Сергей Романов - Нищие
Значит, "Менделеевская" чем-то притягивает бомжей, и вполне возможно, что слывет среди них станцией базовой. Там, где назначают место встречи.
Догадку Бурдакова подтвердила ещё одна сводка, в которой отмечалось, что именно на "Менделеевской" в центре зала была задержана женщина с хозяйственной сумкой, доверху набитой деньгами. Правда, банкноты были мелкого достоинства. Дежурный по станции милиционер, прежде чем задержать тетку, долго наблюдал за ней. Время от времени к толстухе подбегали дети, передавали полиэтиленовые пакеты с деньгами и вновь исчезали в подземных тоннелях. Тетка же, аккуратно рассортировав "кассу", укладывала деньги в сумку и как ни в чем не бывало принималась снова лузгать семечки и пялиться по сторонам. Впрочем, по её виду можно было догадаться, что она никого не боялась. И когда в отделении, пересчитав деньги, ей намекнули, что она использует труд детей, она нахально объявила, что все - её кровные. Причем, как выяснилось из дальнейших расспросов, за своих детишек, когда те не собирались к определенному времени, она не беспокоилась. Знала, что за потерянным нужно ехать в детский распределитель.
Наконец, после долгого изучения оперативных бумаг и сводок, Бурдаков откинулся на спинку кресла и сладко потянулся. С тех пор, как он стал начальником управления, ему все больше времени приходилось проводить в своем кабинете. Иногда он даже улыбался, думая о том, что стал не начальником, а своего рода диспетчером или координатором. К нему поступает информация, он её обрабатывает и раздает приказания, где и что надо сделать. Там - провести рейд, там - задержание.
Честно признаться, ему льстило его высокое положение. Но, с другой стороны, он на все выволочки, которые регулярно устраивало ему начальство, реагировал спокойно и не боялся, а порой и радовался тому, что его снова грозили отправить на оперативную работу.
Он опять нажал кнопку селектора. * Сережа, зайди на секунду ко мне в кабинет, - попросил он своего заместителя.
И когда майор Кондрашов растянулся в противоположном кресле, Бурдаков передал ему листочки из блокнота с многочисленными тезисами и десятками восклицательных знаков. * Знаешь, Сережа, я пришел к выводу, что больше всего неприятностей в нашем округе происходит по вине бомжей и нищенской братии. * А это для тебя было секретом, Миша? - сделал удивленные глаза его заместитель. * Можно подумать, что ты этот вопрос всегда ставил во главу угла? * Пока ты ловил убийц и насильников, мы занимались рутиной - выметали бомжей, отлавливали попрошаек. Это, Мишенька, вопрос не сегодняшнего дня. Ну, ладно, что мы будем пикироваться! Какие твои соображения? * Вот так уел! - скорее, даже обрадовался Бурдаков тому, что, пока его внимание было приковано к убийцам и бандитам, Кондрашов занимался разгребанием навоза. Я-то думал, что Америки здесь сижу открываю, а на самом деле... * Ладно, не самоистязайся. Сам знаешь, бывают и у новичков интересные наблюдения, - он сгреб со стола блокнотные листки и стал вчитываться в каракули Бурдакова.
Начальник помалкивал, терпеливо ожидая, какой же приговор вынесет ему заместитель. Тот ухмыльнулся и сказал: * Все традиционно. Ты, Мишенька, мыслишь как любой мент-начальник. Облавы, распределители, профилактика. Метрополитен - как очаг мракобесия... * Все! - ядовито, но по-дружески перебил его Бурдаков. - Иди и занимайся этим сам. А я буду ловить убийц и бандитов. Заметь, между прочим, что среди бомжей тоже такого контингента немало. * - Я-то давно заметил, - не думая подниматься с кресла, ответил Кондрашов и без всякого заискивания улыбнулся: - Да будет тебе известно, дорогой ты наш руководитель, метрополитен возле станций и линий которого ты наставил так много восклицательных знаков, воняющий нечистотами и заваленный мусором, - не единственное место, облюбованное нищими и попрошайками. Согласен с тобой, как и с предыдущим начальником управления и с его предшественником - я ведь уже здесь десять лет "замствую" - наша московская гордость метрополитен привлекает всех бомжей большим количеством народа. Там к тому же и тепло. И милиция при случае защитит, а если надо, и накормит. Бомжи ведь иногда даже сами сдаются, чтобы попасть в распределитель - на государственный харч. Бездомные, чего не было при социализме, оккупировали подземные переходы, рынки, тамбуры крупных магазинов. А ты замечал утром, как они дерутся между собой за корку хлеба, кем-то найденную в мусорных контейнерах, что стоят почти во всех сохранившихся дворах? * - Слушай, - немного обозлился Бурдаков. - Знаешь, почему ты всю жизнь в замах? Я скажу, не постесняюсь. Ум у тебя светлый, аналитический. Но начальники не любят, когда им лекции читают подчиненные. И, уходя на повышение, они в отместку за твои нравоучения, берут замену со стороны. Но ты не бойся. Я не из тех. Если буду уходить, я тебя специально на свое место посажу. Погляжу, как от тумаков и шишек будет потеть твоя задница. * Не пугай - пуганый. Я ведь тебе лекцию читаю в духе социалистической риторики. Помнишь, как коммунисты поступали? Сначала покритикуют начальство, а потом в похвалах рассыпаются. Так вот. В твоих записках, есть очень много разумных наблюдений... * Сережа, - умоляюще, словно в молитве, сложил руки на груди Бурдаков, - у меня в шесть часов вечера сегодня важная встреча... * В нашем возрасте, Миша, все встречи важные. Даже на банкетах. Не перебивай. Так вот. Мне понравились твои наблюдения насчет базовых станций и наиболее популярных у бомжей линий. Но, сам знаешь, мы же не будем работать на территории чужого отделения. Выходит, мы свой округ зачищаем, а попрошайка в соседнем укрывается. Тут нужно сплотиться. Я свяжусь с другими управлениями округов, и мы разработаем тотальный план облавы. Что-нибудь под этаким кодовым названием "Бомж-2000" или - ещё лучше - "Нищие второго тысячелетия". Между прочим, мэру понравится. Тебе даже могут грамоту дать...
Бурдаков понял Сергея - ему просто хотелось побалагурить. Ведь у них мало когда выдавалось время для дружеских встреч, а теперь их Центральный округ и вовсе погряз в работе. И что обидно, в работе рутинной, бумажной. Депутаты всех уровней требовали отчетов, справок, пояснительных записок. И ради их составлениея порой приходилось перекладывать оперативную работу на плечи мальчишек, только вчера окончивших школу милиции.
Бурдаков опять скрестил руки на груди: * Все, Сережа, достал. Я ведь не на банкет спешу. * Тогда на очередную разборку к начальству или совещание. Успеешь. Скажешь бандита задерживал... * Я к невесте, Сережа. * Ба! Только не надо легенд. Кто поверит! * Я к бывшей своей невесте, Сережа. Мы с ней в институте учились. И вот она недавно мне позвонила и обратилась за помощью. * Уж не оградить ли её дачный участок от бомжей? * Твои мысли работают в правильном направлении, - Бурдаков поднялся с кресла и взялся за пиджак, висевший на спинке стула. - Эта женщина работает в нашей префектуре. И должность имеет не меньше, чем начальник отдела социальной защиты населения. И звонила она мне как раз по поводу бомжей и настоятельно просила, чтобы мы оградили население округа от их домогательств, по поводу финансовых вопросов и нераспространения всякой заразы с чердаков и подвалов... * Эта не та фифочка, что к нам за справкой приходила? * Та. * Тю! А я-то, старый дурак, здесь сижу и думаю, что это мой начальник так бомжатскими вопросами расстарался. Прямо день и ночь только о проблемах нищих разговоры говорит. А дело-то, оказывается, и выеденного яйца не стоит.
Кондрашов тоже поднялся с места: * Так ты как к ней в данный вечерний момент идешь - по первой или второй части вопроса? * Это по какой первой? * Ну, - засмущался Кондрашов, - по части невесты. Сам же сказал. * Да, Сережа, по первой. По крайней мере, хотелось бы этого. О делах мы ещё с ней наговоримся. * Ну раз так - беги, беги. И будь спокоен, я тебя здесь грудью прикрою. * Ну, и язва же ты, Кондрашов, - засмеялся Бурдаков. - Вот не буду хлопотать по поводу твоего повышения. * Куда уж нам - холопам! * Пошел вон! * Так бы сразу и сказал!
ГЛАВА 17. ЯХТСМЕН
* Я хочу работать в твоей команде, - сказал по телефону Кнорус.
В этот же момент дверь кабинета открылась, и на пороге Яхтсмен увидел свою бывшую возлюбленную. Перед ним стояла Афинская. Она широко и добродушно улыбалась: * Вот, приехала сама к тебе, Паша, на кофеек. Угостишь? * Обожди минуту, - сказал он Кнорусу в трубку и, опустив руку с телефоном, другой сделал размашистый жест: * Татьяна, дорогая, проходи. Время тебя не меняет. Ты так же красива, как и пять лет назад.
Он провел её под руку к журнальному столику, где стояло два кресла, и указал на одно из них. * Присядь. А я пока распоряжусь насчет кофе.
Он шел к двери и думал: "Черт побери! Да они за мое покровительство соперничество устроили. Какая кошка между ними пробежала? В этом надо хорошенько разобраться!"
И в то же время Яхтсмена прямо-таки распирало от чувства собственной гордости и достоинства. Кто бы мог ещё неделю назад подумать, что его заклятые враги и конкуренты будут предлагать ему свое сотрудничество.
