Голос зверя. Дикая история хеви-метала - Эндрю О'Нил
Внешности Болана обычно уделяется много внимания. По правде говоря, он был довольно среднестатистическим парнем. Ему не хватало странности Боуи и блеска в глазах, как у Курта Кобейна, которому двадцать лет спустя удалось придать рубашкам лесоруба рок-н-ролльный вид. Болан говорил с ровным пригородным акцентом административного помощника в филиале Currys. Но он очаровал публику. Его выступления в 1971 году на Top of the Pops с мгновенным добавлением блеска на скулах при исполнении «Hot Love», а затем и блестящих теней для век для «Get It On» стали предметом разговора нации. Гендерные нормы были нарушены. Так родился глэм-рок. И традиция, когда папы недоверчиво спрашивают, мальчик это или девочка.
Болан предложил гламур – в магическом смысле этого слова. Его искусство было бегством от реальности – даже не идеалистическим, а просто фантастическим. «Вы не можете быть настоящими, – сказал он в интервью для одной из его коллекций бокс-сетов, – на этой сцене я в царстве фантазий». Тем не менее Марк Болан был звездой, а его успех основан на прочном фундаменте отлично написаных песен и гламура. Он много работал над своей музыкальностью, и эту твердую трудовую этику подхватило большинство последующих глэм-рок-групп. Slade, Wizzard, The Sweet… все они знали, как написать правильную мелодию (или купить ее). Взгляд Болана положил начало движению в Великобритании. И люди привыкли видеть этого кукольного человечка в своих телевизорах.
Затем, в следующем году, Дэвид Боуи появился в Top of the Pops в комбинезоне, и вся страна снова сошла с ума.
Дэвид Джонс некоторое время занимался своей музыкальной карьерой, подыгрывая на акустической гитаре своим песням и имея пару второстепенных хитов в совершенно другом стиле, чем тот, в котором он стал в конце концов известен. Посчитав свое имя слишком прозаичным, он сменил его и стал Дэвидом Боуи. «Боуи» было выбрано в честь названия его любимого типа ножа[150]. Друзья говорили о его желании прославиться…
Двойные двигатели Болана и Боуи с их андрогинностью и потусторонним гламуром положили начало движению, которое доминировало на поп-сцене начала 1970-х. Каждая группа, казалось, использовала блестки и одежду своих подруг. Песня Болана «Hot Love» стала музыкальной наметкой, и дюжина британских групп сразу же присоединилась к движению, совершая набеги на коробки с рождественскими украшениями для выступлений на телевидении. Wizzard… The Sweet, Mott the Hoople, Alvin Stardust. Музыка была веселой, запоминающейся, не совсем серьезной и получила обширный интерес.
Глэм-рок-группы обладали странной способностью писать чертовски отличные рождественские песни. Песни Wizzard «I Wish It Could be Christmas Every Day»[151] и Slade «Merry Christmas Everybody» соревновались в декабре 1973 года[152]. Обе сохранились до наших дней и породили множество подражателей. Mud сдвинули Элвиса своей песней «Lonely This Christmas» и сняли необычайно тревожное видео с куклой чревовещателя и людьми, поднимающимися по лестницам и осыпающими снегом поющих[153].
Ну что тут сказать… Queen добавили подлинной бисексуальности сцене, отыгрывая концерты в перчатках. У Black Sabbath был общий менеджер с Wizzard – Дон Арден, и Sabbath не были застрахованы от «смелого» выбора моды, который поощрял глэм-рок.
У Slade была череда неудачных синглов, перед тем как взлететь, а также несколько изменений имиджа. В 1969 году их призывали нарядиться скинхедами. Но они быстро поняли, что для этого придется вступать в драки с настоящими скинхедами, и отказались в пользу безопасного гламурного образа.
Slade – самые дружелюбные из всех глэм-рок-групп. Они из металического центра Блэк-Кантри, и сочетание их прямолинейного рок-н-ролльного звука и хриплого голоса Нодди – просто билет. В 1980 на фестивале Monsters of Rock они его и предъявили, и с тех пор близки нашим сердцам.
На другом конце спектра глэм-рока были группы художественных школ, такие как Roxy Music. Несмотря на бесцветные комментарии Брайана Ферри о «потрясающих» образах нацистов (с чем явно согласны многие метал-группы), они выходят за рамки этой книги.
Эстетика глэм-рока на удивление безгранична. В этом есть дешевизна. Видеоматериалы семидесятых – тогда было снято большинство основополагающих выступлений, придают ему резкость, хрупкость, качество пластика/ нейлона/алюминия. Более того, если не считать Боуи и Болана, изображение выглядит фальшивым. Даже группа поддержки Боуи «Пауки с Марса» выглядит так, будто им навязали костюмы. Почти в каждой гламурной группе имелся по крайней мере один участник, которому было явно неудобно в ботинках из фольги и на каблуках, – парни, которых вы ожидаете увидеть в букмекерских конторах, а не у столика с макияжем.
Слон в комнате глэм-рока – это, конечно, плодовитый педофил Гэри Глиттер[154]. В то время народ и не подозревал, что, когда он пел «Ты хочешь быть в моей банде?», там был зловещий подтекст. Нет, Гэри, я не хочу быть в твоей банде. «Хочешь потрогать меня там?» По-прежнему нет, Гэри. Однозначно нет[155].
По прошествии десятилетия гламур пришел в упадок. Боуи перешел к другим стилям, популярность Болана пошла на убыль, Slade были в упадке. Диско взяло верх. А затем на короткое время верх взял панк и изменил настроение каждой гитарной группы. Казалось, глэм умер[156].
Но потом в Лос-Анджелесе произошло нечто ужасное…
В то время как трэш развивался из-за влияния НВБХМ и стремления к аутентичности и образу обывателя уличного уровня, на Сансет-Стрип в Лос-Анджелесе появлялась сцена, которую ненавидели пионеры трэша.
«Метал начался на бульваре Сансет», – говорит Винс Нил из Mötley Crüe в документальном фильме «VH1», который я заставили себя посмотреть, чтобы написать эту главу. Чтобы убедиться, насколько этот фильм полон дерьма. Это не так, Нил. Прочти первые три главы этой книги. Тем не менее Сансет-Стрип в Лос-Анджелесе долгое время был центром музыкальной сцены Западного побережья. В 1980 году здесь доминировали панк и группы новой волны – звуки антиавторитета и бунта. В следующие несколько лет политический маятник качнулся вправо. В Великобритании уже было консервативное правительство в лице Маргарет Тэтчер, а в Штатах Рональд Рейган ввел в действие так называемую рейганомику – налоговые льготы для богатых, которые, как он утверждал, будут стимулировать экономику и позволят богатству «просочиться». Что, конечно, полная чушь. В то время как эта политическая ситуация оказалась плодотворно вдохновляющей для агитации панк-рока, в более широком смысле эта политика совпадала с культурой демонстративного
