Эргоном: Темная жатва - Михаил Ежов
— Очень чётко.
— Хорошо. До созвона.
В трубке раздались короткие гудки. Положив её на рычаг, я подошёл к сейфу и достал контракты с основателями великих родов. Выбрал один — тот, который заключил некогда патриарх Молчанов.
Ну, пан или пропал!
Пришло время вскрыть карты и узнать, сработает ли самая рискованная ставка, которую я делал в этой жизни.
Сложив листок несколько раз, я положил его в пепельницу, достал из ящика стола коробок, который держал на случай, если придётся топить сургуч для запечатывания официальных писем, чиркнул спичкой и поджёг контракт.
Несколько секунд пламя пожирало уголок бумаги, а затем стало приобретать ярко-синий цвет. Постепенно он сменился фиолетовым, а потом — красным. Посыпались искры, документ ослепительно вспыхнул и разом превратился в пепел. Над столом всплыла в воздухе похожая на сложный чертёж подпись демона. Она запульсировала, по ней пробежали электрические разряды, а затем символ растворился без следа!
Я с облегчением откинулся на спинку кресла.
Если это не знаменовало расторжения контракта, то даже не знаю тогда, что это было.
Фиолетовый клан за несколько мгновений лишился того, что делало его членов аристократами, могущественной элитой империи. Да, у них остались носители других Даров, появившихся в результате браков. Но сам факт того, что маркиз Скуратов может проделывать подобное, заставит всех магов в Камнегорске трижды подумать, прежде чем использовать свои Дары против Зелёного клана. От Фиолетовых отвернутся. Никто не захочет рисковать, вставая на их сторону в войне кланов. Ну, а если кому-то всё же хватит ума проигнорировать мои возможности… Что ж, в городе хватает грешников. А Мессия весьма гневлив.
Глава 15
Как я и предсказывал, очень многим захотелось убедиться, исчез ли родовой Дар у Фиолетового клана. Вот только к аристократу не подойдёшь на улице и не попросишь показать «фокус». За такое можно и схлопотать — не то, что посланным оказаться.
Все ждали, что Фиолетовый клан немедленно объявит нам войну. Однако этого не случилось. Похоже, утрата Дара сильно подкосила наших врагов, лишив уверенности в победе. И не зря. Всем известно, что магия в подобных конфликтах почти всегда играет решающую роль. Поэтому аристократы и стремились заводить как можно больше детей и заключать по несколько браков. Это было чем-то вроде обмена носителями Даров.
Очевидно, что убедиться в утрате Фиолетовыми Дара труда не составляло. Его представительницы, выданные замуж в другие рода, лишились его, и их новые родственники об этом, конечно, знали. Так что в среде дворян потеря Дара Фиолетовыми секретом не являлась. Об этом только публично не объявляли. Тем не менее, предсказанные мною процессы начались очень быстро. Фиолетовый клан стремительно терял союзников. Изгои оказались никому не нужны.
Меня осаждали все. Репортёры, священники, аристократы и обычные люди, толпами собиравшиеся перед замком. Один хотели понять, как я это сделал, другие боялись, что их постигнет та же участь. Третьи желали хотя бы посмотреть на того, кого уже прозвали в некоторых СМИ пророком, дланью Спасителя и ангелом гнева. Пафосные названия, да все не те. Но претендовать на роль Мессии было ещё рано.
У меня состоялось в течение ближайших после эфира дней несколько бесед.
Первым прикатил Шувалов. Не вызвал к себе, а приехал сам. Мрачный и дёрганый.
Принял я его в кабинете. Встреча подразумевалась явно деловая.
— Николай, — начал князь, едва мы сели, обменявшись приветствиями. — Я долго думал, что сказать в первую очередь. И решил, что должен признать: ты сумел выполнить то, что обещал. Это… отлично. Тут претензий нет. Вернее, претензий нет вообще. Кроме той, что ты сделал это, не предупредив.
— А вы бы согласились? — спросил я. — Дали добро?
— Если бы ты объяснил, как собираешься это провернуть.
— Но у меня на это лишь один ответ.
— Воля Спасителя?
Я развёл руками.
— Разве может быть иное объяснение?
— То, что говоришь ты, не объяснение! Такого быть не может!
— Разве вы не верите в Мессию?
Шувалов раздражённо фыркнул.
— Я тебя умоляю!
— Ваша Светлость, ну как я мог бы лишить целый род Дара? Это невозможно. В смысле — не под силу человеку.
— Коля, скажи правду, — уставился мне в глаза Шувалов. — Я глава клана, я должен знать!
— Вообще-то, нет, — ответил я мягко. — Даже если бы иное объяснение существовало, я, как глава рода Скуратовых, имею право хранить секреты.
Князь вздохнул.
— Ладно, вижу, ты крепкий орешек. Пусть будет по-твоему. Но ответь хотя бы, есть ли вероятность, что… скажем так, Мессия прогневается ещё на кого-то?
— И велит мне лишить Дара?
— Да, чёрт возьми! Ты меня отлично понял!
— Конечно, Ваша Светлость. Но откуда мне знать, что думает или чего желает Спаситель?
Князь поморщился.
— Уходишь от ответа.
— Вовсе нет. Но я думаю, не только Фиолетовые погрязли в грехе. Вы согласны, что любой, кто встанет на сторону неугодных Спасителю, непременно прогневит его?
Шувалов смотрел на меня очень внимательно, пытаясь понять, верно ли он меня понял.
— Думаю, так и есть, — проговорил он, наконец.
Я кивнул.
— Вот и мне так кажется.
— Николай, ты же понимаешь, что сейчас ты для одних чуть ли не святой и пророк, а для других — опасный человек, способный лишать Дара целые рода?
— Отлично понимаю. Но что я могу поделать? Не игнорировать же призыв Мессии.
— Давно ли ты стал истово верующим? — усмехнулся Шувалов.
— С тех пор, как мне явился посланник Спасителя.
— Ясно. Ладно, играй в это, сколько хочешь. Но имей в виду, что на данный момент ты главное оружие нашего клана. Мы не можем позволить кому-то тебя прикончить. А желающие точно появятся. Возможно, прямо в этот момент где-то кто-то обсуждает, как от тебя избавиться.
— Это вполне вероятно, — согласился я. — Но что вы предлагаете?
— Ты должен оставаться в замке.
— Идея хорошая, но как же школа?
— Плевать! Какая сейчас школа, если вот-вот начнётся война с Фиолетовыми⁈
— Но они её не объявляют. Даже на дуэль меня не вызвали.
— Пытаются выиграть время, чтобы получше подготовиться. Мы не дадим им этого сделать. Придётся объявить войну самим.
— На каком основании?
— Придётся создать повод.
— Например?
— Сымитируем покушение на тебя и обвиним Фиолетовых. А затем назовём войну священной. За
