Сказки Восточной и Южной Сибири - Автор Неизвестен -- Народные сказки
— Дружно!
— Тогда зачем же оленей пасти врозь, пусть у них будет одна тамга, один хозяин.
Эвенки зашумели, обступили пастуха Току.
— Кто, кто хозяином оленей будет? Кого назовешь из нас? Тебя, старого слушать будем!
Опять Тока трубку из зубов вынул, облако дыма пустил и произнес:
— Ваше стадо — вы и хозяева.
Обрадовались эвенки, каждый думает: «Как я разбогател: было у меня десять оленей — стало тридцать».
Попрощались они с пастухом Токо и довольные ушли. Шли и говорили:
— Однако, старый Тока самый умный в тайге, другого искать не пойдем.
С того времени помирились эвенки, оленей пасут сообща, тамгу ставят одну.
Тывгунай-молодец и Чолбон-Чокулдай
Давным-давно, много лет тому назад, на устье пяти глубоководных рек с широкими долинами и горящими мысами, под деревом с густыми ветвями жил-был Тывгунай-молодец. Этот молодец не знал ни отца, ни матери, не знал, грозой ли, женщиной ли рожден или сам из колыбели вышел — был сиротой. Перегрыз он зубами тальник и, свив тетиву, сделал себе маленький охотничий лук из лыка[76]тальника. И жил, добывая им разную мелкую живность.
Живя так, однажды подумал: «Пойду-ка я вверх по реке, посмотрю, что там», — и отправился. В дороге устал. Вдруг заметил — стойбище показалось. Подошел и увидел, как вдоль берега плавали две утки. Подкравшись к ним, захотел стрелу пустить, а утки все продолжали нырять и плавать. Натянул он тетиву, но не выстрелил, опасаясь убить чью-нибудь птицу.
Тогда он спросил:
— Может быть, вы принадлежите кому-нибудь из местных? Давайте побеседуем, вы расскажете мне все, и не говорите потом, что убил вас, не предупредив! — проговорил Тывгунай-молодец.
Утки взлетели. Взлетая, запели:
— Вот, родившийся под развесистым деревом Тывгунай-молодец чуть не погубил нас. Наверно, он добрый человек, потому пожалел. Мы же, став утками, чуть не дали себя погубить. На кочке, где мы сидели перед купанием, остался наперсток. Возьми его и береги, он тебе добро сделает!
Тывгунай-молодец взглянул — лежал на кочке золотой наперсток, взял его и положил в карман. Потом пришел в стойбище. Там собралось очень много людей, богатырей было немало. Среди них и богатый хозяин стойбища.
Этот хозяин сказал:
— Вот там видна дуга вонзившегося в землю лука. Богатырю, сумевшему вытащить этот лук, отдам дочь в жены.
Каждый день богатыри пытались вытащить этот лук, но никто не смог вытащить. Тывгунай-молодец походил-походил, посмотрел и отправился домой. Возвратившись, увидел, что под развесистым деревом сидел богатырь. Заметив его, Тывгунай испугался. А тот сказал ему:
— Ты не бойся меня, я — твой старший брат. С тех пор, как ищу тебя, прошло много лет. Откуда ты пришел?
— Я ходил вверх по течению реки, там есть одно стойбище, где богатыри пытаются вытащить вонзившийся в землю лук, чтобы жениться на дочери богача, но никто не может его вытащить, я посмотрел на это и вернулся, — рассказал Тывгунай.
— Вот мой конь, войди в его левое ухо — найдешь пищу, войди в его правое ухо — найдешь одежду, — поведал старший брат Чолбон-Чокулдай.
Тывгунай-молодец все сделал, как велел брат, и стал богатырем. Верхом на коне они поскакали вверх по реке. Приехали, а лук торчит, как торчал, никто не смог его вытащить. Тогда Чолбон-Чокулдай спрыгнул с коня и потянул лук, дуга лука сломалась и отскочила вверх, немного погодя что-то сверкнуло, словно молния; когда же дуга достигла Верхнего мира, будто гром прогремел.
Потом Чолбон-Чокулдай с братом сели на коней и полетели в Верхний мир посмотреть, что случилось. Добрались до Верхнего мира. Он оказался землей, людей там было так много, как комаров, а скота — как оводов. Когда шли по ней, заметили, что из-под земли дымок пробивался. Наклонились к тому месту, где дымило, а там сидели полуобгоревшие старик со старухой.
— Старушка, у меня печень болит, дала бы кусочек печени, — шептал старик.
Старуха ответила:
— Э-э, вот мои хозяйки дали мне кусочек печени, сказав: «Смажь печенью шкуру, чтобы мягкой стала». Если печень отдам, они опять будут долбить мою бедную голову своими серебряными щипцами.
— Старушка, у меня голова болит, нет ли у тебя немного головного мозга? — умолял старик.
— O-о, ты ведь уже съел тот кусочек мозга, что дали вчера, опять будут долбитьмою бедную голову. Ноет моя грудь, но в этом мире некому обо мне вспомнить. Вот когда ты был молод и бился с богатырями и когда они, победив тебя, полетели в этот мир, взяв нас с собой, я оставила под большой лиственницей и укрыла корой двухлетнего мальчика, сказав: «Если он останется жив, пусть называется Чолбон-Чокулдаем». Под ветвистым деревом оставила я шестимесячного мальчика, покрыла его старой оленьей дошкой[77], сказав: «Если останешься жив, будешь называться Тывгунаем-молодцем». Но они, наверное, не выжили. Как могут они попасть в этот мир? Ноет моя грудь, — плакала старуха.
Услышав эти слова, братья вошли в чум.
— Вы, ребята, откуда прибыли? — удивилась старуха.
— Мы прибыли из Среднего мира, меня зовут Чолбон-Чокулдай, а это мой младший брат Тывгунай-молодец, — ответил старший.
— Мы в этот мир попали, когда богатыри нас одолели. Вас на родине оставили. Здесь есть богатыри, против которых никто устоять не может. Теперь они лежат: из Среднего мира пришла их смерть и оторвала от каждого по половине тела. Они нас на огне поджаривают, спрашивая: «Кто у вас на родине остался?» А шаманов своих колдовать заставляют: пусть, мол, узнают, откуда смерть к ним пришла. Если шаманы не могут узнать, отсекают им головы, — объяснила мать.
Тогда братья вышли вон, забили несколько голов скота и дали родителям поесть. Потом отправились в большой дом богатырей. Дом был полон людей; парни спрятались, сели и стали наблюдать, как богатыри отсекали головы шаманам. Вот привели одну шаманку, она стала предсказывать:
— Люди, пославшие смерть из Среднего мира, пришли и сидят здесь, среди вас.
— Эй, отсеките ей голову, пусть не обманывает, как они могут быть среди нас! — приказал старший богатырь.
Тогда шаманка сказала:
— Добрые молодцы, не давайте отсечь мне голову, предстаньте перед нами, — и опустила вниз бубен.
Чолбон-Чокулдай и Тывгунай-молодец предстали перед богатырями. Оба раненых богатыря приподнялись, уставились на парней. Одного богатыря звали Сингколтукон-Эден, другого Бегалтукон-Эден.
— Мы были главами рода, лучшими из Эден, величайшими из великих, а теперь вот калеками стали, сидим тут. Вы победили, так вылечите нас!
Парни поплевали на свои ладони, натерли богатырей, и те, став такими, какими были прежде, встали на ноги. Встав, они пошли
