Анна Орлова - Аромагия
- Господин Исмир, у меня к вам большая просьба...
Дракон стремительно обернулся и вперил в меня требовательный взгляд.
- Да?
Вышло не очень-то доброжелательно и вежливо. Впрочем, это не повод для ответной грубости.
Я безмятежно улыбнулась и попросила:
- Пожалуйста, снимите рубашку!
- Что?!
Хм, пощечина определенно ошеломила бы его куда меньше.
- Вы неподобающе одеты, - произнесла я серьезно.
Исмир перевел взгляд на свой наряд. Свободная льняная рубашка навыпуск, брюки из такого же материала – некрашеного и, похоже, домотканого. На руках – несколько тонких браслетов, на ногах тонкие кожаные мокасины.
- Видите ли, мы не мерзнем, - пояснил дракон сдавленно. От неожиданности, не иначе, иначе он едва ли снизошел бы до оправданий. – И нам тяжело переносить человеческую одежду. Крашеная ткань, и этот неудобный покрой...
- Нет, что вы! – вежливо возразила я. – Вы превосходно выглядите! Очень... хм, своеобразно.
Исмир смотрел на меня, как баран на новые ворота.
- Просто... вы неподобающе – одеты. Дикарю, который без всяких объяснений хватает даму и тащит ее невесть куда, полагается быть полуобнаженным, а лучше – задрапированным в шкуры. Вы выбиваетесь из образа!
Мгновение он выглядел ошеломленным, потом расхохотался, запрокинув голову.
А я изображала из себя воплощенную невинность. Эдакую девочку в платьице с бантами.
- Вы просто невозможны! – заявил он, отсмеявшись.
Оставалось лишь пожать плечами и улыбнуться. Представления не имею, почему меня все время тянет над ним подтрунивать. Видимо, я попросту перенимаю его собственное настроение, что со мною бывает нередко.
Он широко улыбнулся и, стянув рубаху через голову, протянул ее мне со словами:
- Надеюсь, так лучше? - глаза дракона сверкали голубым льдом, а обнаженная гладкая кожа притягивала взгляд, словно муху – варенье.
Я смогла только кивнуть.
- Тогда позвольте похищать вас дальше! – промолвил он с учтивым поклоном и подхватил меня...
Должно быть, зрелище было умопомрачительным. Снежная равнина, по которой мчится полуодетый – точнее, полураздетый! – мужчина с женщиной на руках. Казалось, перед ним охотно расступалось само пространство, а метель нежно льнула к телу. И, как ни странно, мне в его объятиях сделалось весьма уютно и даже тепло. Более того, обнаженная кожа Исмира обжигала мою щеку, как кипяток.
А я, уткнувшись носом в пропахшую драконом рубашку, тихо наслаждалась...
Сандал... Почти неуловимое древесно-мускусное благоухание не раздражает, не перебивает другие ароматы, не кричит во весь голос. Кажется, что пахнет еле-еле, на грани восприятия, в первый момент даже вызывает удивление: "Как? Вот это невнятное нечто все так хвалят?!"
Спокойно! Закройте глаза и вдохните глубже. Чувствуете, как легкий аромат перышком щекочет нос, как разглаживает напряженную складку меж бровей, как крыльями бабочки гладит зажмуренные веки? Шелухой осыпаются тревоги и боль, горечь и напряжение... Аромат медитации.
Так пахнет любимый мужчина. Не знойный красавец, не щедрый на подарки женатый любовник, а тот, кто готов быть рядом с вами всегда. Утешать, шептать нежности на ушко, ласково обнимать... Любить. Любовь к нему не бывает безответной!
Говорят, влюбленная женщина хорошеет. Влюбленная в сандал хорошеет во сто крат. Он полирует огрубевшую кожу, разглаживает морщинки у глаз и на шее, устраняет зуд и угревую сыпь, борется с дерматитами и сухостью. А еще нормализует гормональный фон, деликатно пробуждая чувственность...
Пристрастие к сандалу определенно завело меня слишком далеко!
По счастью, прежде чем мои мысли стали совсем уж неподобающими, дракон остановился и опустил меня, впрочем, не торопясь убирать руки с моих плеч.
Почувствовав под ногами твердый лед, я пришла в себя.
- Спасибо, что покатали! – произнесла я церемонно, отступая на шаг назад.
И умудрилась споткнуться, попав каблуком в ямку.
- Осторожно! – Исмир помог мне подняться, нарочито медлительно отряхнул от снега – право, это больше походило на ласку, чем на вежливую услугу.
Пахло от него изумительно – малиной, красной смородиной, перцем и сандалом. Среди снежного безмолвия, где запахи встречались не чаще, чем вода в пустыне, это было как удар под дых.
Голова закружилась, к щекам прилила кровь...
- Благодарю! – я торопливо отстранилась, краем глаза заметив, как насмешливо блеснули глаза Исмира, как он опустил голову, пряча предательскую улыбку. Что ж, он сполна расквитался со мною за выходку с рубашкой.
Неподалеку брюзжало и ворочалось море, от него словно тянуло маслом элеми – солью, водорослями, и чуть-чуть укропом.
В нескольких шагах справа громоздились скалы, почти скрытые слоем льда.
- Полагаю, теперь можно заняться тем, ради чего я вас сюда... привел, - голосом дракона, казалось, можно было смазывать сковородку вместо масла.
Мне стоило усилия не попятиться, столь многозначительной сделалась его усмешка.
А впрочем, почему бы и нет?
- Я подразумевал поиски того, что привело к болезни хель... – пояснил он, скрестив руки на груди и наблюдая за моей реакцией.
Сама не знаю, что превалировало в моей душе в тот момент – досада, восхищение или смущение...
- Буду счастлива всемерно помочь вам! – ответила я, пряча за чопорностью растерянность.
Он склонил голову и указал в сторону скал.
- Скажите, вы видите там что-нибудь необычное?
Теперь от Исмира больше не пахло ягодным соблазном. Бархатное контральто сандала сменилось звонким альтом лимона.
Отвечать на его вопрос сходу я не стала. Издали скалы как скалы, но кто знает, что там вблизи?
С некоторой опаской подошла к ним, всмотрелась в неровную поверхность... И едва не вскрикнула: трижды повторенная руна альгиз воинственно топорщила свои лучи, похожие на листья осоки.
- Здесь руна альгиз! Защитный знак! - произнесла я, полуобернувшись.
Такие наносят, когда хотят оградить что-то потаенное от чужого любопытства или найти укрытие от опасности. Считается, любая руна действует сильнее, если ее повторить трижды. Три, восемь, девять и двадцать четыре – священные числа Севера.
Дракон не нуждался в лекции о магии. В мгновение ока он оказался рядом со мною и спросил:
- Вы сможете пробраться мимо них?
В его голосе звучало затаенное напряжение, а пахло от него лимоном и горькой полынью – тревожно и сосредоточенно.
Я пожала плечами и двинулась в обход, где виднелся просвет между скалами.
Стоило сделать всего несколько десятков шагов, и взгляду открылся берег моря. Усеянный осколками льда песок, хмурое свинцово-серое море, а на отмели возвышалась статуя. Величественная фигура хель смотрела прямо на меня – яростно, отчаянно, но сквозь гнев будто протаивали отчаяние и мольба. Пришлось тряхнуть головой, освобождаясь от завораживающей власти этого взгляда.
Внизу, у подножия статуи, алели пролитой кровью руны: соуло - солнце, кеназ - факел и дагаз - день.
На подгибающихся ногах я сделала несколько шагов вперед, завороженная нездоровым багровым сиянием знаков. И не удержалась от вскрика, заметив то, что раньше ускользало от взгляда: весь низ фигуры хель был будто оплавлен. Я с замершим сердцем вдруг поняла, что статуя просто таяла! Здесь, в вечных льдах, где лето длится только месяц, но и тогда снег не уступает отвоеванных позиций, и лишь кое-где, в теплых долинах и на прибрежных скалах, пробуждается жизнь.
Это было так нелепо, так неуместно, что я не сразу осознала. Причиной плачевного состояния статуи были руны, огненные руны!
Боги, милосердные мои боги, как вы могли это допустить?!
Для нас, людей, таяние снега – это праздник. Сколько бы мы ни подражали хель, весенний Бельтайн радует сердце куда больше первого снега. Но для хель это – смерть.
- Мирра! Мирра!
Голос дракона, казалось, доносился издалека, как сквозь снежную толщу.
Я вдруг осознала, что стою на коленях у статуи хель и яростно тру лед, пытаясь стереть злосчастные руны. Но ничего не выходило: как зачарованные, они не поддавались моим усилиям, только все ярче светились мерзким багровым светом. Никогда не думала, что знаки огня могут вызывать такое отвращение!
- Мирра! - в голосе Исмира звучала неподдельная тревога. – Мирра, да отзовитесь вы, йотун вас раздери!
От этого нелепого пожелания я расхохоталась – до истерики, обхватив себя руками – отчаянно пытаясь унять смех.
- Что с вами стряслось? Мирра, вы слышите меня?
- Слышу! – отозвалась я, силой давя прорывающийся нервный хохот. Он клокотал в груди, колол горло острыми смешинками. – Здесь... Здесь статуя и руны...
Отчего-то мысли путались, а язык будто позабыл слова. Магия или попросту усталость? Только сейчас я вспомнила, что толком не спала почти двое суток.
«Девять часов сна – залог здоровья! А от бессонницы хороши хмель, лаванда, сандал...» - учила бабушка, капая на мою подушку масло лаванды. Мы, малышня, озоровали и все никак не хотели уняться, хотя давно наступило время укладываться в постель. Разумеется, бабуля никак не могла обойтись без попутной лекции по аромагии.
