Бессилыш - Андрей Олегович Рымин
Как⁈ Так быстро⁈ Гигантская лапа хватает мальчишку. Огромные пальцы сжимают туловище носителя, и часть рёбер Китара ломается под их натиском. Ходок явно ускорился при помощи дара. И не удивительно — на лбу великана аж четыре луча.
Никогда не думал, что найду смерть в зубах безмозглой твари. Не я! Не Верховный Грандмастер Ло! Какой жалкий конец…
Звёзды! Как⁈ Мальчишка увидел то, чего на Суши увидеть никак не мог. Знакомые жёлтые нити. К Китару вернулись дары⁈ Быть не может!
Может. День сменяется ночью. Мы в прошлом человека, ставшего тем ходоком, который нас держит в руке. Спасены! Возвращение мальчишкой даров всё в корне меняет.
Очередной сбой системы? Похоже на то. Моё появление в теле носителя смутило программу, и функция подавления дара переключилась с Китара на новую сущность. А, если бы мы переместились через барьер-портал в этот пояс не в разных телах? Блокировка способностей выдала бы ту же ошибку? Уже не узнать.
Впрочем, это неважно. Мы уже добились желаемого. Отвернувшись в одном, звёзды тут же повернулись ко мне в другом. Повсеместная глушь Суши подчинена не тем правилам, которые действуют в безмагических зонах на других поясах. Мой глючный носитель воистину избранный! Наша связка в очередной раз обманывает планетарную программу. Теперь нам не страшен ходок.
Варианта лишь два, и даже не знаю, какой из них лучше. Либо, вынырнув из воспоминания оказавшегося в том числе слухачом человека, мальчишка зарубит гиганта своими магическими клинками, либо же…
Я опять смотрю на мир чужими глазами. Смотрю свысока. В этот раз в прямом смысле. Теперь я высок. А ещё толст, тяжёл и силён. Я ходок.
— Кит, — вырывается из моего здоровенного рта жуткий рык. — Это я.
Опускаю мальчишку на землю и разжимаю пальцы. Тело слушается. Я даже могу говорить. Превосходно! А дары предыдущего хозяина туши? Жаль… Не чувствую их. Но этого следовало ожидать. В этом мире я бездарь, какую «одежду» на себя не примерь.
— Ло? — округляет глаза мальчишка.
— Звёзды с нами, Китар.
Ну и голос теперь у меня… Нужно срочно учиться шептать. Впрочем, нет — сейчас не до разговоров. Не до долгих уж точно. Носитель не в том состоянии, чтобы праздно болтать. К серьёзной ножевой ране, которая, если и не прикончит его, то выведет из строя на слишком уж длительный срок, прибавились новые травмы. Ходок едва не раздавил Китара. Таким его нельзя оставлять.
— Ты видел? Понял, что случилось? — начинает частить мальчишка, наплевав на боль, которую ему причиняет каждое слово. — Дар вернулся и снова пропал. Это ты! Ты причина! Когда мы вместе… Ай! Зараза! — кривится он. — Изломал всего… Глупая Сушь, — тем не менее продолжает он, стиснув зубы. — Мы её обманули. Теперь всё… Теперь…
— Помолчи, — наклоняюсь я ближе к лежащему парню. — Ты прав. Но обсудим всё позже. У нас мало времени. Твои спутники, они представляют опасность для нас. Произошедшее должно оставаться в тайне. Они могут вернуться.
— Они точно вернутся. Но как бы я раньше не сдох.
Скрутивший носителя кашель приносит с собой капли крови, вылетающие из его рта. Надо спешить.
— Жди здесь. Я сейчас вернусь.
Огромные распухшие ноги несут меня обратно за холм. У колодца я видел оставленную кем-то секиру — она подойдёт. В брошенном лагере по-прежнему пусто. Думаю, люди вернутся сюда только вечером, но абсолютной уверенности в этом у меня нет. Подбираю неуклюжими пальцами нужное мне оружие — и назад к Китару. Мальчишка сидит на земле, прижав ладонь к опять начавшей обильно кровить ране.
— Тебя срочно нужно излечить.
— Я не справлюсь, — трясёт головой Китар, смотря на принесённое мной оружие. — Мне секирой Никиты сейчас махать не по силам. Нужно найти Рохуса. Он поможет. Сейчас попробую вызвать Зайку. Она…
— Постой, — перебиваю я мальчишку. — Ты не понял. Я всё сделаю сам. С тебя только достать семя и проглотить его.
Массивное и тяжёлое для человека оружие в моей лапе смотрится детской игрушкой. Но железо — это железо. Скальпель тоже размером не блещет. Зажимаю рукоять в пальцах и вдавливаю лезвие в кожу у себя на груди, возле солнечного сплетения. Проводить хирургическую операцию самому себе мне ещё не доводилось. Прото-мастерам не нужны физические инструменты.
Впрочем, для задуманного какой-то особенный опыт не требуется. Достаточно знать анатомию. Как я уже успел убедиться, у ходоков она вполне человеческая. Делаю длинный разрез сверху-вниз и начинаю его углублять. Кожа, мышцы, брюшина. Боль присутствует, но уступает привычной в разы.
— С моим возвращением, к тебе вернутся и дары. Я в этом уверен. Сразу пробуй меня призвать. Не получится — тогда общаемся через вопросы-ответы, как на арене.
— Хорошо.
Ответ дался Китару с трудом. Грудь мальчишки часто вздымается. По выражению лица ясно, что каждый вдох приносит ему сильную боль.
Сажусь в позу лотоса рядом с носителем. После смерти громоздкая туша гиганта не должна упасть лицом вниз. Мальчишка должен получить доступ к сердцу, до которого я сейчас постараюсь добраться. Ломать себе рёбра, разворачивая грудную клетку, смысла не вижу. Проталкиваю правую руку в разрез и начинаю расчищать себе путь к интересующему меня органу.
Боль — ничто. Поразительная живучесть ходока позволяет мне, не потеряв сознание, добраться до сердца. Сжимаю пульсирующую скользкую мышцу в руке. Резкий рывок оборвёт мою жизнь в этом теле. Моя задача: успеть этим последним движением извлечь орган из грудной клетки, чтобы раненому мальчишке не пришлось лезть в дыру. Он может с этим не справиться.
А вот у ходока сил хватает. Резко дёргаю руку. Мир гаснет и вновь зажигается. Я опять смотрю на него глазами Китара. Надо заметить, весьма округлившимися. И причина удивления очевидна — у меня получилось. Выпавшее из лапы завалившегося вперёд гиганта окровавленное сердце лежит в трёх шагах от мальчишки. Подходи и бери. Ну, или в данном случае подползай и бери.
— Ну ты даёшь… — выдыхает Китар и тут же исполняет мою просьбу, чем несказанно меня радует.
Сушь не подвела — я в мальчишке. И я у руля. Всё работает!
— Проверь дар.
Китар изгоняет меня и тут же радостно восклицает:
— Есть! Смотри!
Под его кулаком в земле возникает узкая еле заметная дырочка.
—
