Культиватор Сан Шен - Михаил Владимирович Баковец
— Господин, слава богам, вы целы!
— Где Мей?
— Ушла недавно. Попросила отпустить её к сестре. Обещала быстро вернуться.
— Ясно. Пойду её найду, ты за старшего.
— Слушаюсь, господин, — поклонился он.
С лучницей я столкнулся недалеко от дома, где мы жили вместе всего-то сутки назад.
— Сан! — бросилась она ко мне и прильнула к груди. — Сан!
— Тише, тише, всё хорошо. Что с Рани? — принялся успокаивать я девушку и погладил её по голове.
— Дома сидит, не выходит. Отлично себя чувствует. Собирается идти искать тебя среди раненных, — собеседница нехотя отлипла от меня.
— Уже не нужно, — чуть улыбнулся я. — Вот он я, причём живой и здоровый. Расскажи, что было после того, как я потерял сознание? Как много потерь, а я торопился к тебе и не стал расспрашивать Ирдирда.
Мей помрачнела и коротко сообщила о том, что меня интересовало.
Дела оказались совсем паршивыми. Из моей полусотни осталось всего шестнадцать человек тех, кто был на ногах. Двадцать погибли или пропали без вести. Если не удрали под шумок, когда началась адская неразбериха из-за прорыва врагов, то были утащены тварями в свой лагерь. Не меньше досталось прочим воинам первой линии и ополченцам. Потери в виде погибших, пропавших и тяжело раненных в каждом отряде превышали пятьдесят процентов. Большую часть погибших даже хоронить не стали. скинули со стены вместе с мёртвыми демозами, полили какой-то алхимической гадостью и подожгли. Пламя при таком способе было невысоким, но жарким, уходило в топливо. А им являлась живая плоть. Подобная жидкость стоило дорого. Но при таком количестве мертвецов оставлять их было крайне опасно. Чёрные практики или демоны могут поднять часть тел в виде зомби. Или даже сделать их одержимыми.
— И самое плохое то, что мы в основном сражались с демозами. Нормальные бойцы орды почти не участвовали в сражении, держались позади изменённых обезьян. Их погибло не больше двух сотен. А вот город потерял свыше тысячи воинов, среди которых хватает практиков, — тяжело вздохнула девушка. — Многие ранены. Через пару дней они не смогут взять в руки оружие из-за воспалившихся ран и общей слабости.
— Город не поможет лекарствами?
— Уже помогает. Но пострадало такое количество людей, что на всех не хватает. В первую очередь оказывают помощь практикам, опытным воинам, стражникам и наёмникам. А обычным ополченцам остаётся… да мало чего им остаётся, — сморщилась Мей и резко махнула рукой. — А ведь сегодня ночью именно ополченцы на многих участках стены остановили прорыв тварей на улицы.
— А тварей сколько покрошили?
— Несколько тысяч точно. А так, кто их считал.
— Сегодня ночью опять нападут?
В ответ лучница невразумительно пожала плечами.
— Я не воин, Сан. На моей памяти Чиннраг осаждают впервые такой большой армией. были налёты крупных отрядов, которые вырезали хутора, фермеров на их полях, кружили вокруг города, больше пугая, чем нанося вред городу. Но орда сюда пришла впервые.
— Ясно. Значит, будем смотреть.
Ситуация сложилась отвратительная. Город явно не выдержит и падёт. Либо понесёт такие потери, после которых не оправится. Но мне этого всё равно не узнать. Как многие из защитников, скорее всего, погибну до того, как станет ясен конечный итог. Жалеть меня никто не станет просто по той причине, что я чужак. Наоборот, станут кидать в самое пекло из-за моего ранга. Сражаться за Чиннраг я не желал. Он был для меня чужим, не мог мне дать ничего. Остался только из-за сестёр, к которым очень быстро привязался. Жаль, что мы с Мей не ушли отсюда в тот же день, когда вернулись из ратуши, где нас освистали с сообщением про орду. Интересно, как себя чувствует тот чинуша в данный момент. Он сбежал один из первых и попал в руки демонопоклонников или прячется у себя в доме, молясь, чтобы простые горожане смогли отбить город? А ещё мне было страшно. Намного страшнее, чем вчера вечером перед боем. Сначала я просто мандражировал, не представляя, что меня ждёт впереди. Потом была схватка не на жизнь, а на смерть, в которой не было места посторонним мыслям.
Схожие чувства испытывали очень многие в городе. Когда мы с Мей возвращались обратно к остаткам отряда, я видел панику и животный ужас во взглядах почти всех, кто встретился на нашем пути и выглядывал из окон домов.
Вскоре мою команду пополнили, доведя численность до сорока двух человек. Полтора десятка новичков пришли из других разгромленных отрядов, потерявших большую часть состава вместе с командирами. Остальными оказались горожане, которых вчера миновала участь стать доблестным ополченцем. Последние ничего из себя не представляли. Уже немолодые, неловкие и с отчаянием в глазах. Эти люди уже себя похоронили. Пользы в бою от них не будет.
Перед сумерками ко мне прибежал посыльный и сказал, что меня зовёт к себе мастер Индра. Оставив на командовании Ирдирда, я отправился с гонцом к знакомому практику.
— Мастер Индра, — наклонил я голову в уважительном приветствии, когда вошёл в дом, где уже побывал днём.
— Наконец-то, — буркнул тот. — Где ты был?
Обращение мне совсем не понравилось. Но в любой армии поговорка «ты начальник, я дурак» работает особенно сильно. Поэтому пришлось сдержать готовое вырваться наружу возмущение.
— Я пришёл сразу, как гонец передал послание, — ровным тоном ответил я ему.
— Ладно, неважно. У меня для тебя есть задание, мастер Шен, — как-то резко сменил гнев на милость, выразившаяся в уважительном обращении ко мне.
— Сделаю всё, что в моих силах, — вновь склонил я голову. А что я ещё мог сказать? Внутри всё кипело, так и хотелось высказать человеку напротив всё то, что иногда высказывал окружающим снобам из прошлой жизни. Из-за чего, кстати, поменял очень много работ. Но чувство самосохранения заставляло молчать и терпеть. Здесь меня не уволят, не заплатив за отработанные дни, списав эти деньги в виде штрафа. Скорее всего, просто прибьют на месте.
— Совет города решил, что нужно выводить людей за стены. Тех, кто тут будет лишним и бесполезным…
По его словам, Чиннраг орде не взять, но осаду твари не
