Короткие истории - Леонид Хлямин
Мы поздоровались. Перекинулись ни чем не значащими фразами. И я обратил внимание на тот, как мой товарищ детства одет, – он был одет уже так, как мой отец был одет тогда, когда я был маленьким мальчиком. И тут я со стороны посмотрел на себя (я люблю это делать) – я был в летних кроссовках, своих любимых летних подвернутых штанах и футболке. И главное – выражение моего лица было совсем другим. Я обрадовался себе, подмигнул другу детства, и побежал весело дальше по своим делам. А он тяжело поплелся к себе домой.
РАЗГОВОР
Рабочая тетрадь
1.
(апрель-май 2011 года)
– Приедешь ко мне? – я спрашивал.
– Вот Заманухин, – улыбалась она и щурилась.
И на следующий день приехала. Привезла всяких вкусных тортиков, пирожных в прозрачном футляре. Я ее встретил на остановке. Привычно встретил, – отметил я для себя, – как и других когда-то, – промелькнуло в голове – «…А еще жалуются, что плохо живут», – сразу вылезла цитата любимого писателя, – моя голова доверху набита литературой, – еще раз отметил я, и возгордился собой под жарким небом моей территории жизни.
Это мое.
(февраль – март 2012 года)
Но… Джентльмен должен быть и в наши дни джентльменом, и даже когда все хуево, нужно делать вид, что все заебись, и никак не иначе. – Старая истина, конечно… Вот пришел Ирек Арсанович и заявил, что приехала как раз расчетчица и привезла деньги, – хорошая новость.
Спасибо тебе, О, Мой Бумажный Демон. Дорогой Демон, пусть мне сегодня выдадут зарплату, а!? Ведь ты на то и демон, чтоб суметь исполнить. Для тебя ведь это ничего не стоит совершенно. И пусть все будет у меня. То, что я сейчас здесь пишу – вряд ли сможет попасть в новую книжечку мою; да какую там книгу, мне денег не хватает долгожданный сборник, блять, выпустить за 4200 рублей…
«О ней я могу сейчас писать бесконечно» – думал я.
Ходить время от времени в уборную,
стоять у окна, курить
сигарету до половины,
вспоминать чье-то похожее на эту ситуацию
стихотворение,
улыбаться слегка самому себе,
думать постоянно: позвонит, сообщенье ль пришлет?
проверять – не утонули ли вчерашние
окурки в унитазе,
считать часы до конца рабочего дня.
– То была зима. Мы ее пережили, и сейчас я радостнее и стойче захожу в уборную. Уже не курю в ней.
2.
Демон приобретал причудливые очертания. То он являлся в виде доброго малазийского дракона, живущего где-то в древних мифах юго-восточной Азии, то в виде лермонтовского демона, то в виде джинна из «арабских ночей», возможно из разряда «Тысячи и одной ночи». Но чаще всего – все же в виде большого разноцветного дракона.
Как от тебя сладко пахнет. Как вкусно. Ты закинула свои ноги в темноте кинотеатра на меня, и я стал трогать их, трогать грудь и шею. Я бы прямо там набросился бы на тебя, стащил твои колготки, юбку длинную, стащил бы все, и стал бы облизывать с ног до головы.
А вообще я не люблю кинотеатры за их насаждение культа мыслить «усреднено». Я и не хожу в них.
Ей … лет. Нужно ее всю облизать, с ног до головы.
– Ты просто очень хочешь девочку, любую, – говорит мне «мой демон».
– Да, я хочу, и именно сейчас, любую, и пусть эта любая будет та, которой я смогу отдать все, если потребуется. Я буду любить ее своей ненормальной любовью. Буду очень здорово ее трахать, и буду делать все, что она попросит, – для меня нет запретных тем. Почему только мне часто достаются не те, которых я хотел бы?
– Ну, это не совсем так, согласись, мое дитя. – Да, пожалуй, соглашусь. – Ну, вот-вот, – вспомни Катю. – Катю? Ну тогда мы были подростками, и все было сам знаешь как. – Хорошо, вспомни Иру, – вы бешено любили, точнее ты любил, она позволяла себя любить. Про другую ничего не скажем. Тут – чисто искусственная история. Хотела тебя на себе женить и сделать вещью. И как ты терпел все это, врал себе. – Знаю, что врал, знаю; шел на сделки сам с собою. А потом знаешь, я стал в какой-то момент от нее материально зависеть. Вообще, простое дело – попался на крючок, сознательно посадила на него. А я и не сопротивлялся, надо отдать должное. – А Лена? – Я с ней и не встречался, только трахаться бегал. Она сама хотела. Тут все как раз по-честному. Честнее и быть не может. Жаль, что чувств не было. Да у нее были на меня виды все эти годы, – но это ее дело, я ей неоднократно говорил, что я ничего не предлагаю и ничего не обещаю. Вообще ничего. А потом была череда «динамщиц-тусовщиц» брехливых – водили меня за нос: Инна, Алина, Наташа. – Ну тут я сам дурак, шел на поводу. Хотел и шел. Хотя, догонял подвох…Потом? – Потом сам знаешь – Оля. (Отдельным пунктом в меню). Настоящая история любви. Провинциальной любви. Она наверное и не лгала, что любила вправду, но недолго. Очень недолго. Наверное, правда. Это пока что на данный момент моя самая яркая история взаимоотношений с женщиной. Ничего острее пока не было, пожалуй. – Как ты ее ждал стоял…я видел. А как она писала тебе, не успевал ты сесть в маршрутку. Не могли никак распрощаться всякий раз. – Была весна, мы шли по прохладному еще, но уже оживающему городу, – и все у нас было впереди. Правда, знаешь, когда катались на великах, то я вдруг почувствовал что скоро все это пройдет. Вот так вдруг почувствовал, – что скоро все – точка. Даже помню этот момент: она чуть впереди, я – сзади, она еще повернулась, улыбнулась так, и дальше. А я за ней, догонять ее. Я на секунду этот момент поймал, но тут же весело рванул за ней. Она потом еще смачно так в машину врезалась…
Когда каждый день событие
дождик идет на улице Советской
у мамы может день рождения
смех мой детский, не повзрослевший…
