Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
Губернатор молча отодвинул домработницу с дороги, услышал тягучую восточную музыку, двинулся в том направлении.
Лариса медитировала. Сидела в купальнике в позе лотоса, откинув голову назад и плотно закрыв глаза. На шаги вошедшего никак не отреагировала, продолжала отдаваться успокаивающей музыке и непостижимым мирам.
Борис Сергеевич опустился в кресло, стал терпеливо ждать окончания сеанса, гоняя желваки на скулах и ломая сухие крепкие пальцы.
Дочка, наконец, проделала несколько завершающих пассов, вышла из позы, взглянула на отца.
— Мне нужно еще десять минут.
— У меня нет времени.
— Десять минут, сказала.
— Перебьешься! — взорвался отец. — Есть срочный разговор.
Лариса с недовольным видом набросила халатик, села напротив.
— Имеешь привычку приезжать без предупреждения.
— А ты имеешь привычку отключать телефон.
— Говори, слушаю.
— Что у тебя с Артемием? — в лоб спросил Борис Сергеевич.
— То же, что и всегда.
— Вы с ним поссорились?
— Папа, мы с ним ссоримся постоянно, и для тебя это не новость.
— Этой ночью… или утром… что между вами произошло?
Дочка не без удивления пожала плечиками, коротко задумалась.
— Ночью ему кто-то позвонил, он сразу же завелся, сказал, что я должна назначить встречу с тобой.
— Кто звонил?
— Точно не скажу, наверно, кто-то из дружков.
— Кто?
— Блин, папа… Мне вообще его корефаны до мягкого места. Я не только их презираю, но еще и боюсь!
— Ты это серьезно?
— А ты вроде не знаешь! — отмахнулась Лариса. — Вечно какие-то дела, какие-то переговоры, какая-то муть… Знал ведь, за кого выдавал!
— Знал, но, видно, не до конца, — негромко произнес губернатор.
— А что случилось?.. Он был у тебя?
— Был.
— Поругались?
— Хуже. Разбежались.
— Можешь объяснить без полунамеков?
Отец взглянул на нее, усмехнулся.
— Он нас кинул, дочь.
— Кого?
— Тебя и меня… Подает на развод.
— Он что, вообще?.. Или ты прикалываешься?
Борис Сергеевич встал, подошел к окну, какое-то время смотрел во двор, где стоял его автомобиль, повернул голову к дочке.
— Значит, утром Артемий ничего тебе не сказал?
— О разводе?.. Ни слова.
— И ссоры между вами никакой не было?
— Ты с ним поговорил, он уехал. Сказал, что в три у тебя.
— Странно… Странно и непонятно.
— Что?
— Всё… Ты слышала новость, что расстреляли полицейских на трассе?
— По телику?.. Я его еще не включала. А кто расстрелял?
— Вот это главная загадка, Лариса.
Дочь тоже поднялась, подошла к отцу.
— Думаешь, это как-то связано с Артемием?
— Я тебе этого, дочь, не сказал. Сказала ты, — ответил Козлов, поцеловал ее в лоб и быстро пошел к выходу.
Мать, Володя и чабан Бату сидели в гостиной перед телевизором, смотрели новости.
Диктор сообщала:
— Сегодня в 12:35 на федеральной магистральной трассе М-6 в десяти километрах от поста ГАИ «Волчья балка» произошло вооруженное нападение на полицейский конвой, который сопровождал задержанный трейлер, груженный арбузами. По полученной информации трейлер мог также перевозить запрещенный груз, и по этой причине был остановлен сотрудниками дорожно-патрульной службы для досмотра. В данное время к месту происшествия выехала следственная группа, которой предстоит разобраться в причине случившегося.
Дальше пошла хроника, которую уже успели нахватать приехавшие журналисты: покореженные обугленные машины, перевернутый трейлер, разбросанные арбузы, бродящие по грязной и черной площадке люди, тела на обочине дороги… Пару раз промелькнули лица Гуляева, Кулакова, капитана Бурлакова. Напоследок интервью с Игорем Лыковым, черным от копоти и грязи. Говорил сбивчиво, рвано.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил девичий голос за кадром.
— Инспектор Госавтоинспекции, младший лейтенант Игорь Лыков.
— Говорите.
— А что говорить? — пожал плечами Игорь. — Конечно, жалко людей… Непонятно, за что погибли, пострадали. Никто не думал, что так получится. Такое нельзя прощать. Все должны быть наказаны… Хочу отметить всех сотрудников нашего поста с «Волчьей балки». Боевые офицеры, настоящие… Такими нужно гордиться. Хорошо, что никто из нас не пострадал… Как только началось, все рванули сюда. Вот помогаем, спасаем, стараемся… Дай бог, чтоб было поменьше жертв.
Девичий голос за кадром снова бодро спросил:
— Как считаете, что явилось причиной нападения на колонну?
— Могу сказать только свое мнение. Трейлер, который я тормознул… короче, он был остановлен мной по подозрению в транспортировке крупной партии наркотиков. А чтоб замести следы, на колонну напали. То есть расстреляли. Но это только предположение. Частное. Во всем должно разобраться следствие.
— Вы, когда останавливали трейлер, знали, что он перевозит наркотики?
— Да, у меня была такая информация.
— От кого вы ее получили?
— Извините, не для телевидения.
— Еще вопрос…
— Все, больше на вопросы не отвечаю.
— Пожалуйста…
— Все!
Сюжет закончился. В комнате было тихо, все молчали. Только в окно влетало приглушенное кудахтанье кур, нагловатое желание петуха что-то рвано прогорланить, собачий брёх, песня Шуфутинского в соседнем дворе про душу, которая «болит и плачет»…
— Я его знаю, — произнес негромко чабан.
— Кого? — Володя подался вперед.
— Офицера, гаишника… Который только что говорил в телевизоре. Я ему передал записка.
— Где?.. На «Волчьей балке»?
— Да, ночью. Он был там один.
— Ты знал, что трейлер везет наркотики? — Володя перешел на «ты».
— Не знал. Ничего не знал, только отдал записка с номером машины.
— Как зовут гаишника, не помнишь? —
