Нагибатор Сухоруков - Василий Кленин
— Да кто они такие? — тихо прошептал перепуганный торговец, как вдруг ветер вяло развернул полотнище, болтавшееся над чудо-лодкой. Яростный желтый змей вильнул перед глазами Уикишо, и кое-что уже стало понятно. Это четлане. Уже несколько лет в Закатуле только и разговоров было, что про однорукого вождя горцев, который под сенью своего родового духа — Золотого Змея — объединил окрестные племена, отбился от целого войска, которое возглавляли могучие уакусеча. Сейчас он, вроде бы, служит предвечному каконци… А, вроде бы, и нет.
«Прямо как Закатула», — тихонько ухмыльнулся советник.
— Зовите Уардаро! — скомандовал он своим сановникам. — Этот торгаш из гор не вылезает, и речь четланскую знает отлично.
Когда недовольный Уардаро притащил к берегу свой тяжелый зад, слухи уже широко расползлись по городу. На берег пришли еще пять-шесть уважаемых торговцев, число личных стражников достигло почти сотни, так что Уикишо чувствовал себя увереннее. Он велел людям помахать полотнищем, дабы привлечь внимание. И привлек.
Гигантская лодка зашевелилась. Люди на ней вытащили канаты, на концах которых оказались тяжеленные камни, весла ударили по воде, судно чрезвычайно ловко развернулось и устремилось к ожидающим его торговцам. Нос его еще не воткнулся в берег, а с бортов спрыгнули удивительные воины. С огромными щитами, укрытыми головами и копьями, наконечники которых сияли на солнце. Две пятерки этих бойцов бодро выстроились в линию: внушительно, но без угрозы. А потом на берег легко спрыгнул рослый здоровяк. Едва Уикишо увидел его иссушенную правую руку, как сразу понял, что это тот самый вождь и есть. Сухая Рука.
Сухая Рука в окружении нескольких человек (откровенно бандитского вида) смело шагнул вперед и заговорил на своем языке. Уардаро, одновременно напуганный и гордый, что без него господам советникам никуда, что-то ему ответил.
— Наследник владычного рода, избранник Золотого Змея…
— Уардаро, нам не нужны титулы этого дикаря, — оборвал переводчика Уикишо. — Просто поприветствуй его уважительно и кратко объясни, чего он хочет.
— Еды.
— Нет, давай тогда уже поподробнее!
— Сухая Рука хочет, чтобы мы кормили его войско.
— Я ничего не понимаю! Что его войско делает здесь?! Почему мы должны его кормить?!
— Сейчас узнаю.
Уардаро вступил с вождем в диалог на дикарском языке, а потом повернулся:
— Кратко объяснять?
— Да, — кивнул Уикишо, но быстро спохватился. — Только, чтобы всё понятно было!
— Вождя оскорбила княжеская семья Куалаканы. Он прибыл в Толимеку, чтобы покарать своих обидчиков.
— Он хочет воевать с Куалаканой?!
— Нет. По его словам, он уже завоевал Куалакану. Князь убит, столица разорена. А сам вождь сейчас живет в Моке и приводит толимеков к подчинению.
Купцы потрясенно молчали.
— А причем же мы? — наконец, выдавил из себя Уикишо.
— Сухая Рука хочет, чтобы мы снабжали продовольствием его воинов. Ведь позапрошлой весной его люди кормили воинство пурепеча под командованием уакусеча Апачетаме. Сейчас же пришло время отдавать долг, ведь мы тоже подданные правителя пурепеча.
— Стоп! Стоп! — Уикишо схватился за голову. — Но ведь Апачетаме воевал против Сухой Руки!
— Верно, — спокойно согласился Уардаро. — Юный Апачетаме хотел подчинить Излучное. И всё это время его воинов кормили другие четлане. Люди вождя Ицкагани. А сейчас этот Ицкагани служит Сухой Руке.
— То есть, он нас уверяет, что сам кормил войско, против которого воевал?
— Получается, что так, — пожал плечами Уардаро.
— Но это же полный бред! — закричал Уикишо.
— Это — бред, — согласился еще один купец, слушавший весь разговор. — А вот флот на реке — это реальность. Лодки полные воинов — реальность. И посмотрите только, какие это воины! Я не хочу посылать своих людей на эти копья. Уикишо, возможно, ты готов поспорить с дикарем о его правах?
Уикишо надулся и молчал.
— Возможно, несколько мешков маиса — это не такая уж и дорогая плата за спокойствие, — в никуда бросил Уардаро.
— Спроси у вождя, сколько ему нужно продовольствия?
— 25 лодок* зерна и 150 голов живой птицы, — ответил Уардаро после переговоров. — Это на пять дней для пяти сотен воинов.
(*напомню, «лодка» — это принятая у четлан мера веса, около ста килограммов)
— Мне кажется, что прокормить пять сотен воинов намного легче, чем победить их в бою, — вздохнул всё тот же купец.
Глава 13. Нормальные герои всегда идут в обход
Я смотрел, как шустрые закатульские лодочники подплывают к моим плотам, как лихо они перекидывают мешки с зерном, клетки с птицей — и всё еще не верил, что моя авантюра удалась. Хотелось нервно смеяться, но я старался не палиться. Всё-таки с берега за мной пристально наблюдало обворованное купечество.
Нет, я считаю, что предусмотрел многое, не оставляя городу шанса врубить заднюю. Главный аргумент: более четырех сотен воинов Брата Гнева. Которые сидели со мной в лодках. А выше по течению в получасе ходьбы ждали сигнала все белые и золотые. Но мое обоснование! Кормите мое войско, ибо я кормил войско пурепеча! Войско пурепеча, которое пыталось стереть с лица земли мой маленький мир. Я видел округлившиеся глаза купцов, услышавших мою аргументацию — и это дорогого стоило!
Когда же смирившиеся закатульцы спросили «сколько?», я намеренно занизил численность своих сил вдвое. Нечего раскрывать все карты. Лучше слегка затянуть поясок, чем показать соглядатаям пурепеча, какими силами я уже располагаю. Враг должен тебя недооценивать.
…Мой флот двинулся на север, а я выдохнул с облегчением: угроза голодной смерти отсрочена. Кто бы мог подумать, что эта опасность окажется сильнее, чем острые копья и топоры врагов. Вернее, как можно было не подумать, что люди хотят есть ежедневно?! Увы… Нет, я не дебил, я понимал, что армии нужно продовольствие. Мы старательно реквизировали его и в Моке, и в Куалакане. Но я и не ожидал, что оно будет уходить так быстро! Каждый день! Каждый день мне требовалось накормить почти 1100 строевых воинов и полторы сотни раненых. А еще более трехсот пленных!
Кризис подкрался незаметно. Мы вернулись в Моку из Куалаканы, обнаружили, что здесь всё спокойно. Уже пришел караван лодок с севера, и я отправил в Излучное новую партию добычи, заложников и самых ценных пленников. Пару дней мы отдыхали, чинили вооружение, лечили раненых, укрепляли Мангазею. Я принимал первых робких старейшин из мелких деревень, которые, после разгрома столицы, начали присягать мне на верность. А потом Ннака и говорит:
— Надо забирать запасы у крестьян. Завтра половине воинов не хватит еды.
Вот те раз! Оказывается, войску нельзя отдыхать!
