Оленья кавалерия. Очерки о русских первопроходцах - Волынец Алексей Николаевич
Дополнительно к такой «алебарде» корякские воины вооружались большими ножами, которые делались из «китового уса», длинной и гибкой роговой пластины. По сути, такие ножи были настоящими мечами – подходящий «китовый ус» мог достигать в длину несколько десятков сантиметров. Зачастую корякский воин имел сразу по нескольку боевых ножей – на поясе в ножнах, под одеждой на спине, в рукавах и голенищах обуви.
Коряки, среди других народов дальневосточного Севера, славились и своими костяными доспехами – чешуйчатыми панцирями, изготовленными из моржовых клыков. Такой доспех надёжно защищал от стрел с костяными наконечниками, и другие народы нередко отдавали множество оленей и другие ценности, чтобы купить эти изделия корякских мастеров.
В дополнение к панцирям корякские воины обычно использовали деревянный и обтянутый кожей щит, но не привычный нам наручный, а привязанный на спине воина. Он прикрывал всю спину, возвышаясь над головой, чтобы защитить затылок и шею. К такому щиту часто крепились «крылья» для защиты рук – тоже деревянные дощечки, обтянутые кожей. Эти боковые «крылья» легко складывались на сгибах – в нужный момент воин мог прикрыть грудь и лицо от стрел и ударов. Чтобы приводить их в движение, на «крыльях» были специальные петли. А вот привычные нам и знакомые по истории средневековья наручные щиты коряки никогда не применяли, по их понятиям руки воина всегда должны быть свободны для боя и управления собачьей или оленьей упряжкой…
Неудивительно, что порох и железо отнюдь не всегда обеспечивали русским первопроходцам успех в первых столкновениях с коряками. Известно, что в 1670 году коряки уничтожили отряд Ивана Ермолина, ветерана походов Стадухина. Полсотни казаков тогда отправились из Якутска на восток к корякской реке Пенжине, где тогда добывали речной жемчуг, «для приводу под царскую высокую руку новых землиц и для прииску жемчюгу». Далее по заданию якутского воеводы казаки должны были сквозь корякские земли идти на Камчатку – никто из этого похода не вернулся…
Коряки активно сопротивлялись попыткам брать с них «ясак», меховую дань. Отдельные корякские роды периодически откупались от первопроходцев шкурками лисиц и соболей, но и спустя полвека с момента первой встречи русских с «корятцкими людьми» систематическая уплата «ясака» так и не началась. В 1699 году по документам российской власти значилось лишь 99 «объясаченных коряков», то есть глав семейств, согласившихся платить ежегодную дань.
Сопротивление подогревалось тем, что коряки просто не имели достаточно мехов для уплаты «ясака» – в отличие от других народов Сибири и Дальнего Востока, они до прихода русских никогда не промышляли массовой охотой на пушного зверя. Эту ситуацию хорошо объяснил русский этнограф Николай Слюнин, в конце XIX века изучавший хозяйство и быт коряков: «Кочевник коряк сильно отличается от такового же тунгуса; в душе он не охотник, а истый оленевод, и для пастбища оленей избирает открытые места и голые тундры, в то время как тунгус все бродит со своими табунами у лесистых хребтов, служащих обиталищем пушного зверя. Поэтому даже у богатого коряка не всегда можно найти в его юрте шкурку соболя; что же касается до оседлых коряков, то большинство их никогда не имело соболей. Вот эту-то бедность и невозможность платить ясачные сборщики тогда не понимали. Им казалось странным, почему у соседних тунгусов есть дорогая пушнина, а у коряков ее не оказывается…»
«Одним огненным боем с коряками управливатца трудно…»
Отношения с коряками особенно обострились после открытия Камчатки. Дело в том, что первый русский путь на богатый мехами полуостров шёл по суше, именно через земли коряков.
В июне 1700 года в Якутске только что вернувшийся с Камчатки казачий пятидесятник Владимир Атласов, рассказывая о первом большом походе русских на полуостров, особенно отметил серьёзные бои с коряками. «Божиею милостию и государевым счастием коряк многих побили…» – докладывал начальству атаман.
Атласов еще не знал, что два русских отряда, оставленные им на Камчатке, были полностью уничтожены коряками. На севере Камчатки у реки Паланы погиб отряд Потапа Сюрюкова, 15 казаков и 13 союзных юкагиров. Южнее, на камчатской реке Тигиль коряки из «острожка» Кохча уничтожили два десятка «промышленников», весь отряд якутского казака Луки Морозко.
В следующее десятилетие коряки не раз громили русские отряды, отправлявшиеся на Камчатку. Так в 1705 году потерпел поражение и погиб «сын боярский» Федор Протопопов, пытавшийся с небольшим отрядом на лодках достигнуть юга Камчатки, двигаясь вдоль её западного побережья по водам Берингова моря. В том же году на восточном берегу Камчатки коряки во главе с вождём, которого русские именовали «Левкой Танхамревым», разгромили отряд Василия Шелковникова, убив 10 из 15 казаков.
К тому времени далеко на западе, в шести тысячах вёрст от Камчатки, Россия уже вела тяжелую войну со шведами. Царю Петру I для проведения реформ и борьбы с армией Карла XII требовалось всё больше средств, одним из источников которых мог стать именно юг Камчатки, богатый драгоценными соболями и населённый племенами ительменов, куда менее воинственных, чем северные коряки.
Таким образом вопрос о свободном пути на Камчатку приобретал стратегическое значение. Российские власти попытались очистить дорогу на полуостров, собрав в Анадырском остроге большой по меркам Крайнего Севера отряд, сотню русских «служивых людей» и несколько сотен союзных юкагиров. В самом начале 1708 года, погрузившись на оленьи и собачьи упряжки, это войско двинулось к югу, громя по пути острожки, укреплённые посёлки непокорных коряков.
Именно тогда коряки впервые применили против русских захваченные в прежних боях ружья. Как доносили казаки начальству в Якутск: «На Лагылане реке был коряцкой острог, а в том остроге были немирные коряки, князец Алгаул с родичами… Острог их взяли, Алгаулая с родичами всех побили, а на приступе из того острогу убили коряки из пищалей 9 человек служилых до смерти…»
Умелое применение коряками огнестрельного оружия оказалось неожиданностью. И когда при попытке штурма следующего острожка коряки из пищалей застрелили ещё четверых служилых людей, русское войско повернуло назад. Путь на Камчатку открыть не удалось.
В конце того же 1708 года на Камчатку всё же попытался пройти «сын боярский» Пётр Чириков. Его отряд был атакован коряками, которыми командовал вождь, известный русским по прозвищу Щербак. «С луками и копьями, в куяках (доспехах) учинили бой», – писал позднее Чириков. В бою погибло 8 казаков. Ещё два десятка, включая Чирикова, были ранены. С 8 сентября по 2 ноября отряд Чирикова «жил от коряк в осаде», отбивая атаки и голодая. Лишь к концу года казаки смогли пробиться обратно в Анадырский острог, дороги на Камчатку не было…
13 декабря 1708 года Пётр Чириков написал подробное письмо из Анадырского острога в Якутск, объясняя причины неудач. Текст этого письма сохранился до наших дней: «А на Камчатку идти прискорбен и тесен путь: убойство бывает по все годы от коряк… Каким путем на Камчатку прикащик со служилыми людьми пойдет, коряки тех русских людей побивают, и ныне у меня служилых людей убили и многих испереранили…»
Чириков описывал далёкому начальству особенности войны на Крайнем Севере – коряки уже не боятся огнестрельного оружия, и для победы над ними нужны подкрепления из профессиональных военных, не только с ружьями, но и с луками, а также умеющих сражаться в железных доспехах-«куяках», не боясь костяного и каменного оружия аборигенов. «К такому воинскому делу надобно искусных и одёжных куяшников, – писал Чириков, – а без куяков и без лушников в здешней стране одним огненным боем с коряками управливатца трудно, огненные бои они вызнали…»
«На коряк итить войною и камчацкой путь очистить…»
Идущая далеко на западе многолетняя война со шведами в отдельные годы поглощала свыше 90 % всех доходов царской казны, Петру I срочно требовались деньги. В таких условиях блокада Камчатки с её изобилием драгоценных мехов становилась нетерпимой. И 16 января 1713 года глава Анадырского острога Афанасий Петров получил грозное предписание от самого царя: «На коряк итить войною и тех иноземцов разорить и камчацкой путь совершенно очистить…»
