Ким Холден - Оптимистка
— Она твоя. Нужно же как-то привлекать новых поклонников. — Это моя любимая книга. И мне приятно знать, что я оставляю ее тому, кто сможет по-настоящему ее оценить.
— Но ты же не закончила читать. — Он поднимает книгу, показывая на закладку.
— Я уже знаю, чем все закончится. А ты — нет. — Подмигиваю и улыбаюсь. Простота этих слов больно ранит меня. Он не знает. Он не знает мою историю. Нужно, чтобы так все и оставалось, потому что я всегда предпочитала счастливые хэппи энды.
— Тебе нужно познакомиться с Аттикусом Финчем. Он крутой юрист.
В 1:15 останавливаюсь возле дома Келлера. Не успеваю нажать на гудок, как он выходит из двери, как будто прислушивался или высматривал меня. Келлер качает головой.
— Боже, женщина, ты когда-нибудь приезжаешь вовремя? — Он шутит, но я знаю, что это его больное место.
— Нет. Еще одна плохая привычка. Хроническая, неизлечимая. — Пожимаю плечами, потому что я такая, какая есть. И вообще, есть куда как более плохие вещи, чем опоздание. — Кроме того, мне пришлось сражаться со всей этой красотой. Поэтому я поздно.
Он ухмыляется.
— Ты это сделала. Хорошее начало.
Келлер рожден быть инструктором по-зимнему вождения. У него терпение ангела. Мы едем по пустынным, занесенным снегом и скользким улицам в направлении парковки возле актового зала. Хорошо, что на улице никого нет, иначе произошло бы непредумышленное убийство. По крайней мере, когда я не справляюсь с управлением, дорога свободна. Келлер ни разу не повышает голос. Он, как всегда низкий, спокойный, успокаивающий. Этот голос сопровождает меня на скользкой дороге, напоминая ослабить хватку на руле, снизить скорость, притормозить и не задерживать дыхание. Он меня расслабляет и поддерживает. Я ценю поддержку.
Пятница, 28 октября
Кейт
— С Днем Рождения тебя, С Днем Рождения тебя. С Днем Рождения, дорогая Опти! С Днем Рождения тебя!
Вы зря прожили жизнь, если не слышали, как Густов Хоторн поет «С Днем Рожденья тебя» по телефону. Он это делает каждый год... громко и с огромным энтузиазмом.
— Черт, так можно и проснуться, Гас.
— Я тебя разбудил? Но у вас ведь шесть часов? Я думал ты уже встала.
— Все в порядке, приятель, я не сплю. — Я на ногах с 4:45 и уже позанималась на беговой дорожке в тренажерном зале при кампусе, через дорогу от общежития.
Теперь мне с трудом удается пробежать даже милю. И сейчас, бодрая, после душа, иду в «Граундс» за своей утренней чашкой кофе.
— О, хорошо. — Он облегченно выдыхает и теперь, когда перестает тараторить и начинает говорить, как обычный Гас, я понимаю, что он подвыпивший.
— Дружище, ты пьян. Где ты?
— Гм, — сонно произносит он, а потом кричит: — Эй, Робби, где мы сейчас?
Слышу вдалеке голос Робби, а потом ответ Гаса: — Индианаполис. Мы в Индианаполисе, Опти.
Он пьян в дрова. Даже не могу вспомнить, когда видела его таким последний раз. На заднем фоне очень много шума, так что я уверена, что он не в автобусе.
— Как прошло вчерашнее выступление?
— Нереально! — Столько воодушевления. Это слишком, даже для Гаса.
— Очень хорошо. — Пора спускать его обратно на землю. — У меня вопрос, Гас. Знаю, что сейчас вы в Индианаполисе, но где?
На секунду он замолкает. Я так и представляю, как он оглядывается, пытаясь найти хоть какие-то подсказки. — Не знаю. Вроде как в номере отеля. Здесь вся группа! — Неожиданно Гас вскрикивает: — Как дела, Робби! — как будто впервые видит его за весь вечер и даже не помнит, что разговаривал с ним всего лишь двадцать секунд назад.
— Гас, дружище, спасибо за поздравления. Мне нужно идти. Но сделай одолжение и найди кого-нибудь трезвого, кто сможет сказать, где вы находитесь. Я уверена, что сегодня, парни, у вас выступление в Чикаго. — Я стараюсь быть в курсе его графика. Так я чувствую нашу связь, даже когда мы не можем разговаривать каждый день. — Скорее всего, сейчас ты должен быть в дороге.
Слышу, как до него доходит, что я говорю.
— Черт, — произносит он в телефон, а потом вопит: — Черт, парни, у нас сегодня выступление в Чикаго. Нужно выбираться отсюда.
— Успокойся, Гас. Все будет в порядке. Спустись к администратору и попроси вызвать вам такси до места, где вы выступали прошлым вечером. Также позвони своему тур-менеджеру; он, наверное, в ярости.
— Хорошо. Спасибо. — По голосу чувствуется, что он практически протрезвел.
— Я люблю тебя, Гас.
— Я тоже тебя люблю, Опти. С Днем Рождения.
— Спасибо. Пока.
— Пока.
Вообще, мое отношение к своему дню рождению своеобразно. Я не рассказываю людям о нем, потому что никогда не получала удовольствия от этого праздника. Когда мы были маленькие, мама заваливала нас подарками в дни рождения. Она не уделяла нам время, поэтому восполняла это подарками. Своего рода суррогат, который был очевиден даже для пятилетнего ребенка. Мы стали старше, а она менее уверенной в своем стабильном будущем. Больше никаких подарков... и все еще отсутствие времени на нас.
Хорошо хоть тут никто не знает, что у меня сегодня день рождения. Ну, я так думала, пока в библиотеке не получила смс от Шелли примерно в 6:30.
Шелли: С Днем Рождения!
Я: Спасибо. Как ты узнала??
Шелли: Водительские права и личная карточка сотрудника.
Я: Нарушение конфиденциальности информации?
Шелли: Может быть. Пицца. Заеду за тобой в 7:00.
Я: Ок.
С Шелли невозможно спорить, поэтому бегу в общежитие и переодеваюсь в джинсы и чистую футболку. В 6:45 получаю новое смс.
Шелли: Какая у тебя комната?
Я: 210.
Меньше чем через минуту раздается стук в дверь. Открываю ее и вижу Шелли в темно-фиолетовом пальто, похожем на бушлат. От холода у нее порозовели щеки и нос.
Смотрю на часы.
— Что за черт? У меня есть еще пятнадцать-двадцать минут.
Она улыбается, заходит внутрь и ложится на мою кровать.
— Я знаю. Просто за рулем Келлер. А он всегда приходит раньше... как ты — позже. Он из-за этого нервничает. Прости.
Стягиваю с волос резинку и расчесываю волосы пальцами.
— Келлер тоже идет?
Она смотрит на фотографии на моем столике.
— Да, я сказала утром, что у тебя день рождения. Это была его идея по поводу праздничного ужина.
— Это будет самое приятное день рождения, чем все девятнадцать до этого.
Шелли показывает на снимок.
— Кто эти люди, Кейт?
Я никому не рассказываю о семье или Гасе. Только Клей и Пит знают о нем, и то по необходимости. И Шугар знает имена, но ничего больше.
— Это моя сестра Грейс и лучший друг Гас.
Она ласковым жестом обводит лицо Грейс.
— Не знала, что у тебя была сестра.
— Самая лучшая. — И все. Я очень рада, когда она переводит взгляд на фотографию Гаса.
Шелли берет ее в руки и восклицает:
— Черт, Кейт, он такой аппетитный.
— Если учесть, что половина его лица скрыта волосами, то это слишком уж громкое заявление. — Хорошо, что она не узнала в нем Густава Хоторна. С длинными волосами он выглядит совершенно по-другому.
Она смотрит на меня большими, широко раскрытыми темными глазами.
— Но ведь это так, правда? Вживую этот парень должно быть ослепительно хорош.
— Да, на него приятно смотреть.
Шелли качает головой и ставит рамку обратно на стол.
— Черт, — все, что она может сказать.
Я хватаю свое пальто, шапку и в 6:55 мы выходим. Это своеобразный рекорд — прибыть на пять минут раньше.
Шелли открывает заднюю дверь машины, припаркованную на тротуаре перед общежитием.
— Мы сыграли в камень-ножницы-бумагу. Парни сидят спереди, а нам придется ютиться сзади. Прости.
— Никаких проблем, — говорю я, пока не замечаю одну маленькую проблемку с задним сиденьем.
Его нет. Никакого заднего сиденья. Вместо него три набивных пуфа.
— Боже мой, Келлер. Пуфы?
Келлер улыбается.
— Привет, именинница. Прости, но чем богаты.
— О, черт. — Забираюсь внутрь и шлепаюсь на один из них.
Шелли шутливо представляет мне Дункана. Он, в свою очередь, извиняется за нашу первую встречу, когда мы обменялись лишь несколькими фразами, а потом он отрубился.
— Не самое приятное воспоминание, — говорит он.
Оказалось, что сидеть на пуфах довольно удобно, поэтому к тому времени, как мы припарковались возле «Рэд Лайон Роад» я совершенно поменяла мнение.
— Почему во всех машинах нет пуфов? — спрашиваю я Шелли.
Дункан поворачивается и соглашается:
— Ведь правда?
Шелли закатывает глаза.
— Если только не принимать во внимание тот факт, что при ударе, вам гарантирована мгновенная смерть. Ну не знаю, Кейт.
Я киваю головой и улыбаюсь.
— Да, если только не принимать во внимание эту отвратительную маленькую деталь. Теперь, по дороге домой, я буду переживать. Спасибо, что все испортила, Шелли.
