Сказки и легенды - Иоганн Карл Август Музеус
Юноша отправился в путь и пришел сначала к дворцу Бэлы, походившему на храм, в котором обитает богиня. Постучавшись, он попросил разрешения войти, но привратник, увидев, что юноша явился с пустыми руками, отказал ему в приеме, как нищему, и захлопнул перед ним дверь. Огорченный, он пошел дальше. Придя к дому второй сестры, Тербы, он попросил выслушать его. Из окошка высунулся привратник и сказал:
— Если ты принес в кошельке золото, отсыпь госпоже, и она научит тебя одному из своих мудрых словечек, которое откроет тебе твою судьбу. А нет, так ступай на берег Эльбы и набери там столько золотых крупинок, сколько листьев на дереве, колосьев в скопе или перьев у птицы, вот тогда я распахну перед тобой эту дверь.
Обманувшийся в своих надеждах юноша отошел от двери и совсем пал духом, узнав, что провидец Крок уехал в Польшу, чтобы там в качестве третейского судьи уладить распрю между враждующими магнатами. От младшей сестры юноша ожидал не менее радушного приема и, завидев издали лесной замок ее отца, не осмелился приблизиться к нему и спрятался в густом кустарнике, где предался горестным размышлениям. Но вскоре какой-то шум отвлек его от печальных дум. Он услышал приближавшийся топот конских копыт и увидел, как сквозь кусты промчалась косуля, спасаясь от преследования грациозной амазонки, сопровождаемой всадницами на стройных конях. Она пустила стрелу, и та со свистом прорезала воздух, не попав, однако, в цель. Юноша схватил лук и, натянув тетиву, спустил оперенную стрелу, которая мгновенно пронзила сердце дикой козы и повергла ее на землю. Девушка удивилась столь неожиданному вмешательству и оглянулась, ища глазами неизвестного охотника. Заметив это, стрелок вышел из-за кустов и почтительно склонился перед ней до самой земли. При взгляде на него Либуше показалось, что никогда еще она не видела юноши прекраснее. Весь его облик произвел на нее такое сильное впечатление, что она невольно почувствовала к нему расположение, обычно выпадающее на долю людей со счастливой внешностью.
— Скажи мне, любезный чужестранец, кто ты, — обратилась она к нему, — и что привело тебя в наши владения?
Молодой человек догадался, что по воле провидения нашел то, что искал. Он скромно поведал ей о своем горе, не умолчав и о том, с каким позором прогнали его от дверей ее сестер и как это его огорчило. Она ободрила его приветливыми словами:
— Следуй за мной в замок, я загляну в книгу судеб и спрошу для тебя совета. Завтра на восходе солнца ты получишь ответ.
Юноша повиновался. Во дворце его не встретил ни один привратник, который бы грубо преградил путь, а прекрасная владелица приняла стрелка с великодушным гостеприимством. Юноша восхитился радушным приемом, а еще больше красотой любезной хозяйки. Ее обворожительный образ всю ночь витал перед ним. Изо всех сил он противился дремоте, стараясь припомнить малейшие подробности минувшего дня, доставившего ему столько радости. Либуша, со своей стороны, хотя и наслаждалась сладким сном, ибо для предсказания будущего должно отрешиться от влияния посторонних мыслей, нарушающих тонкость восприятия, но пылкая фантазия спящей дочери феи связывала образ юного чужестранца со всеми знаменательными сновидениями, посетившими ее этой ночью. Она нашла его там, где не искала, и при обстоятельствах, из которых не могла понять, какое отношение могла иметь к этому незнакомцу.
Проснувшись рано утром, прелестная пророчица, как всегда, принялась разгадывать и толковать ночные видения. Ей хотелось отогнать грезы минувшей ночи, считать их заблуждением, которое нарушило мирное течение ее фантазии, и не придавать им значения. Но смутное чувство подсказывало деве, что эти возникшие в ее воображении образы — отнюдь не пустые мечты. Ей казалось, что они предрекают события, которые раскроет только будущее. Пророческий дар на этот раз вернее, чем когда-либо, раскрыл предопределение судьбы. Так узнала она, что гость, находившийся под ее кровом, воспылал к ней горячей любовью, и такое же пылкое чувство к нему ощутила она в собственном сердце. Открыв эту новость, она тотчас наложила на нее печать молчания, что же касается скромного юноши, он в мыслях уже торжественно поклялся не выдавать своей любви ни словом, ни взглядом, из боязни презрительного отказа: преграда между ним и дочерью Крока казалась ему непреодолимой.
Прекрасной Либуше было уже ясно, что ответит она молодому человеку на его вопрос, но ей было грустно так скоро расстаться с ним. Ранним утром, когда взошло солнце, она пригласила юношу в парк и сказала:
— Пелена тумана еще застилает мне глаза и не дает разглядеть твою судьбу. Подожди до захода солнца.
А вечером:
— Останься до утра.
И на следующий день:
— Побудь еще сегодня.
И на третий день:
— Потерпи еще до утра.
На четвертый день она отпустила его, ибо не находила больше повода задерживать дольше, не выдав своей тайны, и ласково дала ему такой совет:
— Боги не хотят, чтобы ты мерился силами с одним из могущественнейших в стране людей. Страдать и терпеть — вот удел слабейших. Вернись к своему отцу, будь ему утешением на старости лет и корми его трудами своих прилежных рук. Прими в подарок двух белых быков из моего стада и этот бодец, чтобы управлять ими; и когда он расцветет и принесет плоды, ты обретешь дар предвидения.
Юноша считал себя недостойным такого подарка от прелестной молодой девушки и весь вспыхнул от стыда, что должен принять его, не имея средств ответить тем же. Он принял дар безмолвно, но тем красноречивее говорила грусть в его глазах при расставании. У ворот он увидел двух привязанных белых быков, лоснящихся и выхоленных, как тот божественный бык, на гладкой спине которого молодая Европа[73] некогда пустилась вплавь по голубым волнам океана. Обрадованный юноша отвязал их и не торопясь погнал перед собой.
Обратная дорога показалась ему очень короткой, настолько душа его была поглощена мыслями о прекрасной Либуше. Не смея мечтать об ответной любви, он дал себе клятву никого не любить всю свою жизнь, кроме нее.
Старый рыцарь обрадовался возвращению сына и еще больше тому, что предсказание дочери мудрого Крока так удачно совпало с его желанием. Поскольку боги указали юноше, что ему должно заниматься хлебопашеством, он не мешкая надел на своих белых быков ярмо и запряг в плуг. Первая же борозда получилась на славу. Быки обладали такой силой и выносливостью, что
