Тваремор 2. Месть Альфы - Евгений Юллем
Дверь распахнулась и влетела Лами, в боевой раскраске, в смысле уже с наложенным макияжем.
— Что сегодня делать будем?
— Ну я вижу, ты уже готова к труду и обороне? — спросил я. — Даже кило штукатурки наложила?
— Вот за что я тебя люблю, так это за опускание человека парой слов. Даже макание головой в унитаз. Даже девушки, — угрюмо сказала она.
— На здоровье, — усмехнулся я. — Всегда пожалста.
— Ну так что? — требовательно спросила она. — Мы куда едем или могу отправиться на охоту, пару мерзких людишек высосать?
— Едем, — сказал я. — Поохотишься вечером. Тут столица, стада аристо мерзкого образа ходят по вечерам по кабакам да театрам… Мож какого-то обер-прокурора оприходуешь…
— Они обычно суховатые и с привкусом чернил и бумаги, — скривилась Лами. — И прогорклые.
— Ну извини, — развел руками я. — Мы хорошие и трогаем не всех, только тех, кто этого заслуживает.
— Ладно, — сказала Лами. — Найду пару неверных мужей. Этих точно можно из женской солидарности.
— Но сейчас у нас дела. Эх, черт, машину надо брать… — спохватился я.
— Уже, — ехидная улыбка Лами была до ушей. — На улице стоит прокатный «Лесснер». Говнище, конечно, редкостное, но для города — самое оно.
— Тогда поеха…
Раздался робкий стук в дверь.
— Да! — сказал я, заранее зная кого увижу.
— Доброго утречка, барин и барыня! — поклонился Ваня в переднике и с закатанными рукавами. — Завтрак готов. Прикажете подать?
Я аж глаза вытаращил. Ай да наш домовой, даже пожрать приготовил!
— Не надо, сейчас мы сами подойдем, — я встал с кровати.
Домовой умчался, а мы пошли на кухню.
О, да! Постарался Ваня, постарался! Даже расстарался. Отварные яйца, пускающая слезу ароматная ветчина, паштеты, блюда с нарезанными овощами и фруктами, даже икра в маленькой вазочке… Все аппетитно и замечательно.
— Когда ты это успел и как? — спросила Лами, потрясенная проворством домового.
— Да так, — зарделся он. — Доставку заказал через Урмаса.
— Из магазина, что ли? — недоуменно спросила Лами.
— Зачем? У нас свой сервис есть, «Потусторонок». Можно, конечно, и через людей, но лучше так.
— Век живи, век учись… — сказал я Лами, намазывая шикарнейшее сливочное масло на свежайший батон.
— … дураком помрешь, — сказала она.
— Надо выяснить, почему у нас в Устьевске нет такого сервиса для Других.
— Потому что их мало, а домовых у нас практически не осталось. В войну Мары всех демоны сожрали, а остальных твари из пробоев схарчили, — Лами облизнулась и, по-простецки, нисколько не смущаясь запустила ложку в вазочку черняшки.
— Спасибо, Ваня, удружил, — похвалил я с набитым ртом домового.
— Рады стараться! — бодро ответил он.
— Вот-вот, старайся! — назидательно сказала Лами. — Может, до дворцового дорастешь!
— Не, — махнуло рукой мохнатое недоразумение. — Там по наследству передается, просто так туда не устроиться.
— Угум, — прочавкала она.
И следующие минут пятнадцать болтать было несподручно, рот был занят другим, более вкусным, чем разговоры.
Кто сказал, что Другие не любят пожрать или не могут этого делать? Да щас. Вон даже Лами, существо энергетическое, вполне себе может позволить наслаждаться не только силой живых существ, а вообще всем подряд. И не толстеть, к зависти местных теток.
Как и я. Кровь — это другое, необходимость в определенных веществах, которые, увы, мой организм больше не вырабатывает. Нет, я не мертвый, как про нас говорят дилетанты. Просто у меня совершенно другой обмен веществ.
— Фух! — Лами отвалилась на спинку стула. — Потешила я сосочки… вкусовые, успокойся!
Она заметила, как округлились глаза домового. Ничего, привыкнет к ней. Анфан террибль, я же говорю. В больших количествах — яд.
— Все, пора и честь знать, — сказал я Лами, погрязшей в стимуляции сосочков.
— Спасибо, Ванечка! — она потрепала домового по длинной гриве, и он растаял.
— Теперь займемся делами! — я промокнул губы салфеткой. — Ваня, остаешься за главного, ну и там все остальное.
— Есть, барин! — домовой аж просиял.
— Странная у тебя какая-то радость, — хмыкнул я. — Другой бы радовался возможности прокатиться, других посмотреть, свой показать…
— Я же домовой, мне дом важнее всего, — покачал головой Ваня. — Да и вам приятнее, когда дома кто-то ждет и кто-то встречает.
— Ты прав, — покачал головой я. — Действительно, так приятнее.
В самом деле, об этом не задумываешься до тех пор, пока не окажешься в такой безрадостной ситуации.
— Так что можете спокойно отсутствовать, здесь все будет в порядке, — заверил домовой.
— Надеюсь на тебя, — я подмигнул ему.
— И куда мы? — спросила Лами, когда села в машину.
— По сигмам проедемся, — сказал я, активировав плетение тишины.
— Думаешь, стоит?
— Да, есть у меня одна мысль… К ведьмам мы обращаться больше не будем. Действуем самостоятельно. Тетки что-то очень сильно и основательно мутят. И мне это не нравится.
— У меня сложилось то же впечатление. Может быть, сначала разберемся, что тут и как? — предложила иногда бывавшая рассудительной Лами.
— Да, надо, — кивнул я. — Тем более мы ушли с их экрана…
— Не совсем, — скривилась она. — Не забывай, что у нас в компании не просто их человек, а домовой, который служил у этих теток хрен знает сколько лет. И у него столько возможностей связаться с ковеном и сдать нас, даже не используя магическую связь, что мама не горюй.
— Да. Вот только хочет он этого или нет — другой вопрос. Пока он к тебе неровно и возбужденно дышит — займись его воспитанием. Перевербуй.
— Медовая ловушка? — усмехнулась Лами.
— Что-то вроде…
— Я ему не дам! — предупредила она. — И не проси!
— Так никто тебя и не просит, — хмыкнул я. — Более того, даже не намекай на такую возможность. Просто маленькие знаки внимания и тэ дэ, и тэ пэ. Не думаю, что тебя учить надо, ты в этом деле ас.
— Ладно, разобьем сердце мохнатика, — сказала Лами. — Тем более все равно ему в нашем мире ничего не светит.
— Жалко, но придется сыграть на его высоких чувствах, — сказал
