Страна Потекших Кисок - Алексей Стацевич

Все происходившее дальше Грубанов видел мутными туманными урывками, как во сне.

Он вскакивает. Несколько отчаянных прыжков к кабине пилота, и вот он уже внутри нее. Заносит руку для удара. Позади слышен недоуменный вопль Августина. Пилот поворачивается на крик, в его глазах неприкрытое удивление.

Николай бьет. Но не просто бьет — вкладывает в удар всю ненависть и отвращение к этим людям. Кулак приходится в челюсть пилота, и тот на несколько мгновений теряет ориентацию в пространстве.

За спиной слышатся тяжелые шаги Августина. Первый, второй, третий. Еще пара шагов, и тот ворвется в кабину. Но даже этого времени Николаю должно хватить.

Он вцепляется в штурвал. Наваливается на него всем телом. Одновременно с этим дергает за боковой «рычаг» и ослабляет скорость несущего винта.

Морда вертолета ныряет вниз. Секунда, и следует жесткий удар о воду. Летающая машина начинает погружаться в океан…

…В себя Николай пришел уже на берегу. Глядя на звездное небо, он не мог вспомнить ни как выбрался из вертолета, ни как добрался до суши. Все произошедшее после падения словно стерлось из памяти. Но главное — он жив. И теперь никакие псевдобоги не увезут его с этого острова и не будут беспокоить его эльфиек.

Кстати, насчет «богов»! Николай перевернулся на живот, приподнялся на руках и, подтянув под себя ноги, сел «на пятки». Согнувшись, с отвращением отхаркал целый килограмм — не меньше! — песка. И наконец огляделся в поисках Августина и его команды… И не зря!

— Сука!

Удар с пыра пришелся Грубанову точно в нос. Завизжав диким барсуком, попавшим «орешками» в капкан — чем немного смутил нападавшего и выиграл себе время — Николай вскочил на ноги. Схватившись за разбитый нос, отшатнулся от разъяренного противника. Отступая, загундосил как можно убедительнее:

— Августин! Августин, послушайте! Я все понимаю — за то, что я сделал, нужно либо жопу напинать, либо глаз на нее натянуть! Но давайте поговорим спокойно, как цивилизованные люди! Ведь я сделал это для общего блага!

Слова не возымели на Августина никакого эффекта — с перекошенным от злобы лицом он продолжал надвигаться на обидчика.

— Я не хочу драться! — Николай примирительно поднял ладони на уровень лица, показывая, что не опасен.

И тут же получил точный удар — кулаком по зубам.

Ноги избранного «пошли в пляс», в глазах потемнело, и он, суетливо отступая, завалился пятой точкой на землю. Лежа на спине и ускоренно вспоминая борцовские навыки, полученные в далекой молодости, приподнял ноги, чтобы не дать сопернику зайти в маунт — доминирующую позицию «сверху».

— Вставай, сука ублюдочная, чего развалился⁈ — прохрипел Августин и пнул Николая по щиколотке.

«Не хочет лезть в партер бороться, — несмотря на шум в голове, понял Грубанов. — Видимо, ударник. Даже не видимо, а ударник! Неплохо мне по морде приложился… Ну что ж, значит мой стиль — лежачего ленивого голубца — будет здесь в самый раз!»

— Не-не-не, не встану, — вслух сказал он. — Мой мастер из чебуречной говорит, что я пока не готов к бою!

— Чего? Какой еще мастер?.. Вставай, сука! — видя, что соперник пришел в себя и даже смеет зубоскалить, взорвался Августин.

— Я не могу встать — без боевой табуретки в руках сразу равновесие теряю, — затягивая время, вновь сострил Николай и продолжил: — Слушайте, вы сами виноваты в случившемся! Не надо было обращаться с эльфийками, как…

— Идиот! — всплеснул руками седой командир. — Что за херню ты там бормочешь⁈ Причем здесь эльфийки⁈ Ты мне лучше скажи, как нам домой теперь вернуться, а⁈ Без хреновины! Она, сука, утонула вместе с вертолетом! Как предлагаешь открывать пространственную дыру⁈ Как, сука⁈ Как⁈

Николай промолчал. Ему было глубоко плевать как на стенания Августина, так и на его планы по возвращению домой. Ведь он примерно знал, что будет дальше! Нужно лишь выгадать еще немного времени…

За спиной седого послышались шаги, и тот поспешно обернулся — к ним приближались четверо мокрых и полураздетых камуфляжников.

— Где остальные⁈ — не дожидаясь, пока те подойдут, выкрикнул командир.

— Утонули, — процедил кто-то в ответ. — Долбаный Михась! Не справился с управлением! Вроде опытный пилот…

— Заткнись! Михась здесь ни при чем! — перебил Августин и указал на лежащего Николая: — Это все он! Он утопил и вертолет, и ребят!

— Мужики, я все объясню!

Однако Августин не собирался выслушивать ни объяснений, ни оправданий. Протянув руку к одному из подошедших, недобро прохрипел:

— Дай кишкодер!

Камуфляжник вытащил из ножен, висящих на поясе, зазубренный охотничий нож. Передал командиру.

— Парни! — вновь прохрипел тот. — Хватайте эту суку! Устроим ему сейчас… улицу Сезам с расчлененкой!

Но «схватить суку» парни не успели — из леса на берег высыпала целая рота воинственно-настроенных эльфов-самцов.

— Бегите, глупцы! — усмехнулся Николай и поднял руки, показывая эльфосекам, что не сопротивляется.

Потасовка длилась недолго — остроухие без видимых проблем скрутили незваных гостей и, связав веревками, потащили их вглубь острова, к своему поселению.

— Вот тебе и улица Сезам! — глядя на Августина, болтающегося рядом вниз головой, негромко рассмеялся Николай.

Рассмеялся он не зря — идеальный план спасения завернул в нужную сторону!

Глава 28

Из-за горизонта едва показались первые лучи восходящего солнца, когда связанных и изредка матерящихся пленников притащили в деревушку эльфов-самцов. Деревушка представляла собой небольшое селение с натыканными невпопад не то что хижинами — шалашами, смастеренными из говна и палок. Отдельно, на окраине, возвышался «дворец» эльфосекского короля, отдаленно напоминающий хоромы наподобие тех, в которых жил Николай. По крайней мере, внешне.

Особо не церемонясь, пленников побросали на деревянный помост, чуть возвышающийся над землей. Держа за головы, силой уткнули лицами в шершавый пол. Сантиметровый слой влажной грязи с удовольствием размазался по лицам мужчин.

— Новые рабы, господин! — прошипел, словно змея, один из эльфов-самцов. — Такие сладенькие, такие фигуристые, такие пирожочки! Мм, так и хочется всех отыметь! Кроме вон того, толстого.

— Ага, страшненький! — подтвердил его «напарник». — Безфактурный.

Николай, по-прежнему лежащий в грязь лицом, понял — эльфы говорят про него. И впервые в жизни порадовался, что, в отличие от того же Пидоренко, никогда не был