Предназначение человека. От Книги Бытия до «Происхождения видов» - Сэмюэл Уилкинсон
Поднимаясь с одного уровня на другой, мы замечаем, что они могут быть подчинены разным законам. Закон, действительный для макроскопического уровня физического мира, не обязательно будет действовать на субатомном уровне.
Иногда мы говорим о высших и низших уровнях. Как правило, это связано с относительным размером объектов на том или ином уровне. Например, биология, которая рассматривает клетки и целые организмы, находится на «высшем» уровне – в отличие от биохимии, которую интересуют такие явления, как ДНК и белки.
Невозможно переоценить важность деления мира на уровни, для каждого из которых характерны свои законы. По-видимому, в некоторых случаях общим принципом определения уровня действительно становится детерминизм – но так происходит далеко не всегда. Главным примером здесь выступают два столпа научной теории: общий принцип относительности[349] и квантовая механика. Обе теории представляют собой наиболее удачные на сегодняшний день попытки описать макроскопические и микроскопические системы мира. Одна из них считается детерминистской, вторая – нет. Отчасти их мнимая несовместимость объясняется тем, что они описывают физические явления на разных уровнях. Следовательно, несовместимость свободы воли с детерминизмом объясняется именно тем, что человеческая психология действует на уровне, который не является детерминированным. В настоящий момент «присяжные» еще не решили, будет ли детерминистской Теория великого объединения, призванная описать всю Вселенную (в том случае, если эта теория все же будет сформулирована)[350]. Вполне возможно, что в ней смогут сочетаться особенности обоих подходов. Нам трудно судить о большей части мира неживых объектов вне детерминистской системы взглядов – но не менее сложно осмыслить многие аспекты поведения людей, не воспринимая их как свободных деятелей, ответственных за свои поступки.
Именно здесь вступает в игру концепция эмерджентности. Эмерджентность описывает, как при переходе с более низкого уровня на более высокий возникает потребность в иных свойствах и законах, необходимых для понимания феноменов новых систем. Мы не можем разобраться в принципах функционирования экологии, ограничившись только законами биохимии. Вот что пишет об этом физик и нобелевский лауреат Филип Андерсон: «Для каждого [уровня] необходимы совершенно новые законы, концепции и обобщения… Психология – это не прикладная биология, как и биология – не прикладная химия»[351]. В этом и состоит эмерджентность. Эмерджентные свойства появляются, когда мы переходим на более высокий уровень, для которого характерны качества, отсутствующие в низкоуровневой системе.
Приведем пример из экономики. Предположим, что вы досконально изучили всю валюту в США – в том числе долларовые купюры, квотеры, даймы, никели и пенни. Вам известны их вес, физический и химический состав, а также количество, находившееся в обращении в то или иное время. Возможно, новоприобретенные знания заставили вас поддаться искушению и заключить, что инфляция – просто миф, поскольку в ходе своего исследования вы не нашли ничего, что могло бы подтвердить ее существование[352]. Аналогичным образом, изучив физическую валюту, вы, по всей видимости, также не нашли подтверждения финансовой концепции процентной ставки. Однако инфляция и процентная ставка – реальные концепции, необходимые для объяснения экономических явлений. Представления о процентной ставке и инфляции начинают появляться, как только вы переходите от низкоуровневой системы, рассматривающей физическую валюту, к высокоуровневой, где речь идет о причинах обмена валютой, – а это уже вопрос из области экономики. Так и проявляется эмерджентность[353].
Концепция эмерджентности невероятно убедительна, но ее не всегда легко понять интуитивно. Эмерджентность предполагает, что нечто целое обладает свойствами, отсутствующими в его отдельных частях. Она описывает то, как «отдельные части системы посредством своей коллективной деятельности становятся… причиной существования некой сущности, которая полностью отличается – в плане структуры, причинности, устройства и т. д. – от изначальных частей или того, из чего они состоят. Подобная сущность – эмерджентна».
Зачастую в науке концепцию эмерджентности упускают из виду или недооценивают. Большая часть отраслей науки, задачей которых является лучшее понимание того, как устроены те или иные феномены, предполагает их разбиение на части – в надежде понять, какие принципы лежат в основе их свойств и проявлений. Но подобная стратегия не всегда верна. Возможность разбить явление на низкоуровневые составляющие сама по себе не предполагает, что мы, начав с низкого уровня, сможем воссоздать его на другом уровне, более высоком. Если я хочу проводить политику, направленную на снижение уровня насилия в районе с высоким уровнем преступности, мне вряд ли поможет знание того, как физики описывают поведение бозона Хиггса (субатомной частицы), поскольку на практике законы физики частиц довольно непросто применить к социологическим задачам. По мере того как высокоуровневые системы появляются из низкоуровневых, нам требуются новые законы, теории и принципы, помогающие осмыслить то, каким образом функционируют высокоуровневые системы.
Один из наиболее замечательных примеров эмерджентности – сама жизнь. В сущности, каждый живой организм состоит из углерода, водорода, кислорода, азота и небольшого количества других элементов. Ни один из этих элементов не обладает теми свойствами, которые хоть отдаленно напоминали бы жизнь в известном нам виде, – и тем не менее при необходимых условиях она появляется. В порядке увлекательного мысленного эксперимента Билл Брайсон оценивает стоимость исходных компонентов, из которых состоит человеческое тело. По одним данным, приведенным Королевским химическим обществом, все элементы, необходимые для возникновения тела – углерод, водород, кислород, азот, сера, фосфор и другие, – можно было бы приобрести за $151 000. По другим, озвученным в одной научной программе на канале PBS, исходные материалы для построения человека обойдутся вам в сущие гроши – всего $168. Вот что говорит об этом сам Брайсон: «Сколько бы вы ни заплатили и как бы аккуратно ни объединили весь материал, вы не создадите человека. Даже собрав всех умнейших людей прошлого и настоящего, а затем наделив их всей полнотой человеческого знания, вы все равно не сможете создать ни одной живой клетки, не говоря уже о [человеческом теле]. Несомненно, больше всего в человеческом существовании поражает тот факт, что мы – всего лишь набор инертных компонентов, которые можно отыскать в первой попавшейся куче грязи… Единственное, что делает эти компоненты особенными – это то, что из них состоите вы. Это настоящее чудо жизни»[354].
Еще один удивительный пример эмерджентности – рождение разума из мозга. Разум, состоящий из неосязаемых сущностей, таких как мысли, эмоции, чувства и намерения (всего, что составляет свободу воли), обладает свойствами, которых нет у мозга, состоящего из осязаемых элементов, таких как нейроны, синапсы, нейромедиаторы и др. Рождение разума из мозга – это великая тайна, и все же жизнь в известном нам виде зависит от эмерджентных свойств разума. Именно на этих двух уровнях – на низшем уровне нейробиологии (отвечающем за мозг) и на высшем уровне психологии (отвечающем за разум) – будет разворачиваться наша дискуссия о свободе воли. Безусловно, эти два уровня взаимодействуют между собой так же, как биология и биохимия, и тем не менее законы и принципы, управляющие каждым из них, не всегда одинаковы.
Один из наиболее распространенных аргументов против свободы воли строится на предположении, что чувство свободы воли каким-то образом укоренено в мозге (лично я полагаю, что это действительно так). Сам аргумент звучит примерно следующим образом: мозг как физическая система подчиняется законам нейробиологии, и поскольку эти законы имеют детерминистскую природу, ту же природу должны иметь свойства мозга. Следовательно, никакой свободы воли не существует.
Первый недостаток этого аргумента состоит в убежденности, будто от детерминистского уровня нельзя
