Сказки и легенды - Иоганн Карл Август Музеус
— Если хотите выслушать меня, доблестные рыцари и благородные представители народа, то я приведу вам одно сравнение, которое покажет вам, как можно лучше использовать предстоящие выборы для блага народа и процветания нашего отечества.
Наступила мертвая тишина, и он продолжал:
— Пчелы потеряли матку, и весь улей стал вялым и бездеятельным. Они редко и неохотно вылетали из улья и лениво собирали мед, отчего промысел их пришел в упадок и меду не хватало даже на их пропитание. Тогда они серьезно задумались о выборе новой царицы, способной управлять ими, ибо иначе наступил бы конец всякому послушанию и порядку. И вот прилетела оса и сказала: «Выберите меня вашей царицей. Я сильна и грозна, даже гордый конь боится моего жала. Я дам отпор вашему злейшему врагу, льву, и ужалю его, если он приблизится к ульям. Я буду вам защитой и опорой».
Речь осы очень понравилась пчелам, но после зрелого размышления мудрейшие из них ответили: «Ты сильна и грозна, однако то самое жало, которым ты хочешь нас защищать, страшит и нас. Нет, ты не годишься нам в царицы».
Вдруг с громким жужжанием прилетел шмель и сказал: «Возьмите в цари меня. Вы только прислушайтесь к шуму моих крыльев, сколько в нем величия и достоинства. Да и жало у меня найдется, чтобы защищать вас».
Пчелы ответили: «Мы, пчелы, — мирный и трудолюбивый народ. Гордый шум твоих крыльев причинит нам только беспокойство и будет помехой в нашей прилежной работе. Ты не годишься нам в цари».
Тогда прилетела крупная пчела.
«Пусть я больше и сильнее вас, — сказала она, — но никогда превосходство моей силы не причинит вам ущерба и не пойдет во вред. Нраву я кроткого и жала опасного не имею. Кроме того, люблю порядок и хозяйственность, умею управлять ульем и распоряжаться работой».
И пчелы сказали: «Так управляй нами, мы склоняемся перед тобой, будь нашей царицей».
Владомир умолк. Все присутствующие на выборах поняли смысл его речи, и общее мнение склонялось на сторону Либуши, как вдруг над полем, где собрались выборные и уже хотели приступить к опросу, с громким карканьем пролетел ворон. Зловещее знамение прервало всякие переговоры, и выборы были отложены до следующего дня... Это Бэла с дурным умыслом послала ворона, чтобы помешать выборам, ибо предвидела, в чью пользу будет решение, Владомира же возненавидела лютой ненавистью. Она посоветовалась с любимой сестрицей Тербой, и решили они отомстить своему общему недругу и во время сна наслать на него самого толстого домового, чтобы тот задушил его.
Смелый рыцарь, не подозревая такой беды, явился, как обычно, ко двору своей повелительницы и впервые удостоился благосклонной улыбки, вознесшей его на вершину блаженства. Если что и могло увеличить его восторг, так это роза, которую девушка сняла с собственной груди и подарила ему, наказав носить розу у сердца, пока она не завянет. Он придал словам Либуши совсем иной смысл, чем та в них вложила, ибо нет более путаной науки, чем наука любви, созданная будто лишь для того, чтобы водить влюбленных за нос. Пылкий рыцарь решил, что важнее всего — как можно дольше сохранять розу свежей и цветущей. Он поставил ее в цветочную вазу с холодной водой и уснул, убаюканный радужными надеждами.
В жуткий полночный час явился домовой-душитель, подосланный Бэлой, и, громко пыхтя, сдунул все замки и задвижки у дверей опочивальни Владомира. Стопудовой тяжестью навалился он на спящего рыцаря и так стиснул его, что тот спросонья почувствовал, будто мельничный жернов накатился ему на шею. Он задыхался и уже думал, что настали его последние мгновения, как вдруг вспомнил о розе, стоявшей в вазе у его изголовья. Он прижал цветок к груди и сказал:
— Увянь вместе со мной, прекрасная роза, умри на моей холодеющей груди в знак того, что последняя моя мысль была о твоей милой владелице.
И в тот же миг почувствовал облегчение. Домовой отступил перед силой волшебного цветка и, казалось, стал легче пушинки, а ненавистный ему запах розы вскоре совсем изгнал его из опочивальни. Сладостное благоухание розы погрузило рыцаря в спасительный сон. С восходом солнца он поднялся свежий и бодрый и поскакал к месту выборов, любопытствуя узнать, какое впечатление произвела вчерашняя аллегория на умы вельмож-избирателей. Следовало понаблюдать, какой оборот примет дело на сей раз, и, в случае если поднимется противный ветер, грозящий посадить на мель утлый челн его надежд и желаний, приналечь на кормило и направить его в нужном направлении. Но все его опасения оказались напрасны. Почтенные старейшины столь тщательно пережевали и переварили за ночь притчу Владомира, что она проникла в их душу и сердце.
Другой хитроумный рыцарь, почуяв благоприятный перелом в пользу Либуши и питая к ней такую же сердечную склонность, как и влюбленный Владомир, решил либо вырвать у него честь возведения девушки на богемский трон, либо разделить ее с ним. Обнажив меч, он выступил вперед и громким голосом провозгласил Либушу герцогиней Богемской, предложив всем, кто согласен с ним, также обнажить мечи, дабы отстоять свою избранницу. Тотчас же сотни обнаженных мечей засверкали над полем, и громкие клики радости возвестили избрание новой правительницы.
Повсюду раздавался призыв народа:
— Да будет Либуша нашей герцогиней!
Затем к Либуше послали депутацию во главе с князем Владомиром и рыцарем, который первым провозгласил ее правительницей, дабы известить девушку о возведении ее на княжеский престол. Она приняла бразды правления с краской смущения, придающей женскому облику несказанную прелесть, а обаяние ее чудесных глаз подчинило ей все сердца. Народ с ликованьем склонился под ее скипетром, а сестры, снедаемые завистью, не по-сестрински жаждали с помощью тайных сил отомстить ей и отчизне за небрежение, с коим, как они считали, отнеслись к их особам. Они всячески осуждали и поносили дела и поступки своей сестры, стараясь вызвать брожение среди народа, чтобы нарушить
