Санин Евгений - Денарий кесаря

            Старец замолчал, словно возвращаясь из тех давних времен. И тут к нему, пробившись сквозь толпу, подошла женщина и сказала:

            - Батюшка! Благословите меня в дорогу! У меня дома такая беда! Такая беда! Надо ехать и не знаю, вернусь ли обратно живой.

            - Бог благословит. Поезжай! – кивнул ей старец.

            Но женщина, не отставая, принялась умолять:

            - Нет, вы благословите меня так, как только вы можете!

            - Ну, хорошо, хорошо! – пообещал старец и, подумав, осенил ее крестным знамением. - Поезжай. Всё будет у тебя хорошо! И все дела твои успешно решишь и вернешься целой и невредимой.

            Женщина просияла и отошла.

            А Василий Иванович незаметно посмотрел на часы и не поверил своим глазам. Времени было намного больше, чем он ожидал.

            Все то, что говорил старец, конечно, было интересно и необычно. Но его наверняка уже заждалась Настя. Да и пролог нужно было закончить непременно сегодня, чтобы назавтра приняться за саму повесть. Володька прав – иначе можно и не успеть… И он собрался было потихоньку уйти. Старец, словно опасаясь, что он, и правда, сделает это, неожиданно ухватил его за пуговицу на пиджаке и принялся крутить ее, обращаясь к стоявшему рядом мужчине:

            - Вот недавно была Пасха. Кому-то праздников Праздник, а кое-кто говорил: «И зачем только она нужна? Из-за нее кинотеатр закрывают, любимым занятием не дают заниматься!»

            - Какой кинотеатр, батюшка? – удивился мужчина. - Я ведь на Пасху в храме был! И радовался вместе со всеми!

            А тот продолжал:

            - Вот ты, говоришь, учился и учишь совсем не тому. И даже теперь, когда перед тобой открылись двери Истины, веры в тебе не хватает. А как ты хотел? Вера - это дар Божий! И как ни тужься, хоть подпрыгни, больше в тебе ее от одного лишь твоего желания не станет!

            Мужчина недоуменно смотрел на старца. На его лице было написано: да я, вроде, и об этом тоже не говорил, хотя, конечно, оно и так…

            «Так ведь это он обо мне! Клуб же – в кинотеатре!!!» – вдруг понял Василий Иванович и, поразившись прозорливости старца, сумевшего прочитать его тайные мысли, стал жадно слушать, стараясь не пропустить ни слова.

            А тот продолжал:

            - Хотя вера - это дар, надо потрудиться, чтобы его заслужить. А как потрудиться? Каждый день утром и вечером читать молитвенное правило. Поститься, молиться. И, конечно, по воскресеньям ходить в храм. То есть, начинать отстаивать свои литургии!

            После этого старец, называя соседа Василия Ивановича полковником, сказал, чтобы тот не беспокоился, ибо тоже возвратится из опасной командировки целым и невредимым.

            Затем не благословил изможденной женщине делать операцию, несмотря на то, что, по ее словам, у нее был рак.

            Коротко, порой односложно, ответил еще на несколько вопросов.

            И, наконец, вспомнил о Василии Ивановиче.

            - Ну вот, - снова обратился он к нему: - А теперь пойдем ко мне в келью, чайку попьем!

            Ловя на себе завистливые взгляды, Василий Иванович машинально взглянул на часы и ахнул. День давно перевалил за половину, а он даже Насте позвонить не успел! И самое главное – заказ ее купить на неделю продукты не выполнил! Не в Москву же теперь возвращаться! Да и сбегать к телефонной будке, позвонить ей тоже было нельзя – старец-то ждать не будет…

            И Василий Иванович с понурым видом побрел за старцем, поведшим его к маленькому домику в глубине церковного двора.

            Люди только смотрели ему вслед и недоумевали: радоваться надо такому счастью, а этот идет, словно в воду опущенный!

6

Василий Иванович даже похолодел, слушая мелодичные удары боя часов…

            Келья старца была тоже совсем маленькая. В ней едва умещались застеленный шинельным сукном топчан, небольшой стол, наполовину заставленный пакетами, старенький комод и пара стульев. На стене висели часы с боем.

            «Молитвами святых отец наших, Господи Боже наш, помилуй нас!» - послышался из-за двери женский голос.

            - Аминь! – громко отозвался старец.

            Дверь открылась, и в келью с подносом, на котором стоял чайник, тарелочка с пряниками и конфетами, вошла одетая во все черное женщина. Поставив поднос на стол, она поклонилась и вышла.

            Старец заглянул в пакеты, достал из них печенье, конфеты, и положил на тарелку. Затем разлил по чашкам, неожиданно громко, так, что показалось вздрогнули стены, прочитал молитвы и снова слабым, тихим голосом пригласил Василия Ивановича разделить с ним скромную трапезу.

            С минуту или две они пили чай молча.

            - Ну и о чем ты хотел меня спросить? – медленно перебирая пальцами левой руки четки, наконец, нарушил молчание старец.

            - Да вы, собственно, уже ответили на мой вопрос! – благодарно улыбнулся ему Василий Иванович. - Точнее, дали совет, как жить, чтобы поверить в Бога. Одно мне не ясно. Почему так? Вроде бы, за веру – то есть существование Бога и посмертной жизни - все «за» и ни одного «против». А до конца все равно не могу поверить! Нет, умом я уже и сейчас готов поверить и… верю – доказательств, как я уже сказал, для этого более, чем достаточно. А сердце сомневается. Не верит. И в итоге всё сводится на нет! – закончил он и беспомощно развел руками.

            - Ох, уж мне эти ученые! – покачал головой старец. – Все им нужно знать: что, как да почему! То ли дело старушки да простецы! Вот у кого самая крепкая вера! Им и доказательств никаких не надо. Они без них убеждены в том, что Бог есть. И, чтоб ни было, какие бы болезни и скорби не встречали их, тихо, покорно идут к Нему. Вот им объяснять ничего не надо. Ну, а тебе, так уж и быть, скажу.

            Старец жестом показал Василию Ивановичу, чтобы тот не стеснялся и брал конфеты с печеньями, а сам не притрагиваясь к ним, отхлебнул меленький глоточек чая и отставил чашку.

            - Слишком старательно долгие годы – и дома, и в школе и потом в институтах в нашей стране из умов и сердец людей вытравлялась всякая память о Боге. Да и только ли у нас? И только ли после 1917 года? Ты, как ученый историк, должен знать, что тысячи лет все люди на земле были верующими! Атеист считался, вроде как, вышедшим из ума. И был, самое большее – один на целое государство, если не на несколько государств. А так – верили все! Иное дело в кого и как, этого мы сейчас не будем касаться. Только заметим, что не всех устраивала эта вера. Она не утоляла духовный голод людей. Почти все человечество в итоге стало изнывать в духовной тоске. И тогда в мир пришла Истина, Солнце Правды – Христос! Одни сразу поверили и рванулись к долгожданному Свету. Иные – и, увы, таких было большинство – предпочли тьму. И они стали надвигать ее на это Солнце. С каждым веком все сильнее и сильнее. Вот, например, ты учишь детей, что эпоха Возрождения – это хорошо. А если посмотреть на нее с духовной точки зрения, то это – самая настоящая эпоха затемнения. И завершилась она уже ничего не стыдящимся и не боящимся воинствующим атеизмом. С помощью весьма сомнительных ученых теорий, псевдокультуры, подмены истинных ценностей на ложные, он начал бессовестно воровать из сердец самое ценное богатство на земле – веру. Поэтому так трудно сейчас человеку уверовать всем сердцем, как верили наши предки. Так сразу это сделать невозможно. Веру нужно теперь возвращать, проливая пот, по крупицам. Отвоевывать каждую пядь захваченной неприятелем земли.

            Старец посмотрел на Василия Ивановича каким-то особенным, пронизывающим взглядом, словно прикидывая, готов ли тот начать эту борьбу и, удовлетворенно кивнув, продолжил:

            - К тому же, следует помнить, что сердце сопротивляется еще и потому, что уж слишком велика цена ответа на этот вопрос. Ведь что важнее, ближе, дороже человеку, чем то – вечен он или исчезнет навсегда? Вот бедное, обманутое сердце и боится еще раз ошибиться и окончательно потерять хотя бы тлеющую в ней, как искра, надежду... Но самое важное – это то, как сказал один старец, что дьявол стучится в мозги, а Христос – в сердце. Конечно, человеку совершенно далекому от веры, необходима определенная правдивая информация. Но главное подается посредством Божией благодати. А для этого необходимо ходить в храм, прибегать к таинствам и молиться. Можно и иногда даже нужно молиться своими словами. Но нельзя пренебрегать составленными святыми отцами молитвами, утренним и вечерним правилом. Это тоже источник для получения Божией благодати, без которой мертв человек!

            Четки в руке старца заструились быстрее…

            - Кстати, о смерти. Каждый боится умереть не до конца, то есть очнуться под землей, в гробу. И правда, что может быть страшнее? Сам Николай Васильевич Гоголь в одном из пунктов своего духовного завещания строго-настрого запретил хоронить его, пока не появятся явные признаки разложения его тела. И все равно, как бы это жутко не было, но если и очнешься, то временно. Все равно задохнешься – и все! А тут – очнешься после смерти, и еще хуже. Мрак, враждебность злых духов, тоска по Богу, с Которым ты должен бы быть вечно, но не можешь соединиться из-за нераскаянных грехов и старых земных привычек… Вот о чем надо помнить всегда. Но – увы! – в жизни все делается наоборот и в первую очередь – чтобы не думать об этом! Люди не хотят молиться, соблюдать посты, каяться, ходить в храм! Да… А ведь признак омертвения души – это когда человек не хочет ходить в храм. Но вот он преодолевает духовную лень и ложные представления, начинает ходить на службы. И постепенно начинает оттаивать, оживать его душа. Оживать – для вечной блаженной жизни. Ну, а если не оживет? Что тогда? Страшно даже подумать, не то, что сказать…