Сунтабе, чтобы догнать одноклассников. Они уж точно не стали бы портить себе будущее.

- Согласен, - сказал директор, склонившись вперед и упершись локтями в стол. – Но

у этого проступка уже появились последствия.

Отец Томо кивнул, но, как оказалось, он просто смотрел на часы.

Йошинома со свистом выдохнул сквозь зубы.

- Честно говоря, некоторые учителя просили об исключении.

Томо судорожно вдохнул, глаза его были круглыми и испуганными.

Отец его уже не смотрел на часы.

- Йошинома-сенсей!

Голос директора был мрачным и монотонным.

- Он не первый раз причиняет неудобства. С первого же года он постоянно попадал в

драки.

Отец Томо выпалил:

- Из-за смерти матери он…

- Это было семь лет назад, Юу-сан. Ходили даже слухи, что от него беременна

ученица высшей школы Кибохан. Такой ученик нужен нашей школе?

Слухи о Шиори дошли и до учителей. Томо сжал ладони в кулаки, лицо его отца

было белым.

- Это ложь, - сказал он, опустив голову, подбородок касался крепко завязанного

галстука.

Я помнила, как этот узел галстука был ослаблен, а пуговица у воротника расстегнута.

Томо смотрел на трясогузок, что летали над Торо Исэки, когда я впервые попала в его

тайное место для рисования. Я хотела взять его за руку, увести отсюда, убежать туда, где

мы будем в безопасности, где никто нас не достанет. Где мы сможем летать.

Йошинома вздохнул.

- А еще ваш друг Ишикава Сатоши получил огнестрельное ранение летом, Томохиро.

Юу-сан, вы знаете, чем живет ваш сын?

Я отвела взгляд от отца Томо, боясь, что эмоции проступят на его лице. Его голос

дрожал.

- Коучо, уверяю вас, Томо не связан с тем, как Ишикава разрушает свою жизнь.

- Но, - продолжал директор, - Юу набрал на предварительных экзаменах высшие

оценки среди третьего курса. И он довольно известен в кендо. Такое признание нужно

нашей школе, - он прочистил горло. – Так что я поговорю с учителями, чтобы Томохиро

остался в Сунтабе.

Меня охватило облегчение, я выдохнула, только сейчас осознав, что задерживала

дыхание. Отец Томо поклонился директору.

- Он будет отстранен, конечно. Сами понимаете, такое не может пройти без

наказания.

- Конечно, - проворчал отец Томо.

- Месяц, Томохиро. – сказал Йошинома, я содрогнулась. Месяц?

- Но экзамены… - возразил отец Томо.

- У него есть шанс заниматься дома, если он хочет сдать экзамены по возвращению.

Проступок серьезный, Юу-сан. Месяц даст ему время вспомнить о работе и забыть об

отвлечениях.

О. Так они хотели разделить нас, думая, что за это время мы разойдемся. Я глубоко

вдохнула, стараясь успокоиться. Это не сработает. Они нас не остановят. Вместе мы

сильнее, чем они думают.

Выражение лица Томо было нечитаемым.

- А тренировки кендо?

- Ты вернешься ко времени тренировок к турниру, Томо. Но пока что Ватанабэ-

сенсей и Нишимура-сенсей советуют тебе заниматься дома. Они хотят, чтобы ты

оставался в спортивной форме.

- А Кэти? – спросила Диана. Она все еще сжимала мою руку, подбадривая меня. Я

была рада, что она здесь, со мной. Даже ели она устроит мне выговор позже, она меня все

равно любила. А Томо чувствовал к отцу то же самое? Они казались такими далекими,

хотя и сидели рядом, словно два разных мира, словно они даже не могли разглядеть друг

друга.

- Кэти школе проблем не причинила, - сказал Йошинома, - и мы решили, что она

была втянута невольно. У нее, я извиняюсь, не хватило бы навыков, чтобы написать те

кандзи.

Меня спасла собственная безграмотность. Я могла бы радоваться, но это меня

раздосадовало.

- И мы подумали, что ей лучше… побыть пока подальше от Томохиро, чтобы они

обдумали свое будущее.

И снова эти слова в ключе «мы знаем, как для вас лучше». Вы ведь дети. Вы даже не

знаете, что такое любовь. Вы ослеплены. Вы ломаете свое будущее.

Мы поклонились Йошиноме-сенсею и вышли в коридор. Я попыталась заглянуть в

глаза Томо, но он не поднял голову. Он следовал за отцом из школы. Не важно. Я

чувствовала его мысли, как свои собственные.

Они не знали нас. Они не понимали, что у нас есть. Мы принадлежали друг другу. Я

была уверена в своих чувствах, в том, что ощущала каждой клеточкой тела.

Они не могли сломить нас. Ничто не могло.

Сон начался с тихого вздоха, шепота вдалеке, словно шумели волны океана. Я

увидела, как солнце сверкает на море, чьи волны набегали на берег Японии, как в

Мияджиме, или как мы с Томо видели в заливе Суруга. Но давным-давно мы с мамой

приезжали к ее друзьям в Мейн и ходили по берегу Атлантического океана. Солнце

блестело на воде так ярко, что я жмурилась, и мне почти ничего не было видно, хотя я

хотела увидеть все.

- Смотри, Кэти, - говорила она с улыбкой. – Море словно бесконечное. Сверкает и

искрится жизнью, - казалось, нет границ, и все вокруг теплое и синее. Этот океан был

другим. Он был тусклым и темным, набегая на берег серыми волнами. Границ не было

видно, и казалось, что весь мир утонул. Остался лишь берег, на котором я стояла, где

песок впивался в босые ноги.

«Я сплю», - поняла я. Мне отчетливо казалось, что что-то не правильно, словно я не

могла охватить взглядом всю картину.

Все было тусклым и увядшим. Берег за мной тянулся далеко, но я понимала, что это

последний кусочек земли среди пустых морей. Земля исчезла.

Я пошла по берегу. Волны приносили мне вздохи, нестройный шепот, голоса, что я

почти не различала. Но все же слышала.

На берегу лежал разбившийся корабль, куски дерева, что покрывало нос корабля,

были с гвоздями, что крепились теперь только к воздуху. Пустой панцирь черепахи лежал

брюхом вверх, на нем были начерчены кандзи. Волны проникали внутрь, как в туннель,

разбиваясь на брызги. Обломки давней бури, что уже ничего не означали.

Ярко-оранжевые тории появились из тени, врата возвышались, и серый цвет

отступил, оставив в том месте цвет. Вздохи звучали громче, теперь напоминая завывания.

В этом странном месте я была не одна. Кто-то плакал.

Я подавила желание бежать. Страх мурашками бежал по спине; я не хотела

беспокоить того, кто там был. Не хотела вмешиваться.

Я оглянулась на часть берега, которую уже прошла.

В тени стоял монстр, его острые уши были прижаты к голове. Глаза сверкали

зеленым светом.

Волк. Нет, инугами, демон, жаждущий мести, что охотился на Томо, что напал на его

друга Коджи и чуть не лишил его глаза. Инугами выгнул спину, следя за мной, бросая мне

вызов взглядом. Я не могла вернуться, потому пошла к оранжевым тории. Песчинки

царапали пятки, пока я шагала, впиваясь в меня предупреждениями.

- Мачинасай, - сказал голос, приказывая мне подождать. Я остановилась.

Я слышала, как ткань шуршит по песку, и посмотрела направо. Она была в золотом

кимоно, расшитом изящными фениксами, красный, как кровь, оби обхватывал ее талию.