Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-1. Хранитель Тайного Алтаря
— Что, уже можно рыдать? – осклабился вампир.
Бог поморщился.
— Не бери на себя слишком много, Вирлисс, – процедил он сквозь зубы. – Для меня непривычно оправдываться перед нежитью. Тем более… признавать, что я… был неправ.
— Ты бы произнёс это над моей могилой, а я от умиления прослезился бы в гробу?
— Хватит вам! – вмешалась Фрей. – Фрейр, ты поможешь нам или нет?
— Я не могу, сестра, – ответил Фрейр. – Один разгневается на меня…
— Что и требовалось доказать, – усмехнулся Вирлисс.
— Молодой человек, – вмешался вдруг Арит. – Похоже, вы сейчас совершите ту же ошибку, которую однажды уже совершили, и за которую, если верить вашим словам, себя казните до сих пор. Вы снова предаёте вашу сестру из страха перед Одином.
Фрейр блеснул глазами и с силой сжал повод коня. Пальцы его побелели.
А потом юноша медленно, будто через силу, вытащил из кармана какой-то крохотный предмет.
— Лови! – кинул он его Фрейе. – Это ваш единственный шанс…добраться до твоей подруги. Без неё вы обречены.
— Что это? – крикнула Фрей исчезавшему всаднику, поймав крошечный свёрток.
— Скидбладнир, – донеслось до неё затихающим эхом – и Пончика вновь закрутил ураганный ветер.
— Исчерпывающе. Весьма исчерпывающе, – саркастически хмыкнул Вир. – У твоего брата просто дар объяснения!
— Что касается объяснений, вы их мне дадите, как только мы окажемся в безопасности! – рявкнул на пассажиров лич. – Кажется, Иккон подложил мне даже не свинью, а целого борова!…
Пончик, заложив вираж, увернулся от очередного удара молнии.
— О какой подруге говорил этот очаровательный юноша? – хмуро осведомился маг, бросив короткий взгляд через плечо.
Парень с девчонкой переглянулись.
— Наверное, о Ларинне? – неуверенно предположила Фрей.
— О Ларинне, да, – кивнул Вирлисс.
— При чём тут эта девица? – под нос проворчал Арит.
— Она… – начал было Вир.
— Потом! – отрезал Арит, разворачивая дракона. – Где она?
— На… Ой! – Фрери ахнула. – Вир, сколько времени? Свяжись с ней. Пусть они нас ждут!
Вир ещё раз выругался – и полез за прибором связи.
Ларинна
…Никто не ожидал от Фрей подобной реакции, и, когда за девушкой захлопнулась дверь, все на краткий миг оцепенели. Потом Вирлисс отшвырнул с дороги Иккона и бросился следом.
— Вир! – крикнула его мать, но отец удержал её.
— Не надо. Они разберутся сами.
— Но…
— Всё будет хорошо, – Ринн встала. – А мы не должны терять времени. Собирайтесь же!
Все засуетились, стали спешно подниматься. Холл опустел.
Ларинна, вздохнув, отошла к огромному окну и задумчиво стояла, созерцая улицу… ещё такую мирную. Сердце ныло.
Оставить Атариду… Оставить! Это казалось невозможным.
Словно уловив её настроение, Эет поднялся со своего стула и встал рядом. Ларинна повернула голову и вопросительно посмотрела на юношу. Ей показалось, или он в самом деле хотел до неё дотронуться – и не осмеливался?
Конечно, она же приказала ему…
— Ты… что-то хочешь, Эет? – спросила Ринн.
Его взгляд стал каким-то странным. Словно он пытался найти ответ на её вопрос – сложное, наверное, занятие для существа, уровень сознания которого не превышает уровня домашнего животного. Ларинна, грустно улыбнувшись, погладила его по голове.
Эет, словно её прикосновение стало неким разрешением, поймал ладонь и осторожно сжал, будто пытался ободрить свою Госпожу. Глаза зомби смотрели встревоженно и нежно.
— Всё хорошо, Эет, – сказала Ринн, скользнув кончиками пальцев по его щеке. – Всё хорошо…
С этими словами девушка отвернулась и отошла к Иккону.
— Господин Иккон, – осведомилась она, в упор глядя на него. – Может, вы объясните мне, почему Храм так затянул с объявлением народу?
Жрец приподнял бровь.
— Госпожа Ларинна, есть вещи, недоступные разумению юных дев… даже если эти девы – богини.
Ларинна тоже приподняла бровь.
— Смелое утверждение, святой отец. Учитывая, что разумение богини выше, чем разумение любого из её творений.
— Богини, к сожалению, не умеют править самостоятельно. Они живут в мире, где могут позволить себе быть сразу за всех. Но в нашей плачевной реальности каждый – за себя. Быть может, если бы было иначе… враждебные боги не уничтожили бы Атариду?
В лицо Ларинне бросилась краска.
Иккон невозмутимо продолжал:
— Мне всегда было интересно, чем так насолила наша Владычица этому Одину… Ведь он же бог из этого мира, а она пришла из другого. Неужели богиня отвергла его сватовство?
Ларинна невольно рассмеялась.
— Боги могут иметь своих последователей в разных мирах. Если Мортис могла перенестись сюда, почему того же не мог сделать и Один?
— Видимо, его вела истинная страсть, раз он помчался следом за ней через измерения, – удивлённо покачал головой жрец.
— Истинная ненависть так же сильна, как и истинная любовь. Тем не менее, возвращаясь к нашей теме… Мне кажется, богиня недовольна вами, господин Иккон.
Жрец поклонился.
— Я приму любое наказание, ниспосланное Владычицей.
Ларинна согласно опустила веки.
— Хорошо. Вы никогда более не вернётесь на Атариду.
Иккон вздрогнул и вскинул на девушку неверящие глаза. Она пожала плечами и отвернулась.
— Но…
Ларинна остановилась и, не оборачиваясь, добавила:
— Но её милость не оставит вас и защитит в землях варваров. Её благословение пребудет с вами наравне с другими детьми Мортис.
Наверху послышался шум.
Ларинна обернулась.
По лестнице спускались родители её друзей. Женщины шли в обнимку, обе бледные и заплаканные. Мужчины, мрачные и суровые, несли тяжёлые сумки. Хозяйка дома несла небольшой холодильный кейс – наверняка, с консервантом.
Поймав взгляд Ларинны, женщина смущённо улыбнулась.
— Это для Вира. Когда мы… на Крите…
— Конечно, – кивнула девушка. – Что ж, все в сборе? Идёмте! Эет, – позвала она.
До порта добрались без приключений. Мать Ринн, увидев толпу, возглавляемую её дочерью, только всплеснула руками.
— Мама, – безапелляционно заговорила Ларинна. – Я поплыву с Эетом на Корабле господина Иккона. Думаю, ты вполне сможешь разместить у нас на борту родителей Вира и Фрей.
— Но…
— Их Корабль взорвался, – прервала Ларинна. – У родителей Вира есть аппарат связи. Плывите на Крит. Все подробности они вам расскажут. Отплывайте. Отплывайте немедленно!
— Дочь, – вмешался отец. – Ты не считаешь…
— Она так не считает, – вступил в разговор Иккон, и никогда на памяти отца Ларинны он не разговаривал с ними так жёстко. – Делайте, что сказала Ринн. Увидимся на Крите!
Родители переглянулись, и мать, выдавив улыбку, сделала приглашающий жест пассажирам:
— Прошу. Сейчас я покажу вам каюты. Дорогой, выводи Корабль в море, – крикнула она мужу.
— Мам, пап… Я вас люблю! – Ларинна крепко обняла их на прощанье и оставила судно.
Она стояла на краю пирса, рядом с ней стояли Эет и Иккон, и солёный ветер трепал их волосы, рвал одежду.
Они провожали взглядом хрупкий белоснежный Корабль, летевший к Завесе.
Наконец Иккон вздохнул и положил руку на плечо девушки.
— Всё будет хорошо, Ринн…
Она длинно всхлипнула.
— Идём, – жрец сжал её плечо. – Нам надо успеть подняться на Корабль, пока не началась паника. Я окружу его полем невидимости, но, несмотря на это, нам нельзя долго оставаться в порту.
Они пошли к самым отдалённым причалам, и там, у узкого волнореза, нашли миниатюрный, похожий на пушинку, пронизанную солнцем, Корабль жреца. Едва они поднялись на борт, как аппарат Иккона вспыхнул зелёным огнём.
— Да? – жрец вскинул блестящую пластинку к уху.
— Пламя! – крикнули там так громко, что Ларинна тоже услышала. – Пламя на Алтаре!…
Жрец кинулся к иллюминатору на мористом борту – там, в лазурной безбрежности, казалось, ничего не изменилось, но…
— Завеса пала, – металлически отчеканил священник.
— Да! Мы объявляем народу…
— Конечно, – Иккон оборвал связь.
Они с Ларинной молчаливо уставились друг на друга.
Потом маг, словно очнувшись, кинулся бегом на палубу и наложил на Корабль заклятие Сумрака – замерцав, изящные контуры их судна стали незримы для посторонних глаз.
Вернувшись, Иккон плотно закрыл дверь и, щёлкнув выключателем, опустил на иллюминаторы кожаные шторы.
Каюту залил ровный белый свет. Уютное помещение, отделанное в золотистых тонах, оказалось настолько мало, что Эету пришлось сесть на пол прямо у входа.
— Бокал вина и партию в шахматы? – осведомился жрец у Ларинны. – У нас время до четырёх часов…
Ларинна судорожно вздохнула и скинула с плеч свою плотную куртку. Взгляд её чёрных глаз скользнул по Иккону и остановился на Эете.
