Кодекс Императора II - Виктор Молотов

Фридрих Шестой — мужчина с седыми висками чуть старше пятидесяти — сидел за своим столом, и взгляд его уже казался предвзятым. Что ж, я и не рассчитывал, что будет просто.

— Благодарю, что вы согласились на личную встречу, а не на пресс-конференцию, — говорю я.

— Как я мог упустить возможность пообщаться лично, когда ко мне пожаловал наследник Российской империи? — усмехается он.

Сразу видно, что он решил оказать на меня давление, но я все эти трюки хорошо знаю. Во многих своих жизнях я был правителем, и на что только не ухищрялись люди, ради достижения своей выгоды в переговорах.

Один раз, когда я был правителем небольшого королевства и планировал объединиться с соседним на своих условия, вторая сторона пригласила на переговоры фрейлину, которая была замаскированным менталистом. Каково же было удивление ее короля, когда ни одна попытка повлиять на меня не сработала. К слову, тогда объединение земель прошло именно по моим требованиям.

— Вы знаете, что Романовы не извиняются, — спрашиваю я.

— Знаю. А еще знаю то, что вы находитесь на моих землях.

— Так вот, это ложь. Почему-то мой отец ввел это правило, хотя изначально оно звучало немного иначе: «Романовы не извиняются без причин». В этот раз я вижу причины — ваши граждане стали жертвой наших политических интриг.

Фридрих Шестой повел бровью.

— Поэтому я и прибыл принести извинения. Но не стоит забывать, что я Романов, — заканчиваю я.

— О! И что будет на этот раз? Угроза или шантаж?

— Почему вы так решили?

— Общался и с Федором Алексеевичем, и с Григорием Алексеевичем, у них одни и те сценарии. Да и с вашим отцом мне доводилось вести дела, как и с другими родственниками. Но знаете, что удивляет меня больше всего? Не то, как вы действуете, а почему. Обычно так ведут себя необразованные люди, но вы — Романовы — древний и уважаемый род с большой историей. И такое поведение присуще также тем, кто обладает большой личной силой, либо этим обладает империя, которая за ним стоит. Но знаете, чего я не вижу? — он взглянул мне прямо в глаза и продолжил. — Былой силы. Так почему Романовы ведут себя подобным образом?

— Чтобы понять, если у нас сила, вам достаточно объявить нам войну. Сразу сможете получить ответ на свой вопрос.

Не имеет значения, виновата Российская империя, она всегда остается империей, она имеет свою гордость и честь, и никому не позволено унижать и оскорблять ее, как и членов императорской семьи, ибо это все взаимосвязано.

Фридрих Шестой явно сейчас упивается своим положением. Его немного занесло не туда, хотя его, как опытного дипломата, навряд ли могло занести.

Он прощупывает почву.

— Сожалею, что после пребывания моих братьев на вашей земле, у вас сложилось такое мнение.

Не спорю, от былой мощи Российской империи мало что осталось, но с Австрийской империей мы справимся, если не будут мешать свои же в виде Разумовского и прочих, а они обязательно будут мешать.

— Сомневаетесь в моей решимости, Дмитрий Алексеевич? — спрашивает Фридрих Шестой.

— В вас — нет, а вот в вашей военной мощи — вполне. Уверен, что у вас есть с десяток планов нападения на Российскую империю, и на каждом стоит самый высокий уровень риска. Была бы у вас уверенность в легкой войне — она бы уже состоялась. Поэтому давайте оставим подобные разговоры, я и правда пришел, чтобы принести вам извинения, но не в том виде, в каком вы жаждете его. Не будет стояния на коленях, пресс-конференций и других унижений, которые позволят вам возвыситься за счет Российской империи.

— Зачем мне делать это за счет вашей империи? Хватит и одного наследника.

— Я здесь от лица Российской империи, а не только от своего рода. И повторюсь, на колени сегодня никто не встанет.

Я так точно этого делать не собираюсь.

— Мои извинения заключаются в следующем, — протягиваю императору папку, которую держал в руках все это время.

Фридрих Шестой смотрит на бумаги, и его брови взлетают вверх.

— Как это понимать? — спрашивает он.

— Как хотите. Если примите это предложение, то вместе с ним и извинения от лица Российской империи в моем лице.

— Не понимаю, откуда у простого цесаревича такие полномочия?

— Не полномочия, а возможности. Соглашайтесь, и сами все увидите.

Фридрих Шестой рассмеялся. А потом ответил:

— А почему бы и нет? Но что будет, если вы не выполните эти условия?

Улыбка не спадала с его лица.

— Можно ли верить вам на слово? — продолжает он.

— Часто ли Романовы нарушают свои обещания?

— Мне поднять архивы, чтобы назвать точную цифру?

Черт! Вот за это мне было реально стыдно. При моем правлении никто не мог ответить подобным образом, но слишком многое изменилось с тех пор.

— А знаете, я принимаю ваше предложение, — хлопнул в ладоши Фридрих Шестой. — Я свое дело сделал, теперь ваш черед. Кстати, мы не договорились о времени. Двенадцати часов хватит?

— Вполне.

— Тогда предлагаю эти двенадцать часов побыть гостем в моем дворце. Ах да… забыл предупредить, вас попытаются убить. Надеюсь, сможете за себя постоять.

— Я человек миролюбивый, — улыбаюсь я. — А про то, что я всем мешаю — это обычные слухи, никто не станет меня убивать.

— Посмотрим.

Фридрих Шестой действительно будет удивлен — не будет ни дуэлей, ни разборок, кто послал убийц. Все, кто захочет сделать мне что-то плохое, будут попросту исчезать.

Глава 9

Фридрих Шестой сидел в своем кабинете на мягком диване. По пальцам растекалось тепло от чашки горячего чая, которую он держал в руках. Черный с одной ложкой сахара и бергамотом — все, как он любил.

Но по-настоящему насладиться вкусом не позволили не самые приятные новости.

— Неужели всех доставили? — переспросил он у своего помощника, пытаясь понять, как такое в принципе могло произойти.

— Всех, — кивнул помощник.

— Вы точно все проверили?

— Да, пока нет ясности, как это удалось провернуть. Все обещания выполнены, здесь нет подвоха или попытки вас подставить. Сделано все так, как